Когда зазвенел будильник и Настя Каменская открыла глаза, ей показалось, что она и вправду чувствует себя намного лучше. Во всяком случае, поход в душ и процесс одевания дались ей без особых затруднений. Ровно в девять, как и было договорено, она открыла смежную дверь и вошла в номер Короткова. Юра, вполне свежий и выспавшийся, сидел в кресле и щелкал пультом, переключая каналы в телевизоре.

– С добрым утром! – весело сказала она.

Вернее, хотела сказать. Потому что сказать не получилось. Ни весело, ни грустно. Вообще никак не получилось. Губы и язык произвели все положенные к случаю манипуляции, а вот из горла вместо звуков вырвался невнятный сип.

Юра с ужасом посмотрел на нее.

– Это что такое?! – почти закричал он. – Ты что, заболела? Ты себя в зеркале вообще видела?

– Видела, – просипела Настя, но, почувствовав сильную боль в горле, замолчала и просто кивнула. Потом добавила еле слышным шепотом: – Когда умывалась. В зеркале все было очень прилично.

Шепотом говорить было не так больно, даже почти совсем не больно.

Коротков вскочил с кресла, схватил ее за руку и подвел к зеркалу в своем номере. То, что Настя там увидела, было как-то не очень похоже на отражение, которое она созерцала у себя в ванной. Лицо оказалось значительно бледнее и отдавало в зеленцу, под глазами непонятно откуда (ведь их еще полчаса назад не было!) появились темные круги, и вообще… Приличным людям такое показывать нельзя, это однозначно.

– Ох-ты-горе-ты-мое! – на выдохе произнес Коротков, качая головой. – А знаешь, почему все так вышло? Потому что ты не пьешь! Дернула бы вчера у Егорова полстакана, и никаких болезней не было бы. Вот с меня пример бери. Я ведь точно так же промок, но принял профилактические меры – и как огурчик.

Он задумался на пару секунд, потом с сомнением посмотрел на нее.

– До ресторана-то доковыляешь? Или позвонить и заказать завтрак в номер?

Настя, не полагаясь на речевой аппарат, постаралась лицом и руками изобразить полную готовность самостоятельно спуститься на завтрак.

– Ну, смотри сама. Если что – подавай сигнал сразу, я тебя в номер верну и попрошу еду сюда принести.

Есть ей не хотелось совсем, но бросить Короткова и оставить без компании не хотелось еще больше. И вообще, надо позавтракать, потому что они ведь поедут по делам и когда смогут пообедать – неизвестно.

Шведский стол в ресторане не поразил их воображение разнообразием блюд, выбор оказался невелик, но зато всего было много. И все оказалось очень вкусным – и рисовая каша, и копченая рыба, и блины, и сосиски, и яичница. По крайней мере, именно так утверждал Коротков, который набрал себе всего понемногу. Настя, с трудом преодолевая отвращение, которое вызывал у нее вид еды, ограничилась двумя чашками кофе и круассаном. Круассан был воздушным, хрупким и невероятно вкусным, с шоколадным кремом внутри.

Юра ел с аппетитом и то и дело поглядывал на нее.

– Совсем ты плоха, матушка, – вынес он, наконец, вердикт. – Никуда не поедешь, сейчас я тебя отведу в номер, разденешься и ляжешь. И будешь лежать, пока не обретешь человеческий облик.

Настя попыталась что-то возразить, но в ресторане было полно людей, и за гулом их голосов Коротков вряд ли смог расслышать ее слабый шепот. Она почувствовала себя какой-то беспомощной и еще почему-то несправедливо обиженной. На этот раз удержаться от слез ей не удалось.

– И не реви, – строгим голосом велел Юрий. – Реветь совершенно не о чем. Сейчас придет машина, я мигом сгоняю в аптеку, куплю все, что нужно, и будешь интенсивно лечиться, отряжаю тебе на болезнь два дня максимум, сегодня и завтра. Послезавтра должна быть на ногах, все поняла? Землеустройство, энергетические сети и водоснабжение – это в любом случае не твое, ты в этом ничего не понимаешь, в отличие от меня. Так что с этими вопросами я сам разберусь, а ты лежи и лечись. Я тебе Иркино расписание запишу, тебе задание – поймать ее в скайпе и стребовать доклад, как они там без меня справляются. Все поняла?

Настя снова кивнула, молча вытирая бумажной салфеткой скатывающиеся по щекам слезы. Ей было стыдно плакать в общественном месте, но она ничего не могла поделать, слезы лились сами, слезы злости на себя и обиды на обстоятельства. Мало того, что ей не удалось выспаться из-за этой дурацкой свадьбы, так еще и заболела… И Юрку подвела. И теперь плачет у всех на глазах в ресторане, позорит и себя, и его. И почему-то с каждой минутой чувствует себя все хуже и хуже, а ведь, когда проснулась – была очень даже ничего.

– Ну? – Коротков посмотрел на нее в полном недоумении и отправил в рот свернутый в несколько раз блин. – Чего ты ревешь-то? Подумаешь, сопли! Большое дело! В первый раз, что ли?

И ведь не ответишь ничего… Настя беспомощно оглядела стол в поисках ручки и бумаги, ничего, естественно, не нашла и схватилась за телефон. Быстро набрала текст и отправила Короткову, телефон которого через пару секунд издал знакомое блямканье.

– От тебя, что ли? – усмехнулся он, вытаскивая из нагрудного кармана рубашки мобильник. – Ну-ну, почитаем, полюбопытствуем.

Цитата из старого, хорошо знакомого фильма заставила ее улыбнуться сквозь слезы.

– Я никчемная, – начал вслух читать Юрий, – я беспомощная дура. Я для тебя обуза.

С непроницаемым видом он убрал телефон и приступил к кофе со слоеными пирожками.

– Вкусно, – констатировал Коротков, – зря не ешь. С яблоками, между прочим. Значит, так. По поводу твоего высказывания: все, что ты тут понаписала, – наплевать и забыть. Глупости обсуждать – только время зря тратить, жизнь и так короткая. А вот за идею написать эсэмэску хвалю, молодец, что додумалась. Поскольку ты пока без голоса и по телефону разговаривать не можешь, будешь слать мне сообщения, поняла? Нужно что-то – ты написала, я позвонил куда следует, тебе принесли. Вот таким порядком и будем действовать. Ирке я тоже напишу, чтобы она не удивлялась, когда ты до нее дозвонишься, а четко и быстро доложила тебе обстановку. Пусть Анютку тебе покажет обязательно, посмотри, нет ли у нее диатеза, ей шоколад нельзя, но она любит его до умопомрачения, и Ирка, добрая душа, не может устоять, когда ребенок просит. Дает тайком от меня. Поняла?

Мимо их столика пробежала хорошенькая официантка с подносом, на котором стояли два кофейника и маленькие кувшинчики с молоком.

– Красавица! – окликнул ее Коротков.

Девушка поставила кофейники гостям за соседним столиком и подошла к ним.

– Слушаю вас. Вам что-нибудь принести?

– Нет, нам только сказать. – Коротков весело подмигнул ей. – Есть ли в вашем благословенном отеле доктор или хотя бы медсестра?

– Конечно, у нас медпункт, там круглосуточно дежурит врач, – сообщила девушка, улыбнувшись в ответ. – И на первом этаже, сразу за банкоматом, аптечный киоск.

– Во! – обрадовался Коротков. – И в аптеку ехать не надо, все здесь купим.