через агента, если есть диплом хорошего вуза, то и все 25 тысяч долларов [61]. В российских клиниках донору заплатят от 50 до 150 тысяч рублей за пункцию [62].

Должно ли донорство становиться «легким» заработком – снова вопрос этический. С оплатой донору каждая страна разбирается по-своему. Во Франции, Испании, Великобритании и Канаде донорство яйцеклетки может быть только безвозмездным; хочешь помочь – помогай бесплатно. Как ни странно, желающие помочь находятся.

Есть и другие мотивации – например, любовь к науке. Боб, давший интервью сайту The Pregnantish, был донором больше тридцати раз, когда учился в аспирантуре Колумбийского университета и подрабатывал в клинике [63]. «Польза, принесенная наукой человечеству – вот о чем я думал», – говорит Боб. Юрий в интервью «Афиша. Daily» объясняет свои причины так: «Я решил стать донором спермы потому, что у меня было большое желание передать кому-то не только часть своего генетического материала, но и свои здоровье и характер. Дети, рожденные с помощью моей спермы, будут здоровыми, веселыми, жизнерадостными и целеустремленными».

Семь вопросов донору яйцеклеток

Отвечает Анна Шмитько, фотограф, редактор, совладелица женского футбольного клуба.

01 Сколько вам было лет в момент сдачи яйцеклеток?

Тридцать два года. И у меня было двое детей.

02 Ваша мотивация?

Повлияли две истории. Когда заболел мой любимый поэт Григорий Дашевский, ему нужна была кровь. Я попыталась ее сдать, но выяснилось, что я келл-положительный донор [64], моя кровь аллергична. Тогда я сдала тромбоциты. Потом у дочери была киста в легком, ей делали операцию, принесли пакет плазмы: я подумала, ведь кто-то же выделял для нее эту плазму. И решила, что точно должна стать донором снова. Читая о женщинах с ранней менопаузой, я размышляла, что у меня уже есть двое детей, больше я рожать не планирую, а при этом произвожу какое-то количество яйцеклеток напрасно. Мне показалось, что было бы правильно отдать их тем, кому они нужны.

03 Вы стремились заработать?

Нет. Я работала фотографом, получала нормально, не нуждалась. Я знала, что мне заплатят, но даже не стала выяснять сколько. После процедуры хотела отказаться от денег, потому что клеток забрали меньше, чем планировали. Но мне ответили, что платят за операцию. Я получила около пятидесяти тысяч рублей.

04 Как все проходило?

Обследования и анализы заняли неделю. Все делали очень добросовестно. Потом мне выдали пакет с лекарствами. Три недели я колола уколы в живот. Меня попросили не заниматься спортом в это время. Я тогда играла в футбол, пришлось выпасть из процесса. На УЗИ клеток было одиннадцать, а подходящих оказалось только пять. У моей соседки по палате взяли 21 клетку. Я расстроилась, подумала, что налажала, хоть это от меня и не зависело.

05 Были ли последствия для вашего организма?

У меня довольно спортивная фигура. А после процедуры вдруг появился животик, который не уходил. Бедра вдруг стали более округлыми. Год я возвращалась в форму.

06 Вас не пугало, что где-то без вас будет расти ваш ребенок?

Это не мой ребенок. Однажды мне написали родственники из США, и я подумала, что у нас нет ничего общего и родство не так много значит. Меня пугала одна вещь: а вдруг этого ребенка будут бить? С другой стороны, а какая мне разница, бьют моего ребенка или чужого, это ведь страшно в любом случае?

07 Если бы вы могли выбирать между анонимным или открытым донорством, что бы вы выбрали?

Открытое. Я была бы совсем не против встретиться. Хотя моя дочь могла бы расстроиться. Она очень переживает, если с кем-то нужно делить мое внимание.

08 Было ли что-то, что вас смутило?

Анкета, где указываешь рост, цвет глаз, цвет волос, образование и профессию. Я вспомнила, как Шелдон и Леонард в первой серии «Теории Большого взрыва» (2007–2019) раздумывают над сдачей спермы, чтобы у кого-то родились очень умные дети. И Шелдон переживает, что не может гарантировать, что дети непременно будут умными. Я чувствовала примерно то же самое. И даже представила себе сцену: «А можно мне кого-нибудь творческого? – Пожалуйста, вот у нас есть фотограф».

А что может пойти не так?

Во-первых, донорская клетка – не гарантия беременности. Сайт eggdonationfriends.com дает статистику: удачно оплодотворится 80 % яйцеклеток, перенос закончится беременностью в 75–85 % случаев, главное – пережить 12-ю неделю. До нее, то есть в первом триместре, случается 20–30 % выкидышей. Родит в итоге лишь 45–55 % женщин, то есть половина. Клиники же обычно предоставляют статистику беременностей на шестой неделе, а не статистику рождаемостей, которая гораздо ниже [65].

Во-вторых, у пациентов и репродуктологов есть общий кошмар – что донор не будет обследован полностью. В Америке был случай, когда сперму сдал мужчина с пороком сердца, и 8 из 22 детей родились с этой болезнью, а двое от нее даже умерли [66]. Или еще пример – донор с неврологическим расстройством и 43 детьми, пятеро из которых его унаследовали.

Кандидатов проверяют на инфекции вроде гепатита и ВИЧ, но с генетическими исследованиями дела обстоят хуже: болезней слишком много.

Расскажу историю Александры, моей знакомой (имя изменено по ее просьбе). У нее погиб старший сын. «Поэтому я уцепилась за идею ЭКО как за ниточку, которая вытащит меня в новую жизнь». Александре было 49 лет, когда она обратилась в одну из известных московских клиник. «Там мне сказали, что с моими клетками работать уже поздно, хотя у меня еще не было менопаузы. Они предложили подобрать хорошего донора. Я сообщила свои пожелания. Мне пришлось доверять им, полагаясь буквально на чужой вкус и цвет. То есть клиника фактически лишила меня права выбора, исключив элемент моей удачливости или интуиции».

Не с первой попытки, но Александра забеременела. «Малыш внутри воззвал меня к жизни. Это был ангел. Беременность проходила легко, он прыгал, слушал со мной музыку. Первый скрининг в 12 недель показал, что все хорошо. В 24 недели я пошла на второй – и стала видна скелетная дисплазия. Которая наследуется только генетически. Врачи предложили прервать беременность.

Александра отказалась: «Мне до последнего казалось, что все обойдется». Но сердце не смогло биться в неразвившейся грудной клетке, дышать тоже не получалось, ребенок прожил всего тридцать минут. «Что пережила я и моя семья… не хочу рассказывать. Я сделала генетический анализ, жду результата. Врачи перепуганы. Наверное, они обследовали донора как могли, но ведь генетических мутаций тысячи. Похоже, у донора в семье были проблемы с костями, а она не сказала. На честность донора, который зарабатывает деньги, рассчитывать не приходится» [67].

Третий возможный подвох – образ жизни донора. Авторы исследования, где опрашивались женщины-доноры из Румынии, обратили внимание на то,