и теперь я даже начинаю нервничать. Потому что есть часть меня, которая хочет полностью отдернуть этот занавес. Часть меня, которая хочет показать ей все. Покажи ей, как сильно ее боготворили последние два месяца, с тех самых пор, как увидел ее в новостях.

Я хочу предложить ей свою больную преданность на блюдечке.

Я хочу показать ей Эвана и заставить ее полюбить меня.

Но этого не произойдет.

Ты бредишь, если веришь, что она сможет полюбить тебя.

Не Кристофера.

Я обнажаю зубы, вытираю выступивший на лбу пот. Посмотрите в зеркало заднего вида и увидите ее на четыре машины позади. Какой у меня есть выбор, кроме как показать ей себя настоящего? Чтобы выйти на свет? Сейчас я должен идти на работу в офис. Я мог бы пойти в здание, которое я назначил своим вымышленным офисом. Я мог бы нырнуть внутрь и, возможно, еще немного отвлечь ее подозрения, но я не могу вечно удерживать два мира от столкновения.

Может быть, мне следовало попытаться найти настоящую работу? Если бы я так поступил, кто знает, как долго могла бы продолжаться эта уловка? Но в глубине души я знаю, что никогда бы не смог сохранить это. Эта потребность следовать за моей женой, следить за каждым ее движением владеет мной. Работа за письменным столом и потворство этой одержимости Джоли никогда не смогли бы ужиться вместе.

Я сыт по горло.

Я попался.

Я видел в ее глазах понимание того, что что-то не так, и я больше не могу ей лгать. Эта совесть, которую она навлекла на меня, не допустит этого. Чувство вины гложет меня теперь каждый раз, когда мы вместе. Я должен признаться во всем и чертовски надеяться, что она не возненавидит меня.

Что, если она это сделает?

С этим вопросом, не выходящим у меня из головы, я проезжаю еще две мили и сворачиваю на знакомую стоянку. Одно из мест, куда я прихожу, когда должен продавать страховку.

Мое тайное место. Мое хранилище.

Это оштукатуренное пятиэтажное здание, заполненное хранилищами десять на десять.

Я паркую машину и захожу внутрь, как будто не вижу, как она въезжает на стоянку за мной. Как будто это сердце, о существовании которого я не подозревал, пока не увидел ее, вот-вот разобьется вдребезги.

Дверь в главное здание открыта, заперты только внутренние помещения, поэтому я быстро вхожу и жду под первой лестничной клеткой. От меня не ускользнуло, что я отношусь к своей жене как к одной из своих целей, и это наполняет меня ненавистью к самому себе. Так сильно, что я ударяюсь головой о шлакоблочную стену, сидя в засаде, приветствуя прилив боли. Кровь, которая поднимается и стекает по моему лбу — и затем, вот она…

Осторожно ступая по влажному коридору, Джоли ищет мужа, которому должна была доверять. Она спускается до конца первого этажа, явно в поисках незапертого помещения, но, не найдя его, возвращается, приближаясь к лестнице, чтобы попробовать подняться на следующий этаж.

Ее легкий аромат поражает меня, когда она поднимается по лестнице, и я жадно вдыхаю его из тени, прежде чем выйти и быстро подойти к ней сзади.

Я закрываю ей рот рукой, чтобы заглушить ее крик.

— Привет, милая. — Я целую ее в шею. — Если ты ищешь мое хранилище, то он на втором этаже.

Ее начинает трясти, и я ее не виню.

В конце концов, я монстр.

Которого она неосознанно подпитывала своим телом, своей любовью, своим доверием.

Я веду ее вверх по лестнице и провожу в свое хранилище, нажимая код на стене, воздух наполняется механическим жужжанием, когда металлическая дверь открывается и показывает то, что должно выглядеть как ее худший кошмар. Моя теория подтверждается, когда она издает звук в моей сложенной чашечкой ладони и начинает сопротивляться.

— Джоли, пожалуйста. — От ее страха передо мной у меня в груди словно что-то сжимается. — Я не похищаю тебя. Тебе нечего бояться меня. Я бы, бл*ть, скорее умер, чем причинил тебе боль. По крайней мере, ты должна поверить в это, хорошо? Пожалуйста.

Я пытаюсь увидеть комнату глазами Джоли. Ее фотографии, приклеенные скотчем к стене, кадры, на которых она выходит из супермаркета. Сотни фотографий, на которых она спит, принимает душ, занимается спортом. Есть вырезки из новостей о ее похищении. Некоторые предметы ее одежды, включая трусики, которые я украл, чтобы незаметно прикоснуться к ним. Я подносил их к своему лицу. Использовал их на своем члене.

А еще есть оружие.

Целая стена из них, аккуратно расставленных на стеллажах. Боеприпасы, глушители, лыжные маски.

Она жутко притихла, и это пугает меня больше всего на свете.

Нужно объясниться. Ты должен попытаться заставить ее понять.

— Я видел тебя в новостях. Я увидел тебя, такую храбрую и красивую, и мне пришлось подойти ближе. Нужно было установить контакт. Я знаю все. Мне нужно было защитить тебя. И затем… мы встретились, и я был прав. Этот огонь, эта любовь между нами — настоящие. Ты тоже это чувствуешь. Я не ожидал, что все закрутиться так быстро. Я думал, мы будем долго встречаться, и я заставлю себя измениться. Что, возможно, я мог бы научиться чувствовать к тебе то, что обычно мужчины чувствуют к женщинам, но каждую секунду… — я резко выдыхаю ей в висок, сильнее прижимая ее к своей груди. — Каждый раз, когда ты дышишь, я становлюсь немного более одержимым. Это то, что я не могу остановить.

Джоли хнычет. Что мне ни о чем не говорит.

— Могу я убрать руку с твоего рта?

Она кивает.

С глубоким вздохом я убираю руку.

Моя жена поворачивается и бьет меня по лицу. Черт.

Ее колено дергается вверх и оказывается в дюйме от моего паха, прежде чем я блокирую его.

Даже когда моя голова гудит от боли, я так горжусь ею. Один урок самообороны, и она уже достаточно уверена в себе, чтобы дать отпор, когда чувствует угрозу. Если бы я был обычным парнем с улицы, она, возможно, преуспела бы, но я наемный убийца с десятилетней военной подготовкой.

На расстоянии вытянутой руки есть тонкая веревка, и я использую ее, чтобы связать ей запястья, перекидывая конец через одну из потолочных балок, завязываю веревки тройным узлом и оставляю руки Джоли связанными в воздухе над ее головой, захваченными в плен.

— Я не хочу этого делать, — говорю я сквозь зубы. — Мне просто нужно, чтобы ты выслушала.

— Я услышала достаточно. — Ее глаза блестят от непролитых слез. — Ты ничем