— Да, обстоятельства необычные, — согласилась Билли, и на лице у нее появилась улыбка: она вспомнила историю, известную только ей и Долли. О Саншайне, гонщике, с которым у Долли год был роман, прежде чем они расстались. Результатом их примирения в День независимости и явилась дочурка Долли.

— Как ее пресс-агент считаю, что с ее стороны было бы ошибкой давать интервью и вообще разговаривать с кем бы то ни было. Она же не замужем.

— Ну вы же знаете, что ей невозможно запретить. Она такая искренняя, говорит все без утайки…

— Ну да, и вполне может рассказать им и про Саншайна, — уверенно произнес Лестер. — Если только я не запрещу.

— Она рассказала вам про Саншайна? — Билли была ошарашена.

— Мы рассказали друг другу все, — сияя от гордости, ответил Лестер.

Билли пристально вгляделась в его близорукие глаза за толстыми стеклами.

— Лестер Уайнсток, мне кажется, вы хотите мне что-то сказать, так что хватит ходить вокруг до около, выкладывайте начистоту. Речь идет о моей лучшей подруге.

— Я люблю Долли и она любит меня, и мы решили пожениться как можно скорее, — провозгласил он.

— Боже милосердный! Вы все с ума сошли? Вы знаете ее всего полтора месяца, и она была беременна. Лестер, вы решили ее спасти?

— Нет, это она спасла меня. Разве вы не рады за нас?

— Я… больше чем рада… это так прекрасно, что у меня нет слов, — вымолвила Билли, чувствуя, что у нее вот-вот брызнут слезы. Да что с ней происходит сегодня? Она, которая почти никогда не плачет, готова лить слезы по любому поводу.

— Долли уже знает, как назовет малышку, — сказал Лестер, обнимая ее за плечи. — Венди Уилхелмина Уайнсток. Уилхелмина в вашу честь, потому что вы крестная мать, а Венди потому, что хорошо сочетается с Уайнсток. Вы одобряете?

— В.У. Уйансток, — медленно произнесла Билли. — Похоже на директора студии. Очень по-голливудски, Лестер, в лучших традициях. Ну конечно, я одобряю. Вы женитесь на лучшей девушке в мире.

Билли встала.

— Тихо, призываю всех к порядку! Сейчас я предлагаю тост за помолвку Лестера Уайнстока и Долли Мун и за их дочь и мою крестную Венди Уилхелмину Уайнсток.

Среди общего шума и радостных возгласов, которые за этим последовали, Джиджи размышляла над особенностями калифорнийского образа жизни. Мачеха, ставшая подругой, потрясающая прическа, новая одежда, обещание покинуть Нью-Йорк, чтобы жить за пять тысяч километров от него в самом красивом доме, который ей приходилось видеть, тайная свадьба, помолвка, ребенок, четыре бокала шампанского — и это всего за один день! Она обожает здесь все. В голове немного кружилось, когда она чокалась с Лестером и Долли и пила за новорожденную с таким звучным именем. Да эти люди еще более ненормальные, чем бродячие артисты.

Билли налила себе еще один бокал шампанского. Все-таки Долли — удивительный человек, размышляла она, настоящая загадка природы. Такие люди, как она и Лестер, созданы друг для друга. А теперь, когда доказательства налицо, получается, что Спайдер и Вэлентайн тоже. Наверное, она не обладает каким-то природным чутьем, а иначе давно бы все поняла. Если бы не Джиджи, то, пока другие пьют за новобрачных, за помолвку, за новорожденного, она со своей тайной чувствовала бы себя здесь просто не к месту.

Разве можно представить себе мужа, который после того, как ты ему на чистом английском языке сообщила, что беременна, тут же засыпает! И за целый день Вито даже ни разу не позвонил. Если бы ей передали, что он звонил, она бы поняла, что он хочет загладить их ссору. Билли свято верила и готова была поспорить на какие угодно деньги, что если человек действительно хочет позвонить, то, как бы занят он ни был и какое бы высокое положение ни занимал, он обязательно сумеет это сделать, если где-то поблизости существует телефон. Тем, кто говорит: «Я собирался позвонить, но у меня не было свободной минуты», — она давно перестала верить. Но, с другой стороны, имеет ли она право судить? Она ведь сама еще не извинилась перед Вэлентайн, которая два дня назад предположила, что Билли беременна, потому что не могла застегнуть на ней платье, специально сшитое для церемонии вручения «Оскара». Она задумчиво пила шампанское, в то время как Спайдер, Вэлентайн и Лестер обсуждали, как отметить свадьбу и где провести медовый месяц, а Джиджи слушала их, раскрыв рот. С детства вращаясь среди артистов, Джиджи привыкла к их импульсивному поведению, но по сравнению с людьми, окружавшими ее сейчас, их жизнь показалась ей скучной и однообразной. Спайдер Эллиот, это… если бы ее любимый Джеймс Дин вдруг стал взрослым, сантиметров на шестьдесят выше и двигался бы, как Фред Астер, и если бы он к тому же походил на молодого Гэри Купера в одном из старых фильмов, которые она так любила, то… да, он был бы почти как Спайдер Эллиот, мелькнуло в мыслях Джиджи, затуманенных парами шампанского. От него исходило какое-то неуловимое благородство, которое ассоциировалось у нее почему-то с образом «Мальборо кантри» и викингами или, на худой конец, звездами футбола, но никогда с обычными людьми из реальной жизни. А Вэлентайн… Джиджи трудно было себе представить что-то более французское, чем Вэлентайн. Ее огненно-рыжие волосы, сияющие зеленые глаза, такое выразительное лицо… все в ней — само совершенство, даже веснушки, думала Джиджи, не отрывая от нее восторженных глаз.

Пока Джиджи переводила взгляд со Спайдера на Вэлентайн и обратно, Билли решила, что есть вещи, о которых непременно должны узнать. Наступает момент, когда их больше нельзя скрывать, иначе они потускнеют. В определенный момент секрет достигает критической массы и им обязательно надо поделиться. Так бывает, когда вдруг оказываешься в нужном месте, в нужное время и с нужными людьми или хотя бы со всеми ними, кроме одного. Во всяком случае, Джиджи уже знала, а Вэлентайн догадалась, так что это на самом деле больше не секрет.

— Я хочу предложить еще один тост, — сказала она, вставая. — За Вэлентайн О'Нил, которая два дня назад сообщила мне нечто, чему я сначала не поверила. Вэлентайн, дорогая моя Вэлентайн, как всегда, ты оказалась права.

— Билли! Это так прекрасно! — Подбежав к Билли, Вэлентайн порывисто обняла ее, вызвав недоуменные взгляды Спайдера и Лестера. — А вы так и не поняли, дурачки? У нее будет ребенок! Так что можете поцеловать ее! — И Вэлентайн рассмеялась, глядя на лица мужчин: до них начал доходить смысл сказанного ею.

В тот момент, когда все окружили и шумно поздравляли сияющую от счастья Билли, открылась дверь и на пороге появился Вито. Нахмурившись, он молча взирал на общее веселье. Когда он вернулся домой и не застал там никого, кроме обслуги, Джози направила его в «Магазин Грез», где, как и ожидал, он увидел Билли и, как всегда, в центре внимания.

Маленькая и какая-то смутно знакомая фигурка метнулась ему навстречу с радостным криком:

— Папа, я уже не буду единственным ребенком и теперь буду жить вместе с тобой и Билли!

— Вито, фантастическая новость! Кого вы больше хотите: мальчика или девочку? — обратился к нему Лестер. — Надеюсь, что будет мальчик, поскольку у вас уже есть Джиджи.