на ножницы. Одной рукой я стал оттягивать на себя ткань, а другой резал ножницами вертикально вниз, таким образом, бок был открыт. Я бросил ножницы в ведро. Теперь мне нужно было двумя руками обхватить матку.

Я с трудом удерживал матку с теленком внутри. Представьте, что кто-то сидит в толстом резиновом мешке, который плотно облегает его тело. А теперь представьте, что вам надо двигать этого кого-то внутри мешка так, чтобы вы смогли разрезать мешок и при этом не навредить тому, кто внутри. Я не советую пытаться делать это с кем-то дома, просто представьте чисто гипотетически. Наконец, мне удалось повернуть плод в нужную позицию. Пальцы отваливались от напряжения. Одной рукой я удерживал теленка в нужной позиции, а другой потянулся за скальпелем в ведро с водой. Вслепую попытался нащупать там скальпель и понял, что нашел, когда он воткнулся мне прямо в руку. Чертыхаясь, я попытался развернуть его другим концом и вытащить из воды.

– Так, Сэм, – объявил я, – сейчас я прорежу матку и схвачу теленка за ногу. Передам тебе, ты ее держи, хорошо? Потом я тебе передам другую ногу. И когда скажу «тяни», то ты начинай потихоньку вытягивать теленка, понял?

Сэм кивнул, он был смышленым парнем. Я начал работать скальпелем. Как только прорезал маленькую дырочку, тут же сменил скальпель на ножницы. Когда прорез стал больше, из матки хлынула жидкость. Я чуть было не упустил теленка – он пытался от меня спрятаться. Я бросил ножницы в ведро, залез рукой в матку, схватил своего почти уже новорожденного пациента за заднюю ножку. Вытянул осторожно наружу, передал Сэму, но он ее не успел схватить – теленок ее втянул внутрь и снова спрятался.

– Мелкий негодник не хочет вылезать! – сказал я, улыбаясь. Теленок был крепкий. Сэм улыбнулся в ответ.

Я вновь просунул руку внутрь и схватил теленка за ногу и вытянул наружу. Сэм в этот раз держал крепче. Я опять полез внутрь, нашарил там вторую ногу. Сэм схватил и эту тоже.

– Хорошо, теперь ты просто тяни наружу и вниз; я подхвачу теленка, как только он покажется целиком. Симус, а ты держи матку.

Мистер Фланаган подошел поближе и стал придерживать матку прямо над разрезом. Из бока коровы во все стороны торчали телячьи ножки – прямо сюрреалистическая картина.

– Готов? – два кивка мне в ответ. – Тогда тяни.

Сэм оказался еще и крепким парнем, он тащил аккуратно, но сильно – теленок стал постепенно показываться. Вот появился зад, потом брюхо. Скорость несколько замедлилась, когда мы дошли до плечей, но я знал, что будет дальше. Вдруг Сэм резко отпрянул назад и тут же приземлился на соломенную подстилку на полу. Я подхватил теленка, когда он вылетел как пуля из нутра коровы, упал на колени, но теленка удержал на руках. Быстро переложил его на солому и стал счищать слизь вокруг ноздрей. Это была телочка. Она немного боролась, грудь заходила ходуном вверх-вниз, но не было слышно, чтобы воздух входил в ноздри. Она очень долго пыталась появиться на свет, может, ей в легкие попала жидкость? Я быстро схватил ее за задние ноги и упер их в ворота так, чтобы она повисла вниз головой. Изо рта у нее полилась жидкость. Я похлопал ее по грудной клетке, опустил ножки и опять уложил на солому. Она выглядела так, как будто не могла дышать и боролась за то, чтобы сделать первый вдох. Я хотел опять ее перевернуть вниз головой, но тут раздалось «Му-у-а!» – она издала продолжительный крик, знак того, что стала дышать. Теперь с ней будет все в порядке.

– Круто. У нас получилось, – с облегчением сказал я.

Но теперь надо было решать следующую проблему: заново собрать по частям свою первую пациентку. Симус все еще держал матку на месте; но он не сводил глаз с теленка, видно было, что он очень переживал. Я тут же снова помыл хирургическим мылом руки. Затем схватил большую иглу и толстый кетгут (шовный материал; люди думают, что его делают из кошачьих кишок, а на самом деле из овечьих), которым буду сшивать нашу новую мамочку. Пара иглодержателей поможет мне контролировать направление иглы, ими я буду проталкивать иглу сквозь мышечную ткань. Когда я зашивал матку, то применял обратную технику, когда внешний край заворачивают внутрь, соединяя обе стороны вместе и закрывая «дверку» в бывший домик теленка. В последнее время мне приходилось делать это довольно часто, так что руку я набил. Во время наложения швов матка сокращалась. Это естественный процесс, но он значительно осложнил мою работу. Представьте, что вы сшиваете материал, который не только очень скользкий и подвижный, но и постоянно меняет свою форму и пытается от вас убежать. А фермеру было и вовсе трудно мне ассистировать. Он хоть и был крепким мужчиной, но даже его выносливости не хватало. У Симуса затекли руки, и он их постоянно чередовал.

– Уже почти закончил! – сказал я и начал накладывать второй слой швов, что является обязательным стандартом при зашивании матки. Времени ушло много. Когда я сделал последний узел медицинского шва, Симус затолкнул матку внутрь зияющей брюшной полости нашей коровы. Он тут же стал трясти затекшими руками, растирать и массажировать их. Я снова помыл руки. Затем засунул их внутрь брюшной полости и провел по дну коровьего живота, собирая все, что там собралось. Сгустки крови и остатки амниотической жидкости потекли из раны на землю. Нельзя, чтобы они остались внутри коровы, надо удалить все как можно чище. Теперь закрываем брюшную полость. Я стал зашивать перитонеум и первый мышечный слой вместе. Руки у Симуса отошли, и теперь он стоял, легонько поддерживая корову сбоку, прижимая ее к барьеру. Я уже почти наполовину закончил работу, как тут начались проблемы. Мать с трудом держалась на ногах.

– Ну же, стоять, – прикрикнул я. Она только начала оседать, но окрик на нее подействовал: она снова встала прямо. Я стал быстро накладывать швы, а она все время норовила осесть на землю. Я придвинулся к ней вплотную и как можно быстрее штопал ей брюхо швами, пока она окончательно не легла на землю. В этот момент она стала заваливаться на меня, и я с трудом удерживал на себе ее вес. В отчаянии, не зная, что сделать, я пнул ее по коленке.

– А ну вставай! – прикрикнул я. Она попыталась выпрямить ноги и, слава богу, поднялась и сняла с меня свой вес. Я чувствовал себя виноватым, что так грубо пнул ее по ноге,