Противник же не терял времени зря. Сознавая чрезвычайную недоступность южного фаса фронта для развития широкомасштабной операции, австрийцы и германцы, напротив, сосредоточивают ударную группировку на севере карпатских гор, где стояла ослабленная и чрезвычайно растянутая 3-я русская армия. Обладая лучшей географией, большими силами, и несравненным превосходством в технике и боеприпасах, немцы могли спокойно выжидать развития событий в Южных Карпатах, сосредоточивая свои войска на краковском направлении, так как они всегда успевали выиграть темпы наступления по сравнению с русскими. В свою очередь, главнокомандующий армиями ЮЗФ ген. Н.И. Иванов, бросая войска в бой за перевалы, не имел даже фронтового резерва на случай необходимости отражения удара противника на каком-либо направлении. Поэтому немцы, в свою очередь, терпеливо ждали, пока подсохнут дороги, а русские глубже увязнут в горах.

Как отмечал А.А. Свечин, «у нас господствовало упрощенное, близорукое понимание отношений политики и стратегии». При виде готовящейся к вступлению в войну Италии (сведения об этом поступили в Россию еще зимой) и возможного выступления Румынии (переговоры велись непрестанно с начала войны), необходимо было осознать, что англо-французский фронт на время приобретает второстепенное значение, и нужно беречь силы для решительного момента. А Юго-Западный фронт пошел в Карпаты, уничтожая последние запасы вооружения и военной техники: иллюзией вторжения Италия и Румыния должны были быть привязаны к Антанте[31].

Форт крепости Перемышль.

В несоизмеримо больших масштабах эти перегруппировки чем-то напоминают сосредоточение сторон под Аустерлицем в 1805 году, когда и французы, и австро-русские войска, избрав в качестве оси позиции Праценские высоты, пытались использовать эту ось для своего собственного удара в обход фланга противника. Но, в отличие от Наполеона, австрийцы и германцы в 1915 году, спустя сто десять лет после Аустерлица, обладали преимуществом абсолютно во всем. Русские же не обратили должного внимания на неприятельское сосредоточение, полагая, что успеют вырвать победу на южном фасе фронта прежде, чем противник предпримет ответные меры. И действительно, русские могли выиграть темпы сосредоточения, и выигрывали их, однако высшие штабы самым роковым образом ошиблись в районе сосредоточения! Как справедливо заметил по этому поводу А.А. Брусилов: «Предвзятые идеи, в особенности в военном деле, потому-то и опасны, что всякие известия воспринимаются под определенным освещением. Боязнь, что прорывом нашего крайнего левого фланга неприятель может выйти в наш глубокий тыл, непосредственно у нашей государственной границы, совершенно затушевывала в уме главнокомандующего действительное положение дела… Если бы все войска, которые были направлены в 9-ю армию, были быстро перевезены в распоряжение Радко-Дмитриева, он мог бы перейти в наступление, не ожидая сбора всех войск врага, разбить головные части только что собиравшейся армии немцев и этим своевременно ликвидировать грозившую нам опасность. Но хуже глухого тот, кто сам не желает слышать…»[32].

В этот момент против ивановского замысла выступил его бывший ближайший помощник — новый главнокомандующий армиями ЮЗФ. 17 марта ген. М.В. Алексеев был назначен главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта вместо заболевшего ген. Н.В. Рузского. Новым начальником штаба Юго-Западного фронта стал ген. В.М. Драгомиров. И уже 24 марта новый главнокомандующий армиями СЗФ высказался против дальнейшего развития Карпатской операции, как приоритетной, предложив готовить наступление от Вислы: «главный удар должен быть нанесен на путях к западу от Вислы». Соответственно, генерал Алексеев не желал и дальше передавать войска на Юго-Западный фронт, а на словах согласился с Верховным главнокомандующим о необходимости похода на Берлин.

М.Д. Бонч-Бруевич считал, что М.В. Алексеев таким образом согласился с предлагаемым еще в конце 1914 года планом ген. Н.В. Рузского о перенесении основных усилий на Северо-Западный фронт. То есть, Алексеев обвиняется не только в ошибочном мнении, но и в конформизме в отношении Иванова. Доля истины тут, несомненно, присутствует.

Германский патруль. Зима 1915 г.

Однако надо отметить, что генерал Алексеев все-таки всегда неизменно предлагал наступать на Средней Висле, а не в южных и центральных областях Карпат. То есть, он искренне считал, что именно Юго-Западный фронт, после ослабления Северо-Западного фронта в ходе Лодзинской операции, должен наносить главный удар. Впоследствии М.В. Алексеев был вынужден подчиниться своему начальнику генералу Н.И. Иванову, а, будучи человеком исполнительным и чтившим служебную иерархию, он столь же искренне отдался идее генерала Иванова о проведении основной операции на левом крыле фронта.

Соответственно, получив независимость от Н.И. Иванова, генерал Алексеев, всегда помнивший об опасном положении 3-й армии, требует немедленного свертывания Карпатской операции (в отношении которой и сам главнокомандующий армиями ЮЗФ уже понимал, что она захлебнулась), и переброске резервов на Вислу, откуда можно парировать возможный удар немцев от Кракова против 3-й армии. На словах же это признается необходимым для реализации плана Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича о вторжении в Германию. Другое дело, что ген. Н.В. Рузский в свое время все же настаивал на проведении частной операции в Восточной Пруссии, чтобы поберечь уцелевшие кадры и боеприпасы, а ген. М.В. Алексеев предлагал ту же широкомасштабную операцию, только на правом крыле Юго-Западного фронта. Вот, здесь Бонч-Бруевич совершенно прав.

Русский наблюдатель в окопе.

23 марта главнокомандующий ЮЗФ ген. Н.И. Иванов отдал директиву по армиям фронта, в которой указывал: «В настоящее время ближайшими нашими задачами будут: переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника». Перенос усилий на левый фланг фронта предопределил поражение под Горлице — Тарновом в апреле 1915 года, ибо лучшие силы и средства отправлялись на участок (9-я и 11-я армии), наименее доступный для массовых действий (а значит, и для использования численного перевеса), и наиболее отдаленный от места предстоящего прорыва противником русского фронта. То есть, даже при условии наличия достаточного числа вооружения и военной техники, поражение 3-й армии становилось неизбежным уже в силу расположения войск Юго-Западного фронта. Иной вопрос — о масштабах этого поражения.

Итак, пока русские готовились перейти в наступление на южном фасе Восточного фронта (11-я и 9-я армии Юго-Западного фронта), австрийцы и германцы подготавливали превентивное контрнаступление против русской 3-й армии, растянутой на более чем сто верст по фронту. Четырнадцать свежих германских дивизий, переброшенных из Франции, составили костяк ударной группировки. Командующему XI-й армией генералу Макензену передавались все наличные запасы артиллерийских снарядов — более миллиона штук: уже одним этим русские удары обрекались на неуспех. В свою очередь, 10 апреля ген. Н.И. Иванов признал опасность 3-й армии со стороны Краковского района, однако сразу подкреплений не дал.