– А почему тебе вообще это так интересно? – полюбопытствовала Лола.

– Шутишь? Да у нас весь город только и говорит о том, как бы разыскать Беа, да и спасибо вам, журналистам. А потом, я ее помню совсем малышкой. Если ты заметила, наш дом напротив, я видел, как она росла…

– А почему именно я выбрана для проведения этой операции?

– Не догадываешься? Почему бы не прогуляться с красивой девушкой, да еще известной журналисткой, по нашим окрестностям?

– Слушай, но эти гроты и колодец, они действительно существуют? – уже засомневалась Лола.

– Да, конечно.

– То есть ты мне уже предлагаешь вместе пойти на поиски трупа?

– Ну почему сразу трупа? Если честно, я много думал, прикидывал по-всякому и пришел к выводу, что не могла она вот так бросить мать и сбежать, скорее всего ее похитили.

– Но ведь никаких требований не поступало, ни по телефону, ни письменно… – возразила Лола.

– Да, это верно, но вспомни, сколько случаев, когда девочек утаскивали, прятали в бункере, в пещере, а помнишь, когда в Австрии похититель держал жертву в подвале своего дома?

«К сожалению, его предположения очень похожи на правду, – рассудила Лола, – но я все-таки позвоню Стефано, сообщу, что пойду гулять по полям с местным мачо».

Она не хотела, чтобы получилось, как в плохом детективе, когда героиня идет на дело обязательно одна, не говоря никому, и, как правило, попадает в какую-нибудь ловушку.

Жуткие это были дни для Маурицио. Что бы он ни делал, чем бы ни занимался, маленькая Беа так и стояла перед глазами. Он по-своему любил ее и теперь чувствовал себя особенно одиноко. Ему не хватало ее звонкого голоса, ее смеха – дом стал пустой и мертвый, а после того, как он отнес мобильник в полицию, жена и дочь вообще перестали с ним разговаривать. Сейчас эта тишина стала для него особенно гнетущей. Они просто не замечали его, а он, как наказанный ребенок, все пытался заглянуть Козиме и Сабрине в глаза, чтобы обратить на себя внимание и вымолить прощение за несуществующую провинность.

Он вспомнил, как отвечал на вопросы полицейских, двое из которых стояли перед ним, а один сзади, и как ему все время хотелось развернуться и посмотреть, что же там делает этот, который за его спиной, но как только он начинал потихоньку скашивать глаза в его сторону, те, что были спереди, тут же окликали его:

– Сеньор Маурицио, а почему вы жгли листья именно на этом поле, оно же не ваше?

– Сеньор Маурицио, а как вы относились к Беа?

– Сеньор Маурицио, можете назвать точное время, когда вы обнаружили телефон?

И как он вообще все это выдержал! Это было очень похоже на допрос, но они называли это беседой со свидетелем, тем более что мобильник принес он сам. Он хорошо помнил это ощущение страха внизу живота, от которого он стал вдруг проглатывать слова, а в конце все-таки не выдержал и заплакал, приговаривая: «Мы все так любили ее…»

На кухню вошла Сабри.

– Папа, к тебе пришли!

На пороге стояли двое полицейских.

– Сеньор Маурицио, проедемте с нами, у нас к вам есть еще несколько вопросов.

Уже садясь в машину, он увидел в окне серое лицо своей жены, которая смотрела прямо на него. Как она осунулась и постарела за эти дни! Но взгляд все такой же твердый. Он отвел глаза.

«Кто не рискует, тот не пьет шампанского», – вспомнила Лола любимую мамину поговорку. Самое интересное, что у итальянцев была такая же. Ей одинаково нравились оба этих действия. Но в данной ситуации был только риск.

– Ну что, поехали, «несчастье итальянское»? – Последнее она добавила уже по-русски.

– Что-что, не понял? – Пино решил, что просто не разобрал последних слов.

– Да так, не обращай внимания.

Это была «кликуха» для мужчин, которые пытались за ней ухаживать, но которые совершенно ей не нравились.

Съехав с дороги, они оставили машину за кустарником. Солнце уже не палило, как днем, и идти было легко и весело. Пино пятнадцать лет, как жил и работал под Брешией, и сейчас рассказывал о разнице привычек северных и южных итальянцев. Его байки веселили Лолу, и она то и дело заливалась смехом.

Ох уж этот вечный спор юга и севера Италии!

Она успела объехать всю эту страну и могла объективно сравнить и тех, и других. Северные итальянцы, по ее мнению, были более сдержанными и более ответственными в работе и частенько оказывались занудами. Недаром почти вся индустрия находилась в верхней части Италии и не опускалась даже до Рима, а заканчивалась в Болонье. Но именно южные были похожи на тех, которых мы привыкли видеть в кино, – говорливые и веселые. Дела они делали как бы между прочим, от души любили поесть и отдохнуть, обожали свои семьи, но никогда не отказывались перепихнуться на стороне, производили много шума, где бы ни находились, забывали о своих обещаниях, но обижаться на них было невозможно.

Они подходили к первому гроту. Это была скорее пещера, сильно заросшая травой.

– Послушай, – Пино сменил тему, – а ты помнишь того официанта, который позвонил на студию? Полиция что-то делает, чтобы найти этого мужчину, которого он видел с обеими сестрами в Риме?

– Делать-то делает, но ты же понимаешь, что это римская полиция, и для них это всего лишь одно из тысяч таких же дел. Это для Авераны, к счастью, исчезновение девушки – целая сенсация. И потом, найти в Риме мужчину сорока лет с черными волосами, который однажды сидел за столиком с двумя девушками на пьяцца Навона… Если только он сам не объявится, это маловероятно.

– Я слышал, что мать Беа разговаривала на эту тему с Сабриной, и та подтвердила, что они познакомились с ним в одном из двориков в центральной части Рима и что он вел себя очень навязчиво.

Вот это да! Конечно, человека без особых примет, который просто посидел в баре, найти невозможно, но если разыскать дворик, в котором они его встретили, то сразу будет за что зацепиться. Либо он там живет, либо к кому-то приходил.

Не зря она пошла на эту прогулку. Даже если они ничего не найдут, а скорее всего так и будет, у нее появилась новая информация, которой не располагала даже Дана и которая, как она надеялась, выведет ее на новый след.

Лола не заметила, как они подошли к самой настоящей пещере. Отодвинув ветки, они заглянули внутрь – она не была глубокой и просматривалась целиком. Там было пусто и пахло сыростью.

Лоле с самого начла не нравилось, что Пино держался немного сзади, даже когда что-то рассказывал, и ей приходилось все время поворачивать голову.

– Вон там второй грот. Лучше, если я полезу туда один, а ты просто подождешь меня здесь. А вон там совсем рядом колодец, – он махнул рукой в сторону нескольких высоких кактусов, непонятно как затесавшихся среди ровных рядов оливковых деревьев.