Несмотря на то, что шел всего лишь первый урок, косинусы, синусы и другие тригонометрические премудрости уже успели окончательно запудрить всему классу мозги. Ученики сидели и слушали учительницу в немом изумлении, — не веря, что они когда-нибудь хоть что-нибудь смогут в этом понять. Естественно — когда на тебя обрушивается такое количество параллелепипедов, хорд и чисел вроде числа "пи", поневоле начнешь терять ориентиры.

Томат, отчаявшись постичь древнегреческие выкладки Пифагора еще в младшем классе, тихонько что-то жрал под партой. Доктор Пилюлькин, который сидел на соседней парте и все видел, молча глотал слюнки и никак не мог дождаться звонка, чтобы слетать в буфет. Бим-Бом, хитро прищурившись, рисовал на своих обожаемых одноклассников очередные карикатуры. Центнер смотрел прямо перед собой оловянными глазами, так что по его виду трудно было понять — то ли он внимательно слушает излагаемый материал, то ли уже впал в состояние нирваны и никакие земные дела, включая медиану и биссектрису, его более не касаются. Мальвина и Лама листали под партой каталог "3 Suisses", движениями бровей выражая свое восхищение моделями и изумление ценами. Шизгара потихоньку полировала ногти и тосковала, ожидая, когда каталог, который ходил по классу кругами, перейдет к ней.

Только двое в классе были в тот день близки к математике — Арнольдик и Купец. Оба выстраивали в конце тетрадок для домашних работ длинные колонки цифр. Однако Арнольдик вовсе не пытался решить задачу или доказать уравнение. Он считал, во сколько обойдется покупка личного комплекта для подводного плавания "Скуба-дайвинг". Купец же, вооружившись таблицей курсов основных европейских валют, прикидывал, нельзя ли, помимо оптовой скупки шуб, нажиться еще и на разнице в курсе драхмы в Москве и на Крите.

Тем временем Вовка урывками, краешком рта, в очередной раз, с новыми подробностями, рассказывал Лешке о событиях в библиотеке. Тот недоверчиво покачивал головой, считая, что Вовка, как всегда, в силу своей буйной фантазии, выдумывает невесть что на пустом месте.

— Точно тебе говорю, — еле слышно выдавливал сквозь губы Вовка, — где-то я этого мужика видел.

— Где, где… — левым уголком рта отвечал Лешка. — У пивной какой-нибудь и видел. Или там же, в библиотеке, если этот чудик пиво не пьет, а книжки читает.

— Свистнул он эту книгу, свистнул — точно тебе говорю!

— Ну, может, он старенький, склероз у него, действительно, взял да и забыл. Сунул ее в авоську и пошел в магазин за огурцами.

— Какой магазин?! — возмутился Вовка. — Нет там никакого магазина рядом. Тем более овощного.

— Да это я так, — фыркнул Лешка, — к примеру сказал. После занятий сходим по адресу, да и проверим. Чего ты дергаешься?

На уроке истории, который в тот день был последним, Вовка и Лешка все искали предлог, чтобы продолжить свою критско-кипрскую аферу. Наконец, когда Центнер и Бим-Бом окончательно запутались в вопросах Ольги Васильевны и та в сердцах, раскрыв классный журнал, влепила им по паре, а потом, воздевая руки к потолку, обратилась к кому-то неведомому с возмущенным возгласом: "Эти дети совсем не хотят учиться, а их еще на Кипр отправляют!" — Лешка тут же вылез с поправкой:

— На Крит!

— Какая разница! — махнула рукой Ольга Васильевна в его сторону. — Впрочем, почему на Крит?

— Ну да, на Крит, — раздалось несколько голосов.

— При чем тут Кипр? Конечно, Крит! — захлопала своими длинными ресницами Мальвина.

— Да на Крит же, — пробасил Арнольдик. — Сами так сказали.

— Я сказала "на Крит"? — поразилась Мурашка. Потом задумчиво потерла переносицу, помассировала виски и подвела итог уроку: — Впрочем, все это не важно. Если вы будете и дальше так манкировать своими непосредственными учебными обязанностями перед семьей, школой и в конце концов перед самими собой, не поедете вы ни на Кипр, ни на Крит. Я лично буду об этом ходатайствовать.

— Ну-у-у! — возмущенно отреагировал класс.

А неунывающий Бим-Вом со свойственным ему бесстрашием и тут не мог смолчать, вскочил из-за парты и, отдав пионерский салют, отчеканил:

— Мы будем стараться, Ольга Васильна!

— Ты лучше параграф к следующему занятию выучи, — рассмеялась Мурашка и поставила напротив фамилии Бим-Бома еле заметную точечку.

Огорченный тем, что теперь хочешь не хочешь ему придется вгрызаться в гранит науки, Бим-Бом сел на место и больше до звонка не высовывался. Но, похоже, зерно сомнения в душу Мурашки Вовке с Лешкой заронить удалось…

Разыскать в родном городе улицу Осеннюю оказалось не так просто. Свой-то район ребята знали назубок, но поскольку город бурно разрастался в семидесятые-восьмидесятые годы, в дебрях новостроек до сих пор плутали даже местные жители.

— Осенняя, Осенняя… Наверное, это где-то в новых микрорайонах искать надо, — предположил Лешка.

— Да тут вообще, я думаю, двигаться по временам года придется, — стал размышлять Вовка. — Они же, знаешь, как улицы называли? Скажем, если тебе нужна улица какого-нибудь… м-м-м… Хачатуряна, то будь спок, там целый район будет этих композиторов. Можешь смело спрашивать — если Хачатуряна не знают, Мусоргского, Римского-Корсакова, Чайковского, Бетховена или Штрауса какого-нибудь.

— Точно, — согласился Лешка, — я тоже такую вещь заметил. Так что, если ищем Осеннюю, наверняка там есть еще Весенняя, Зимняя и Летний проезд. Пойдем поспрашиваем…

— Нет, эдак мы много времени потеряем, если будем по всему городу метаться. Я тут вспомнил, что в книжном магазине видел карту города. Они их продают и одну повесили на витрине. Поищем Осеннюю там. Так будет легче.

Мальчишки вышли из школы, тепло попрощались со своими одноклассниками, ткнув друг дружку — кого в шею, кого в плечо — и добавив пару ласковых на прощание, и рысью двинулись к книжному магазину.

Очаг культуры, случайно уцелевший в вихре всеобщей капитализации, по-прежнему располагался на первом этаже пятиэтажки. Правда, и тут книжную продукцию потеснили товары народного, то бишь массового потребления: одноразовые бритвы, фломастеры, комплекты постельного белья и какие-то не известные ни Вовке, ни Лешке женские косметические причиндалы. Карта города, к счастью, еще висела на месте, и друзья, вглядываясь в надписи сквозь грязное, в потеках от кислотных дождей, стекло, стали разыскивать Осеннюю улицу. Минут через десять им это удалось. В самом низу карты, где-то на окраине, меленькими буквами было обозначено нужное им место.

— Как же туда добраться, а? — почесал затылок у Лешки Вовка.

Вообще-то, согласно народной традиции, затылок нужно было чесать у себя, но Вовка утверждал, что чесание Лешкиного затылка стимулирует его умственные способности куда как больше.

— Ну не пешком же в такую даль топать, — отмахнулся от друга Лешка. — Пойдем собаку поймаем.

"Поймать собаку" на жаргоне означало "подъехать до нужного места на автотранспорте". Выражение это родилось от некогда популярного в школе анекдота о том, как две блохи вышли из ресторана и одна, икнув, спросила другую: "Ну что, домой пешком пойдем или на собаке подъедем?"