Но с чего начать?

Женщина обыскала полки и подставки. Понадобились бы века, чтобы перевести и прочесть все, что здесь можно было найти. Растерянная и ошеломленная, Эрин повернулась к одинокой фигуре в центре комнаты — к тому, кого с некоторой долей вероятности можно было назвать здешним библиотекарем. Огонек свечи отражался в его открытых темных глазах.

— Лазарь, — прошептала женщина. Даже его имя прозвучало слишком громко для этого места, но она нашла в себе силы продолжить: — Я пришла, чтобы найти...

— Я знаю. — При этих словах с его губ осыпалась пыль. — Я ждал.

Он плавно воздел руку, подняв в воздух новое облачко пыли. Длинный палец указал на глиняную табличку, лежащую близ края полки. Эрин подошла и взглянула на табличку.

Та была размером не больше карточной колоды, красновато-коричневого цвета. Поверхность ее покрывали строки значков.

Эрин осторожно взяла табличку и изучила ее: надпись была на арамейском, языке, который женщина хорошо знала. Она прочла первые несколько строк. В них рассказывалась знакомая история: появление змея в Эдемском саду и его разговор с Евой.

— Из Книги Бытия, — пробормотала Эрин себе под нос.

Согласно большинству толкований, этот змей был самим Люцифером, явившимся, чтобы соблазнять Еву. Но эта запись, судя по всему, гласила, что змей был просто еще одним из животных, обитавших в саду, просто более умным, чем другие.

Эрин поднесла свечу поближе к самому существенному эпитету, относящемуся к змею, и по слогам произнесла вслух на древнем языке:

— Хок-ма.

У этого слова было несколько истолкований: «мудрый», ♦умный» или даже «хитрый» либо «коварный».

Продолжая перевод записи на табличке, Эрин обнаружила, что эта история во многом сходна с той, что описана в Библии короля Иакова. В этом изложении Ева отказалась есть плод, сказав, что Бог предупредил ее: она умрет, если ослушается. Но змей возразил, что Ева не умрет, а, напротив, обретет знание — познает добро и зло.

Эрин чуть слышно вздохнула, осознав, что в этой истории змей оказался более правдивым, чем Бог. Ведь в итоге Адам и Ева не умерли, отведав плод, но, как и предсказывал змей, обрели знание.

Она отмела эту подробность как несущественную, ее куда больше заинтересовала следующая строка. Это было уже что-то совсем новое. Эрин произнесла перевод вслух, свеча трепетала в ее руке:

— «И молвил змей женщине: “Поклянись истинной клятвой, что возьмешь сей плод и разделишь его со мною”».

Эрин прочла это предложение дважды, дабы убедиться, что перевела его верно, затем стала читать дальше. В следующем стихе Ева дала обещание, что поделится плодом со змеем. Но продолжение истории было таким же, как в Библии: Ева съела плод, разделив его с Адамом, и они были прокляты и изгнаны из Рая.

В памяти Эрин эхом отдались слова отца.

Цена знания — всегда кровь и боль.

Эрин прочла всю табличку заново.

Если верить этой записи, то Ева нарушила клятву, данную змею, и не поделилась с ним плодом.

Грейнджер задумалась о смысле истории. Зачем вообще змею понадобилось заполучить это знание? Во всех прочих библейских историях животных совершенно не заботят какие-либо знания. Быть может, этот дополненный рассказ все же поддерживает версию о том, что змей в саду был замаскированным Люцифером?

Эрин встряхнула головой, пытаясь найти в этом какой-то смысл, вычленить некое значение. Она оглянулась на Лазаря, надеясь, что он ей что-нибудь подскажет.

Но тот молчал, лишь смотрел на нее.

Прежде чем Эрин успела задать ему вопрос, она услышала звук, донесшийся откуда-то из-за пределов библиотеки, — тяжелый скрежет камня.

Она бросила взгляд в ту сторону. «Должно быть, кто-то открыл ближнюю дверь, ведущую в зал Затворников».

Женщина взглянула на часы. Христиан предупреждал ее, что священники-сангвинисты ухаживают за Затворниками, принося им причастное вино. Но он не знал, в какие часы и как часто они приходят туда. Эрин рассчитывала на некоторое везение.

И оно только что закончилось.

Как только священники подойдут ближе, они услышат ее сердцебиение, и ее маскировка будет раскрыта. Эрин молилась лишь, чтобы Бернард не слишком сурово обошелся с Христианом и сестрой Маргарет.

Она положила табличку обратно на полку и повернулась, готовая принять все последствия своего вторжения в запретное место. Но тут Лазарь подался вперед и задул ее свечу. Вздрогнув, Эрин отшатнулась. Библиотека погрузилась во мрак, озаренный лишь отблесками факелов из главного зала.

Лазарь положил холодную ладонь на плечо женщины и сжал пальцы, словно упреждая ее сохранять молчание. Потом повел ее вперед, так, чтобы она могла выглянуть через дверной проем в зал Затворников.

Древние сангвинисты зашевелились. Шелестела ткань, пыль опадала со старинных одеяний.

Лазарь, стоящий рядом с Эрин, вдруг запел. Это был гимн на староеврейском языке. Затворники в зале подхватили его песнь. Страх Эрин утих, унесенный прочь звучанием их голосов, вздымавшихся и опадавших в ровном ритме, словно волны, набегающие на морской берег. Вместо страха ее душу наполнило изумление.

На дальней стороне зала показалось несколько фигур. Священники-сангвинисты, одетые в черное, вошли в помещение, неся с собой сосуды с вином и серебряные чаши, и уставились на Затворников, приоткрыв рты от удивления. Подобное хоровое пение явно было чем-то необычным.

Лазарь отпустил плечо Эрин, напоследок еще раз ободряюще сжав пальцы. Женщина поняла: Лазарь и остальные Затворники защищали ее. Их пение должно было заглушить стук ее сердца. Грейнджер стояла недвижно, надеясь, что эта уловка сработает.

Молодые священники приступили к своим обязанностям, поднося чаши к губам Затворников — но губы эти не касались вина, и пение не смолкало ни на миг. Сангвинисты обменялись встревоженными взглядами, в которых явно читалось замешательство. Потом попытались снова, но так же безрезультатно. Глубокие сильные голоса только зазвучали громче.

В конце концов священники сдались и ушли прочь, покинув зал. Эрин услышала, как заскрежетала, затворяясь, дверь в дальнем конце коридора — и только тогда гимн умолк.

Лазарь повел ее в освещенный факелами зал. Затворники вновь замерли в своих нишах, немые и недвижные. Эрин и Лазарь шли к выходу. Она повернулась к своему проводнику и протестующе произнесла:

— Но я же ничего не узнала! Я не знаю даже, как найти Люцифера, не говоря уже о том, как восстановить его кандалы!

Лазарь ответил отстраненным тоном, словно беседовал не с нею, а сам с собою:

— Когда Люцифер предстанет пред тобою, сердце твое поведет тебя верным путем. Ты должна исполнить завет.

— И как же мне найти его? — спросила Эрин. — И о каком завете ты говоришь? О пророчестве из Кровавого Евангелия?