— Я не знаю. Что-то меня разбудило; Я вышла на балкон. А потом… потом я попятилась и налетела на вас. А до тех пор все было в порядке.

— Все в порядке? Звуки в ночи вас не испугали?

— А я должна их бояться?

— Да, вы должны их бояться. Очень бояться. Если вы ночью услышите какой-то шум, бегите. Накрепко заприте дверь и не обращайте внимания ни на что, что бы вы ни услышали. Да, если уж на то пошло, вам надо бежать. Бежать из замка Кригэн как можно дальше.

Мартисе хотелось бы, Чтобы у нее был наготове какой-нибудь остроумный ответ, но оказалось, что его нет. Их озарял лунный свет, и она вдруг осознала, что находится в объятиях Брюса. Может, не совсем в объятиях, но его руки лежали на ее пояснице. Она была уверена, что под халатом на нём ничего нет. Стоя так близко, она обостренно осознавала ширину его плеч, рельефность мускулов. Казалось, от его тела исходят волны тепла и энергии, и эти волны такие же сильные и неистовые, как те, что разбиваются внизу о камни. А огонь в его глазах было невозможно не заметить. Мартиса встретилась с ним взглядом, и у нее вдруг пересохло во рту. Она почувствовала себя обнаженной, лишенной всяких защитных покровов. Брюс ее хочет, поняла она. Хозяин замка Кригэн желал ее, и она — Мартиса это сознавала — отреагировала на его желание так, как сама от себя не ожидала. Ей вдруг захотел ось, чтобы ее сон стал явью.

— Да, девочка, тебе лучше бежать, — прошептал он. — Ты слышишь ветер, слышишь крики, слышишь, как ворчит море. Может, мертвые восстанут и будут нас всех преследовать.

— Лэрд Кригэн, я не убегаю, даже когда мне угрожают, — прошептала Мартиса, дрожа.

Она каждой клеточкой чувствовала его близость, первобытную силу его мужественности.

Он прикоснулся к ее щеке, провел костяшками пальцев до подбородка, потом вниз по шее, вдоль ключицы до плеча. Прикосновение было легким, как дыхание. Лунный свет отражался в его глазах. Он улыбнулся, так что его зубы ярко сверкнули в лунном свете, и сказал:

— Разве я угрожаю? Да, пожалуй. Потому что, миледи, если вы останетесь, я вас возьму. Вы меня понимаете? Не потому, что это мой выбор, а потому что желание сильнее меня. Я вас возьму, уложу в постель, если вы не поняли смысл моих слов. И помните об этом, когда будете принимать решение.

Мартиса ахнула и отступила от него. Она всмотрелась в его глаза, не веря, что он настолько дерзок, что откровенно говорит такие вещи вслух, пусть даже о них и думает. За кого он ее принимает? Ее озарял лунный свет, ночная рубашка закрывала тело до щиколоток, но она знала, что сквозь тонкую белую ткань Брюс хорошо видит ее фигуру, все ее изгибы.

— Дорогой мой лэрд Кригэн, вы себе льстите! — заявила она.

Но он шагнул к ней и, положив ладони на ее руки выше локтей, сдвинул вверх мягкую ткань.

— Возможно, я не угрожаю, а предостерегаю, — прошептал он и, подняв ее на руки, уложил на постель.

Его лицо было так близко, что Мартиса чувствовала на своей щеке и на губах его теплое дыхание.

— Знайте вот что, красавица. Если вы останетесь, то встретитесь с драконом или чудовищем не в сказке, а в реальности, потому что будете лежать вот такая податливая, такая покорная, такая сладкая в моей постели. Однако, миледи, вы вдова. Может, я введен в заблуждение, может, это вы преследуете дракона?

Когда до Мартисы дошел смысл его слов, ее сердце неистово забилось. Она наконец-то разозлилась, и это помогло ей противостоять соблазну слов Брюса.

— Вы и вправду чудовище! — выпалила она и занесла руку, намереваясь дать ему пощечину.

Но Брюс оказался проворнее: он перехватил ее руку и рассмеялся. Потом отпустил ее и отступил на шаг. Улыбаясь еще шире, он отвесил Мартисе глубокий поклон.

— Бегите, красавица, бегите, если у вас будет такая возможность, а если не будет…

Не договорив, он выразительно изогнул черную бровь, а потом вдруг развернулся и молча вышел через балконные двери.

Мартиса, ахнув, выскочила с постели и бросилась за ним. Она жаждала настоящей схватки, ей хотелось наброситься на него и разорвать на кусочки вместе с его высокомерием, но он исчез. Великий лэрд Кригэна растворился в темноте, как будто его и не было, как будто весь этот эпизод Мартисе только приснился.

Она вернулась в комнату, плотно закрыла за собой балконные двери и заперла их на щеколду. Зябко поежившись, она нырнула под одеяло и натянула его до самого подбородка.

Она видела его во сне. Но он и наяву пришел в ее комнату. В воздухе до сих пор витал ненавязчивый аромат его тела. Этот аромат остался и на ее коже.

Брюс Кригэн опасен, очень опасен. Но когда он к ней прикоснулся, она не думала об опасности. Ей хотелось исследовать тот жар, который лишал ее покоя, разжигал ее кровь. Она хотела снова почувствовать на себе его взгляд, как прошлой ночью.

Мартиса закрыла глаза. Она думала о том, что не выдержит больше ни дня. В этом замке. С лэрдом Кригэном.

Она открыла глаза и увидела, что в окно просачивается предутренний свет.

Слишком поздно. Она уже осталась еще на один день. А потом будет еще одна ночь.

В оставшиеся утренние часы Мартиса так и не уснула. Холли заметила, что у нее темные круги под глазами — «не хочу сказать ничего дурного, они красивого синеватого цвета, но все-таки круги». По такому случаю Мартиса попросила подать ей чай в спальню. Она чувствовала себя усталой, была раздражена и не находила себе местами ей показалось, что это самое подходящее время, чтобы осмотреть комнату Мэри еще раз, более тщательно.

Мартиса убедила Холли, что собирается поспать. Но в действительности, допив чай, она принялась искать изумруд в одежде Мэри. Поначалу ей было неловко, от вещей Мэри исходил легкий аромат роз, Мартису терзало чувство вины, но она сказала себе, что Мэри бы ее поняла, потому что ей действительно очень нужен этот изумруд.

Мартиса потратила несколько часов, осматривая и ощупывая каждый предмет одежды Мэри, каждый шарфик, каждую нижнюю юбку, она посмотрела во всех комодах, сундуках и гардеробах. Думая, что Мэри могла зашить изумруд в подол или край, она ощупала каждый шов, но ничего не нашла. Когда пришло время спускаться на ленч, Мартиса вынуждена была признать, что среди вещей Мэри изумруда нет. Тогда она осмотрела постельное белье, занавески и ящики комода и напоследок заглянула во все укромные уголки большой комнаты.

Время ее было на исходе: Она могла бы не спускаться на ленч, но ей нужно было переодеться к заупокойной службе. В конце концов, эту службу организовали ради нее. Мартиса уложила волосы в строгий узел на затылке и заколола шпильками. Все утро она старалась не думать о хозяине замка, однако теперь, когда она сознавала, что ей предстоит скоро увидеть его снова, ее эмоциональные шлюзы стали постепенно приоткрываться, и она вдруг поняла, что в действительности не переставала о нем думать ни на мгновение.