Когда примул направился к ней, он не произвел ни единого звука, переставляя свои конечности словно ножки циркуля по карте. Он двигался как танцор — каждое его движение говорило о безупречной координации. Антони никогда бы не удалось распознать, что он за ней следует, если только — и эта мысль ужаснула ее больше всего — если только он сам не захотел бы себя обнаружить. Она не раз слышала, что примулы — это безумно жестокие создания, которые не отказывают себе в удовольствии поиграть со своей жертвой. И сейчас такой жертвой стала она сама!

Антони неуверенно повертела в руке огниво и трут, но ее руки онемели, когда она осознала последнюю и самую жуткую деталь.

На кирасе, в которую была закована его узкая грудь, примул носил украшение: что-то бледное, туго натянутое и закрепленное на черном металле доспехов. Это было лицо! Маска из кожи, срезанной с человеческого черепа!

Хоть лицо и не имело теперь рельефа и прежде выраженных скул, Антони сразу его узнала.

Это было лицо чиновника по крушениям и приему космических обломков!

Антони содрогнулась от ужаса и инстинктивно попятилась. Примул вдруг сразу перестал улыбаться и бросился на нее быстрее, чем любое существо, о каком она когда либо слышала.

И тут что-то ударилось о него сбоку и повалило на землю. Образовалась свалка, сопровождаемая рычанием. Принцепс, такой же тощий, черный и воинственный, как и существо, с которым он сражался, яростно вцепился в примула.

С диким, негодующим криком примул хлестко ударил пса своей длинной рукой и подбросил в воздух любимца верховного законодателя. Пронзительно взвизгнув, Принцепс тяжело рухнул на землю. Примул же немедля вскочил на ноги.

Однако Антони к этому времени уже подожгла свой импровизированный запал.

Бумага горела быстро. Она едва успела метнуть свой сверток, прежде чем вспыхнул заряд черного пороха.

Увесистый удар пришелся в грудь ринувшегося к ней примула. Последовала ослепительная вспышка, хрипящее шипение, которое завершилось оглушающим хлопком. Тварь отбросило на другую сторону поляны. Преодолевая звон в ушах, Антони побежала к поверженному существу. Оно не погибло, и отлетело довольно далеко от нее, но Принцепс оказался проворен и вновь бросился в сражение. Прежде чем тварь сумела подняться, пес снова вцепился в него. Пес и примул, хрипя и скуля, покатились по земле. Антони понимала, что просто не может допустить, чтобы это создание снова поднялось на ноги.

Она достала охотничий нож и, поколебавшись лишь секунду, вонзила отточенный клинок прямо в шею примулу.

Враг забился в конвульсиях. Кровь ксеноса обагрила руки Антони, и она, пошатываясь, отступила назад. Рыча и поскуливая, Принцепс тоже попятился.

Примул умер не сразу. Был момент, когда Антони была почти уверена, что сейчас он выдернет из шеи клинок и вновь поднимется, но чужак лишь трясся и корчился на траве, пока наконец его пятки не заколотили по земле, словно выбивая барабанную дробь.

Затем все прекратилось. Тело последний раз дернулось и замерло.

Не в силах унять собственную дрожь, бледная, как смерть, Антони посмотрела на Принцепса. Пес, роняя кровавую слюну из пасти, также повернул морду и поднял на нее большие глаза.

Антони сделала шаг в сторону неподвижного тела, но затем резко остановилась и пристыженно опустила голову. Какой же дурой она была, если думала, что все это так просто закончится!

Затем она обернулась.

Они выходили из-за стоящих вокруг деревьев: сначала два, затем три, потом пять… Всего пять примулов встали вокруг нее, их глаза горели жаждой убийства, жаждой мести за то, что она сделала с их сородичем.

Они бросились на нее…

Многие годы спустя, можно сказать до конца своей жизни вспоминая об этом, Пьеретта Суитон Антони никак не могла понять, почему никто из них не услышал его приближения. Вдруг как-то сразу оказалось, что он уже здесь! Как такое большое существо переместилось столь быстро и столь бесшумно, что смогло застать всех врасплох?

Гигант появился точно между тем мгновением, когда примулы на нее ринулись и мгновением, когда они должны были ее схватить. Как если бы он остановил поток времени, и вставил себя в этот узкий промежуток.

То, что произошло потом, длилось не более трех секунд.

На левой руке гиганта был закреплен боевой щит, в то время как в правой он сжимал тяжелый, короткий меч. Он взмахнул щитом и нанес ближайшему примулу жестокий, сильный удар, сокрушив кости и отбросив тварь далеко в сторону. Крутанувшись, он вонзил меч в основание шеи второго примула — это произвело целый фонтан темной крови — затем резко дернул оружие вниз, так, что рассеченный до бедра, падающий труп сложился вдвое и бесформенной грудой рухнул на землю. Третий примул, который наскочил на гиганта слева, держал в руке нечто вроде пистолета — жуткое остроконечное устройство, с шипением изрыгающее из себя острые металлические колючки. Великан повернулся и, подняв левую руку, согнул ее в локте, так что боевой щит надежно прикрыл его лицо, вовремя успев отразить шипящие снаряды. Они простучали по его щиту яростной дробью. Один застрял в поверхности щита. Другой срикошетил и отсек ближайшую оливковую ветвь. Когда ударил следующий залп, гигант проворно, но совсем чуть-чуть, повернул руку, и отбил смертоносный металл прямо в лицо четвертого примула. Голова ксеноса треснула, как перезрелая тыква, и, нелепо раскинув ноги, он отлетел назад, ударился спиной о землю и замер.

Прежде чем третий примул успел еще раз выстрелить из своего пистолета, гигант взмахнул правой рукой и, словно копье, метнул в противника свой меч. Бросок был столь силен, что, пробив примулу грудь, меч пронес его по воздуху и пригвоздил к стволу старой оливы. Тварь судорожно корчилась, пришпиленная к дереву, и сучила в воздухе не достающими до земли ногами.

Последний оставшийся примул, держа в обеих руках по смертоносному клинку, зашел, странно приплясывая, за спину великану. В этот момент гигант освободившейся правой рукой выхватил тяжелое оружие, закрепленное у него на бедре. Он дважды выстрелил в примула: в лицо и в грудь. Двойной раскат был столь оглушителен, что Антони невольно вскрикнула и заткнула уши. Мощные залпы разорвали примула и отшвырнули его искалеченное тело на другой конец поляны. Ударившись о ствол дерева, оно с глухим ударом отскочило в сторону и рухнуло в заросли папоротника.

Потом была тишина, которую нарушало лишь бульканье льющейся из ран крови. Великан поднял свое огнестрельное оружие, на этот раз придерживая его левой рукой за защитный кожух. Держа деревья под прицелом, он стал медленно поворачиваться вокруг оси — сканируя взглядом окружающее.

— Мы… — начала было Антони.

— Тихо!

Ей пришлось заткнуться. Гигант, не отрываясь от прицела, продолжал поворачиваться всем корпусом. Антони показалось, что, глядя на шлем великана, она слышит приглушенное гудение и пощелкивание его отслеживающих и анализирующих сенсоров.