– Постойте, постойте, мистер Викерс. – Я решительно замотал головой. – Не имею ни малейшего желания провести каникулы в Брикстоне из-за кучки медяков.

– Нет, конечно, речь не идет о медяках, – согласился Викерс. – А вот если бы вы смогли получить, скажем, тридцать фунтов, что тогда?

– Тридцать фунтов, – повторил я, словно речь шла о богатстве, размер которого мой ум был не в состоянии представить себе. – Тридцать фунтов – хорошие денежки.

– Достаточно хорошие, чтобы заплатить солиситору по имени Джеймс за переделку завещания вашего отца, согласно которому вы не можете прикоснуться ни к единому пенни, хотя они и принадлежат вам. Чтобы получить законное право наследования, вам потребуется доставить сюда свою семью, – спокойно сказал Викерс. – Вчера вечером я предложил вам помощь в борьбе с вашими, так сказать, затруднениями. Я хорошенько подумал после беседы с вами и пришел к выводу, что вряд ли вы относитесь к людям, которые проявляют чрезмерную разборчивость в отношении предлагаемой работы. Надеюсь, я не ошибся?

Мое потрясение было наигранным лишь отчасти.

– Откуда вы можете знать мои желания? – требовательно спросил я, надеясь, что мое негодование не покажется странным в устах Августа Джеффриса. – Не хочу сказать, что вы ошибаетесь относительно меня, просто не люблю, когда кто-нибудь путается в мои дела.

– Вы заинтересовали меня, мистер Джеффрис, – успокоил меня Викерс, – а когда меня кто-нибудь интересует, я стараюсь узнать об этом человеке все.

– Но я ничего не говорил об условиях завещания, по крайней мере… – Сквозь мой гнев отчетливо проглядывало отчаяние, и это понравилось собеседнику.

– Кое-кто из моих людей взял на себя проверку достоверности вашего рассказа. – Он снова улыбнулся мне, и я понял, что чувствует олень, встретив волка на своей тропе.

– Но как вам удалось прочесть документы? – нервно спросил я, понимая, что для того, чтобы в течение всего лишь одного дня получить сведения, спрятанные в недрах судебной палаты, он должен иметь подкупленного чиновника на одном из высоких постов. Узнать условия наследования совсем не просто, если, конечно, вы не имеете к нему прямого отношения.

– А сделать это так быстро еще сложнее, – добавил Викерс. – Я обратился к людям, которые были в состоянии помочь мне и сделали это с удовольствием. – Тут он увидел, что мой стакан опустел, и заказал для меня еще порцию этого ужасного напитка.

– Не стоило вам этого делать, – прохныкал я. Август Джеффрис должен был испугаться столь широких возможностей своего зловещего соседа.

– Но мне нужно было удостовериться, что ваш рассказ был хотя бы относительно правдив. Некоторые из ваших заявлений насчет отцовского завещания показались мне сомнительными, и теперь я знаю, что сомневался не зря. – Он наклонился вперед, волчье выражение на его лице становилось все заметнее. – Думаю, что вы не откажетесь выполнить мое поручение, в ходе которого сможете заработать тридцать фунтов. – Викерс сделал характерный жест, словно считал ассигнации кончиками пальцев, его черты исказила злобная нетерпеливая гримаса. – А чтобы еще больше подсластить пилюлю, могу добавить сверх того пятнадцать фунтов и оплатить дорожные расходы.

– Все вместе это составит почти пятьдесят фунтов, – воскликнул я с таким видом, будто мне предлагали драгоценные камни из британской короны.

– Именно так, – подтвердил Викерс, – за поездку в Баварию, под Мюнхен.

– В Баварию? – переспросил я, восстановив в памяти состоявшийся сегодня разговор. – А что будет в Баварии?

– Там находится человек, который привезет в Англию один документ. Он шотландец, но женат на немецкой дворянке. Это его второй брак. Полагаю, фиктивный. Я должен во всех подробностях узнать, для чего понадобился этот документ, что в нем написано и как его предполагают использовать. – Викерс откровенно волновался. – Я заплачу вам сорок пять фунтов и оплачу путевые расходы, если вы сможете доставить мне эти сведения, прежде чем документ окажется в Англии.

Я мотнул головой.

– И как, по вашему мнению, такой человек, как я, сможет все это сделать? Я не могу придумать никакого основания для того, чтобы мне позволили хотя бы подойти к джентльмену, которого вы описали.

– Он может взять вас на службу, если с его собственным камердинером случится, скажем, несчастный случай. – Истинный смысл последних слов был ужасающе ясен: несчастный случай должен был оказаться фатальным.

– Вы, значит, думаете, что я убью человека за тридцать фунтов? – воскликнул я. Съеденный мною грубый обед тяжелым комом лежал в животе; мне было нехорошо.

– Сорок пять, мистер Джеффрис. По меньшей мере сорок пять. Прикиньте расходы на вашу поездку. Думаю, что конечная сумма окажется близкой к шестидесяти фунтам. – Он захихикал. – И не говорите мне, что человека вашего склада может смутить убийство.

– Я в жизни никого не убил, – сказал я, всем своим обликом показывая, что оскорблен. – И уж конечно, не за такие деньги.

Викерс удивленно посмотрел на меня.

– Значит, это, без сомнения, обогатит вас новым жизненным опытом, – ответил он, откинувшись на стуле. – Я хочу, Джеффрис, чтобы вы приняли решение сегодня, чтобы вы не сидели всю ночь, обдумывая мое предложение. Такие размышления всегда порождают излишнюю осмотрительность, а я не приветствую ее. – Он снова потер кончики пальцев и показал мне сложенную щепоть. – В вашем положении колебание равносильно безумию: ведь, даже получив тридцать фунтов, ваш солиситор может убедиться в том, что дело хорошо изучено судом, ваши махинации могут раскрыться, и это повлечет за собой серьезные последствия. Для вас.

– Но ведь это равносильно гибели! – запротестовал я, вперив в Викерса негодующий взгляд.

– Именно так. Поэтому вам стоит еще немного-немного подумать и дать мне положительный ответ. – Собеседник пристально разглядывал меня, хотя со стороны могло показаться, что моя персона уже не вызывает у него никакого интереса.

– А теперь насчет этого шотландца. Что я должен буду сделать? – проворчал я, словно через силу.

– Прочесть документ, который он повезет, а потом опередить его, вернуться сюда и сообщить все детали, на которые я укажу. Я должен узнать содержание документа, прежде чем его прочтет премьер-министр, – быстро ответил он.

– А с шотландцем не должно произойти какого-нибудь… происшествия? – Я мог гордиться собой: в вопросе явно угадывалась жадность и беспринципность.

– Нет. Все это нужно устроить так, чтобы он ничего не заметил. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение в том, что его миссия может быть скомпрометирована, он сообщит об этом окружающим. Даже если мне не удастся заблаговременно узнать содержание документа, это не нанесет такого вреда моим планам, как известие о покушении на этого человека.

– Какого рода этот документ? – спросил я, заранее готовый услышать в ответ ложь.

Предчувствие не обмануло меня.