Развившаяся недавно новая раздельная суперплеменная система в какой-то степени эту потерю возмещает: появляются возрастные классы, всё большим становится различие между тем, что теперь следует называть "псевдоплеменем молодых" и "псевдоплеменем взрослых". У первого есть собственные обычаи и своя система иерархии, которые значительно отличаются от обычаев и системы последних. Абсолютно новый феномен сильных молодых идолов и студенческих лидеров появился в абсолютно новом псевдоплеменном подразделении. Отдельные попытки, предпринятые псевдоплеменем взрослых для того, чтобы взять новую группу под свой контроль, успехом практически не увенчались. Вдалбливаемые в головы молодых лидеров постулаты об уважении к старшим или терпеливое принятие кричащей молодёжной моды и стилей приводит лишь к ещё более мятежным крайностям. (Если, к примеру, курение конопли когда- нибудь будет легализовано и общепризнано, придётся немедленно произвести ряд замен, как когда-то алкоголю пришлось потесниться, уступив место конопле.) Когда эти крайности дойдут до той степени, что взрослые перестанут считать их допустимыми для себя или откажутся им подражать, молодые некоторое время смогут спокойно отдохнуть. Безопасно "размахивая флагами" нового псевдоплемени, они смогут с удовлетворением наслаждаться ощущением своей новой псевдоплеменной независимости, а также своей отдельной системой власти, легче поддающейся управлению.

Серьёзный урок, который следует вынести из этого, заключается в том, что древняя биологическая потребность человеческого рода в племенной уникальности является могущественной силой, подавить которую невозможно. Как только один суперплеменной раскол незаметно ликвидируется, сразу же появляется другой. Действующие из благих побуждений власти беспечно толкуют о "надеждах на создание единого мирового сообщества". Они отчётливо видят техническую возможность такого развития, учитывая чудеса современных средств коммуникации, но они упорно стараются не замечать трудностей биологических.

Пессимистично? Ничего подобного. Перспективы останутся мрачными лишь до тех пор, пока не будет достигнута согласованность с биологическими требованиями видов. Теоретически не существует никаких препятствий для того, чтобы конструктивно объединить маленькие группировки, удовлетворяющие требованиям племенной самобытности, внутри нескольких быстро растущих суперплемён, которые, в свою очередь, при условии конструктивного взаимодействия могли бы сформировать одно огромное мировое мегаплемя. Все неудачи, постигающие эти попытки до сих пор, объясняются желанием стереть существующие различия между группами, а не улучшить природу этих различий путём преобразования их в более полезные и мирные формы конкурентоспособного социального взаимодействия. Попытки уравнять весь мир, превратив его в огромное унифицированное пространство, заранее обречены на неудачу. Это касается всех уровней — от отделившихся наций до отколовшихся группировок. Когда что-то угрожает чувству социальной уникальности, оно оказывает отпор. То, что ему приходится бороться за своё существование, в лучшем случае грозит социальным переворотом, в худшем же — кровавой массовой бойней. Более подробно мы остановимся на этом в одной из следующих глав, а сейчас вернёмся к вопросу социального статуса и рассмотрим его на уровне индивида.

Какое же именно место занимает современный охотник за статусом? Во-первых, у него есть личные друзья и знакомые — все вместе они образуют его социальное псевдоплемя. Во-вторых, у него есть сообщество, в котором он живёт, — его региональное псевдоплемя. В-третьих, у него есть специализация: профессия, ремесло или работа, а также игры, хобби или занятия спортом. Они образуют его специализированные псевдоплемена. Ну и, в-четвёртых, он несёт в себе пережитки классового племени и является членом нового возрастного племени.

Все эти подгруппы вместе предоставляют ему гораздо больше шансов для достижения некоего превосходства, а также для удовлетворения своего основного инстинкта — получения статуса, чем место крошечной частицы в однородной массе, человекоподобного муравья, взбирающегося на гигантский суперплеменной «муравейник». Всё вроде бы неплохо, но есть одна загвоздка.

Прежде всего, превосходство, достигнутое в ограниченной подгруппе, уже само по себе ограничено. Возможно, оно истинно, но это лишь часть решения: ведь пренебрегать тем фактом, что вокруг происходит нечто более значительное, невозможно. "Крупная рыба, плавающая в маленьком пруду, никогда не перестанет мечтать о большом озере." Когда-то такой проблемы не существовало, так как жёсткая и не терпящая компромиссов классовая система заставляла каждого оставаться на своём месте. Возможно, это и вносило определённую ясность, но в то же время могло слишком быстро привести к застою и упадку суперплемени. Не имеющие особых талантов индивиды пользовались всеми благами, а многим из тех, кто действительно обладал большим талантом, приходилось оставаться в стороне, растрачивая свою энергию на строго ограниченные цели. У потенциального гения из низшего класса было гораздо меньше шансов на успех, чем у рассвирепевшего идиота из высшего.

Ценность жёсткой классовой структуры заключается в том, что она послужила средством раскола, хотя, по сути, она была совершенно бесполезной, и её конечное исчезновение вовсе не удивительно. Её призрак всё ещё марширует, но в настоящее время его практически повсеместно заменила гораздо более эффективная меритократия, где каждый индивид теоретически имеет возможность достичь своего оптимального уровня, а, найдя его, может усилить свою социальную индивидуальность, примкнув к одной из многочисленных псевдоплеменных группировок.

Такая меритократическая система, конечно, действует возбуждающе, но у неё есть и оборотная сторона, так как наряду с возбуждением существует ещё и напряжение. Важная особенность меритократии, хотя она и старается избежать небрежного отношения к талантам, заключается в том, что она ещё и раскрывает сквозной канал, идущий с самых низов до самых верхов гигантского суперплеменного сообщества. Если любой мальчик благодаря собственным заслугам может, в конце концов, стать величайшим из лидеров, тогда на каждого победившего будет приходиться по миллиарду проигравших. Эти проигравшие, впрочем, больше не смогут винить в своей неудаче внешние силы несправедливой классовой системы — им придётся честно признать, что проиграли они только из-за личных недостатков.

Таким образом, создаётся впечатление, что в любом крупном, деятельном и прогрессивном суперплемени должно быть большое количество охотников за статусом, которые, несмотря на старания, всё же терпят постоянные неудачи. На смену молчаливой удовлетворённости жёсткого застойного общества пришли лихорадочные стремления и страстные желания общества более гибкого и развивающегося. Какова же реакция тех, кто борется за получение статуса? Ответ очень прост: если они не могут взобраться на самый верх, то изо всех сил стараются создать иллюзию того, что они менее зависимы, чем это есть на самом деле.

Для лучшего понимания такой ситуации здесь, пожалуй, будет уместно мимоходом взглянуть на мир насекомых. Существует множество видов ядовитых насекомых, и крупные животные их в пищу не употребляют. Поэтому в интересах этих насекомых иметь какой-нибудь отличительный предупреждающий сигнал. Обычная оса, например, обладает бросающейся в глаза жёлто-чёрной полосатой окраской. Она настолько особенна, что хищному зверю не составит труда её запомнить, и насекомых с такой окраской он быстро научится избегать. Точно так же происходит и с другими ядовитыми насекомыми, поэтому все они становятся членами так называемого "предупреждающего клуба".