Но в этот раз всё было гораздо серьезнее. Не рассчитывая на собственные силы, Палак привлек на свою сторону царя сарматского племени роксолан Тасия. Союз между скифами и сарматами мог присниться Митридату разве что в дурном сне, поскольку такого просто не могло быть. Но, тем не менее, это произошло. Великолепные скифские конные лучники и грозные сарматские катафракты под одним знаменем были той силой, которую практически невозможно победить. И Евпатор велел снова позвать Диофанта.

…Склонившись перед повелителем, стратег выслушал волю Митридата. Царь был краток – скифов разгромить так, чтобы и думать забыли о походах против эллинов в Таврике. В захваченных у Палака городах разместить понтийские гарнизоны. После чего официально отстранить Перисада V от власти и привести Боспор Киммерийский под руку базилевса Понта. С тем Диофант и отправился к войскам.

Полководец понимал, что задача, которую перед ним поставил царь, невероятно сложная. Причем проблема заключалась не только в том, как разгромить объединенное войско скифов и роксолан. Дело в том, что с наступлением зимы судоходство по Понту Эвксинскому прекращалось, поскольку бури и непогода представляли смертельную угрозу для мореходов. А Диофанту надо было перебросить в Херсонес целую армию. Город изнемогал под натиском варваров. Понтийский гарнизон окопался на противоположной стороне бухты в гавани Ктенунт и отражал бешеные атаки скифов и роксолан. И как долго они продержатся, никто не мог предсказать. Поэтому необходимо было идти на риск и отправляться в плавание зимой, иного выхода Диофант из сложившейся ситуации не видел. Потому что если падет Херсонес, то голова стратега падет на плахе. Митридат жесток и не потерпит ослушания.

Но понимал военачальник и то, что Палак и Тасий не ждут прибытия понтийской армии в это время года. Они не сомневаются в невозможности плавания зимой через Понт Эвксинский, а потому уверены в своей безнаказанности. И если переброска армии пройдет удачно, то этим их просчетом можно будет воспользоваться. Отступать Диофанту было некуда, и он велел собирать своих командиров.

* * *

Дозорные на башнях Херсонеса не поверили своим глазам, увидев понтийские корабли. Похожие чувства испытали и Палак с Тасием, им и в голову не могло прийти, что кто-либо рискнет зимой пересечь Понт Эвксинский. С появлением армии Диофанта стратегическая ситуация менялась радикально, о штурме Херсонеса теперь и речи не было. Поэтому цари-союзники сняли осаду и ушли к Неаполю Скифскому, а войска стратега вступили в город.

Полководец Митридата не собирался отсиживаться за крепостными стенами, а сразу же перешел к активным действиям. Оценив обстановку, Диофант решил нанести удар прямо на Неаполь Скифский и таким образом спровоцировать Палака на битву. Стратега не пугало, что неожиданно ударили сильные холода, а в заваленных снегом степях свирепствовали метели. Рассудив, что иного пути у него нет, Диофант присоединил к своему войску отряд отборных херсонесских гоплитов и выступил в поход.

Трудности начались сразу же. Конные стрелки скифов и сарматов появились словно ниоткуда и засыпали марширующую колонну градом стрел. Стратег послал против них критских лучников и легковооруженных воинов, но кочевники не стали принимать боя и скрылись в степи. Но как только войско Митридата двинулось вперед, вражеские наездники вернулись. Снова летели стрелы, снова падали на окровавленный снег гоплиты и сариссофоры, но как только мобильные войска Диофанта вступали в соприкосновение с врагом, скифы и роксоланы разворачивали коней и уходили от прямого столкновения. А затем возвращались и вновь начинали кружить вокруг понтийской армии. Потери росли, враг по-прежнему был неуловим.

Неожиданно стратег обнаружил, что сам себя загнал в ловушку. Идти вперед, под скифскими стрелами было смерти подобно, при таком положении дел вряд ли и половина его армии дойдет до Неаполя Скифского. А те, что дойдут, будут сильно изранены и настолько измотаны переходом, что вряд ли будут боеспособны. Вот тут их и раздавят катафракты сарматов. Но и назад возвращаться было невозможно, поскольку скифы и роксоланы просто перестреляли бы его бойцов во время отступления. Тем временем погода испортилась окончательно. Воины Диофанта замерзали на стылом степном ветру, бросали оружие и снаряжение и зябко кутались в плащи, пытаясь согреться. Поваливший густой снег окончательно остановил продвижение войск, но он же помешал и легкой кавалерии противника продолжить атаки. Порывы ветра швыряли снег в лицо конным лучникам и мешали точно выбрать цель. Понимая, что здесь уже ничего сделать нельзя, Палак велел своим людям уходить, и лихие наездники скрылись за снежной пеленой.

Увидев, что враг ушел, Диофант решил воспользоваться предоставленным ему шансом на спасение. Развернув армию, он повел её на запад, к морю, а затем вдоль побережья на Керкентиду. Потерпев неудачу в походе на Неаполь Скифский, стратег решил атаковать врага с другого направления, там, где его не ждали. Вполне вероятно, что Диофант снова использовал флот и перебросил войска к Керкентиде морем, поскольку в данной ситуации он наверняка избегал встречи с конными лучниками противника. В любом другом случае Палаку и Тасию ничего не стоило снова перехватить понтийскую армию на марше.

Расчет стратега на то, что на северо-западе он застанет врага врасплох, оправдался, поскольку крепости Керкентида и Стены были захвачены с ходу. Однако в Прекрасной гавани (Калос Лимен) успели узнать о появлении понтийской армии и захлопнули ворота прямо перед носом Диофанта. Воины скифского гарнизона решительно заперлись, и полководцу Митридата не оставалось ничего другого, как приступить к правильной осаде города.

Для Диофанта это было очень плохо. Во-первых, потому, что в захваченных городах ему пришлось оставлять гарнизоны и тем самым ослабить главную армию. А во-вторых, держа в осаде Калос Лимен, он невольно оказывался между молотом и наковальней, поскольку Палак с Тасием в любой момент могли прийти на помощь осажденным. И вот тогда стратег оказался бы зажат между крепостью, где засел гарнизон, и огромной варварской ратью, которая в несколько раз превосходила его войска численно. Как показало время, худшие опасения Диофанта оправдались.

* * *

Когда цари-союзники узнали о том, что армия Диофанта осаждает Калос Лимен, то подняли свои войска и выступили на выручку осажденному городу. Палак повел в бой всех, кто мог держать оружие в руках, поскольку прекрасно понимал, что настал судьбоносный момент и от исхода битвы зависит судьба Скифии.

Узнав о приближении вражеских войск, понтийская армия укрылась в укрепленном лагере. Был последний день зимы, когда в туманной дали замаячили первые неприятельские разъезды. Вскарабкавшись на дозорную вышку у ворот, Диофант следил за тем, как вражеские полчища затопляют равнину перед лагерем. Резкие порывы пронизывающего ветра трепали черный конский хвост на шлеме стратега и развевали алый плащ за плечами, но полководец не чувствовал холода. Он понимал, что если Палак и Тасий возьмут лагерь в кольцо и перережут пути подвоза продовольствия, то его армия просто умрет с голоду. Конные лучники скифов и роксолан будут беспрепятственно уничтожать выходившие на фуражировку отряды, а если понтийская армия попробует прорываться, то её расстреляют прямо на марше. Отчаянная оборона Калоса Лимена спутала все планы Диофанта, и теперь ему необходимо было выбраться из этой западни.