Нам показали воздвигнутые там и сям статуи, солнечные часы и фонтаны, тисовые деревья, подстриженные в виде фантастических фигур. Сэр Пени очень гордился своим садом.

Во время этого визита Джейк пригласил нас всех на борт «Вздыбленного льва». Я хотела отказаться, но это было невозможно, раз Хани и Эдуард приняли приглашение.

* * *

Спустя несколько дней после посещения нами Лайон-корта я, как обычно, выехала на послеполуденную прогулку, а когда вернулась, Дженнет поджидала меня у конюшни.

— Ах, мистрис Кэтрин, — взволнованно сказала она, — случилось что-то ужасное. Наша госпожа упала; она повредила себе ногу и просит, чтобы вы тотчас поспешили к ней. Я должна вас проводить.

— Где она?

— Она на борту «Вздыбленного льва».

— Этого не может быть!

— Но, мистрис, это так. Она отправилась туда с визитом.

— А хозяин?

— Он вроде не смог пойти. Он сказал: «Иди одна, моя дорогая», — и хозяйка пошла.

— Одна на «Вздыбленный лев»!

— Но капитан пригласил их и готовился к приему. Все случилось как-то неожиданно.

— Как же так? Я ведь тоже должна была пойти!

— Ну, они так и сказали, что пойдут без вас, мистрис. И потому… хозяина срочно вызвали, вот хозяйка и пошла одна.

Меня охватил гнев. О чем Хани думала, отправляясь одна на корабль, который был под командой такого человека?

-..И потом она споткнулась и повредила ногу, и капитан прислал посыльного, и я должна без промедления доставить вас туда!

Поступок Хани заставил меня задуматься. Я никогда не могла по-настоящему ее понять. Во мне часто возникало ощущение, что у нее есть какие-то секреты. Неужели этот самодовольный, хвастливый пират чем-то привлек ее, и она изменила Эдуарду?

Этого не могло быть. Но если она находилась одна на его судне и послала за мной, чтобы я подтвердила, что была с ней все время…

В этом был смысл.

Я представила себе чуткое, нервное лицо Эдуарда, и на меня нахлынуло огромное желание защитить его от любой некрасивой истины. Я сказала:

— Я сейчас же иду, Дженнет.

Она услышала это с видимым облегчением, и мы тотчас поспешили вниз по аллее, ведущей из усадьбы, почти бегом проделав весь путь до Мыса, где маленькая шлюпка ждала нас, чтобы доставить на корабль.

Лодка ныряла в волнах, и, глядя назад на берег, я могла видеть башенку Труинда, из которой обычно любовалась судами и морем.

Джейк Пенлайон стоял на палубе, явно поджидая нас. Я ухватилась за веревочный трап, и меня подняли на борт прямо в его объятия.

Он засмеялся:

— Я знал, что вы придете!

Один из матросов поднял на борт Дженнет.

— Отведите-ка меня лучше к сестре, — сказала я.

— Прошу сюда.

Он взял меня за руку, как бы для того, чтобы провести меня по палубе. Я спросила:

— Почему она оказалась здесь без Эдуарда? Я не понимаю.

— Она хотела посмотреть мой корабль.

— Ей следовало подождать, пока мы все собрались бы это сделать. Нам надо быстрее свезти ее на берег. Это будет нелегко, если она повредила ногу. Насколько это серьезно? О, Боже, я надеюсь, что кости целы!

Он провел меня вверх по лесенке и распахнул дверь:

— Моя каюта.

Мне она показалась просторной — насколько могут быть просторны корабельные каюты. На переборке (так это называлось, как я узнала позже) висел тканый ковер. Я увидела шкафчик с книгами, полку с инструментами и на столе вращающийся глобус с изображением земной поверхности. На стене висели медная астролябия, компас, склянки и какой-то длинный, крестообразный предмет, который, как я позднее узнала, был не что иное как арбалет.

Я мельком заметила все это, пока мои глаза искали Хани.

Когда мне стало ясно, что ее там не было, меня пронзил страх, который наполовину был волнующим предчувствием.

— Где моя сестра?

Он засмеялся, захлопнул дверь и прислонился к ней.

— Возможно, у себя в саду. Или в кладовой.

Занимается делами, которые составляют радость и долг каждой хозяйки.

— В саду! Но мне дали понять…

— Разве я не говорил вам, что не позднее, чем через неделю, вы будете на борту моего корабля?

— Но меня уверили, что здесь моя сестра…

— Однако ведь, на самом деле, вы не поверили, не так ли?

— Но…

— А, бросьте, вы же хотели принять мое приглашение, разве нет? И я тоже этого хотел. Так почему мы должны беспокоиться о том, какие средства привели к счастливому исходу?

— Я не беспокоюсь, — сказала я.

— А должны бы, если вы действительно возмущены, а не притворяетесь возмущенной!

— Мне кажется, вы сошли с ума!

— Мой рассудок всегда при мне, и я никогда с ним не расстанусь.

— Я хочу уйти, — сказала я.

— А я хочу, чтобы вы остались. Я капитан этого судна. Здесь все повинуются моим приказам!

— Пусть повинуются те несчастные создания, что, служат вам. Они, бедняги, в вашей власти!

— А вы — нет, так?

— С меня довольно этого безумия!

— Но мне никогда не будет довольно! Он подошел ко мне и обвил меня руками, стиснув так крепко, что я оказалась как будто в тисках.

— Капитан Пенлайон, без сомнения, вы — сумасшедший. Вы отдаете себе отчет, что моя семья никогда не простит такого оскорбления?

Он засмеялся. Я заметила, что наружные уголки его глаз были слегка приподняты и брови повторяли этот наклон. Это придавало его лицу выражение, одновременно и плутовское, и сатанинское. Я попыталась высвободиться.

— Отпустите меня! — закричала я, стараясь лягнуть его по ногам. Но он держал меня таким образом, что мои старания были тщетны. Я подумала, что он многих женщин держал вот так, и представила себе, как он совершает набеги на далекие селения и как он и его люди обходятся с пленными женщинами…

— Вам не убежать, — насмешливо сказал он, — не стоит и пытаться. Вы в моей власти.

— Хорошо, что вы от меня хотите?

— Вы сами знаете!

— Если я права в своих предположениях…

— А я уверен, что вы правы…

-..то я считаю ваши манеры отвратительно грубыми. Я вижу, что вы мужлан, совершенно не похожий на…

— На франтоватого джентльмена, которого вы имели несчастье встретить когда-то. Ну, а сейчас, милая девушка, вы встретили мужчину, которому пришлись по вкусу, и, несмотря на отсутствие у него хороших манер вы, находите его неотразимым!