противоречат экспериментальные данные, полученные Зильберсом и Клопанецки [43] и подтвержденные Ли и Сидоренко [97], что служит серьезным аргументом…

«Кондиционирование, однако, оставляет желать лучшего. А солнце палит немилосердно. Издержки летних путешествий».

…Резко обернулся. Из-за портьеры, зловеще улыбаясь, шагнул де Вилье. В его руке блеснула сталь.

— Нет! — вскричала Кристина, в отчаянье заламывая руки.

— Теперь я знаю, что небезразличен вам, — воскликнул маркиз и с плащом в руке бросился навстречу де Вилье…

«Надо же, раззява, очки солнечные забыл. Может, у соседа найдутся?»

…Что служит серьезным аргументом в пользу теории частичного рассеяния в гетерогенных средах, с тем, однако, условием, что…

«Кажется, молодой человек тоже мается от солнца. А где ж наши попутчики с верхних полок? Лишь бы не перебрали в ресторане: не выношу пьяных в купе».

…Навстречу де Вилье. Взмахнув плащом, маркиз увернулся от удара и, не давая сопернику опомниться…

— Виноват, у вас темных очков не будет?

— Увы, — откликнулся ученый сосед. — Кажется, были на верхней полке. Не знаю, впрочем, удобно ли без спроса.

— А что тут такого?

Молодой человек заглянул на верхнюю полку, сказал «ага», взял очки с дымчатыми стеклами в старомодной железной оправе и надел; очки пришлись впору.

…Бьюсь об заклад, что будуарчик Кристины был тесен, захламлен и нечист. Быт тех времен достоин изумления: эти шевалье и их любезные дамы не мылись месяцами…

— Вот те раз. Проскочил, что ли?

…Нормальный человек на шпагу с голыми руками не полезет. Лучше бы маркизу прыгать в окно. Сколько же глупостей я заставляю совершать этих марионеток! А публика глотает и просит еще. Бог даст, через месяц-другой расплачусь по векселям и куплю наконец фрачную пару…

— Послушайте, — окликнул молодой человек соседа, — тут ерунда какая-то. Без очков так, а в очках этак.

— Нонсенс, — сухо ответил старший. — Позвольте очки.

— А книжку?

— Спасибо, у меня есть.

— Больно загибистая.

— Ничего, я немного разбираюсь.

…Насчет гетерогенных сред надо бы поосторожнее. Эти новые подходы — сплошная филькина грамота. Клопанецки, Клопанецки… Все на него ссылаются, я тоже. Интересно, на каком языке он печатается, этот Клопанецки…

Ученый сосед протяжно свистнул, снял очки, протер глаза и задумчиво уставился в окно.

— Ну как? — спросил молодой человек. — Смотришь в книгу, видишь совсем другое? Они небось фокусники, эти, с верхних полок.

Старший снова надел очки, раскрыл свою книгу в самом начале и прочел вслух:

…Предисловие. Ох и тошно браться за эту монографию! Но куда денешься? Все сроки прошли, творческий отпуск брал, директор дважды спрашивал, где рукопись. Накатаю как получится, а там доработаю…

— Гениально! — воскликнул ученый сосед. — Не знаю, кто они, наши попутчики, но в их очках мы читаем не то, что написано, а то, что подумано.

— Кроме шуток?

— Какие шутки! Мы читаем между строк.

— Как это? Дайте мне, я проверю. Ну, если обманула…

Молодой человек вытащил из сумки письмо, нацепил очки и стал читать, время от времени бормоча себе под нос: «Надо же… обещал ей, видишь ли… а если и обещал?» Потом он густо покраснел, снял очки и убрал письмо в сумку.

— Обманула? — участливо спросил старший.

— Она хочет, чтобы… В общем, все нормально. Может, еще что-нибудь почитаем?

— Ничего с собой не взял, кроме этой книжки. Впрочем, на ближайшей станции можно будет купить журналов.

— Во! Надо взять «Футбол-хоккей». Вот скажите, почему Баранова второй год держат в сборной? Он же совсем не тянет, а его держат.

— Полагаю, что в этом тонком вопросе мы вскоре разберемся. Вас не затруднит посмотреть в расписании, когда остановка?

Молодой человек вернулся через минуту, глаза его сияли.

— Без очков — в четырнадцать ноль семь, — сообщил он восторженно, — а в очках — в два с чем-то, если повезет.

— Так и написано?

— Слово в слово.

— Значит, еще час, а то и больше. Подождем.

— А чего ждать? Вон сколько надписей в вагоне.

Ученый сосед иронически хмыкнул, однако вдел ноги в туфли и встал. Он бросил взгляд на верхние полки. «Где же их вещи? — подумал он. — Но, с другой стороны, почему всем путешествовать с чемоданами? Может быть, они из тех, кто все свое носит с собой. Как же тогда очки — забыты, нарочно оставлены?»

— Вы не помните, как выглядят наши спутники?

— Да никак. Люди как люди. Пойдем, что ли?

По смятой полотняной дорожке, прикрывающей красный ковер, они двинулись к тамбуру. Молодой человек остановился у таблички «Окно не открывать», приложил очки к глазам и засмеялся. Старший взял очки и тоже прочел: «Поди открой, когда заколочено наглухо».

— Избыточная информация, — пробормотал он.

— Вот и я говорю — что зря писать, если и так понятно.

Они пошли дальше, то и дело останавливаясь возле привычных железнодорожных указаний. «Вызов проводника — Отключено навечно». «Питьевая вода — Теплая и с противным привкусом». «Свежие газеты — Как же…» «Хол. Гор. — Гор. нет и не будет». «Для пуска воды нажать педаль внизу — Для пуска воды нажать педаль внизу».

— Надо же, — изумился молодой человек. — Что в очках, что без.

— А вы как думали? Есть и бесспорные истины.

— Выходит, есть, — легко согласился молодой человек. — Надо бы все-таки разобраться, в чем тут фокус. Пошли в ресторан, наши соседи наверняка там.

В ресторане три одиноких посетителя жевали что-то без видимого удовольствия. У буфета с полдюжины мужчин и женщин в белых фартуках считали деньги и негромко переругивались.

— Где же наши? — спросил молодой человек. — Неужто разминулись?

— В проходе разминуться трудно, — усомнился старший. — Ну да ладно. Коль скоро мы здесь, не пообедать ли и нам?

— А что. Этого возьмем? — И молодой человек жестом показал, что именно. Ученый сосед скорчил кислую мину.

Они сели за пустой столик и раскрыли меню. Официант проводил их ленивым взглядом и вернулся к своим расчетам.

— В очках читаем или так?

— Лучше бы в очках, — попросил ученый сосед. — Я, знаете ли, чувствителен… Печень.

Молодой человек надел очки и принялся штудировать недлинный список поездных яств. Он проглядел его сверху вниз, потом снизу вверх, почмокал губами и отложил меню в сторону.

— Вам лучше не обедать.

— Совсем ничего?

Молодой человек еще раз пробежал глазами меню.

— Можете взять хлеб и крутые яйца.

Официант подошел к столику и стал смотреть в окно.

— Что будем заказывать? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ему вот, — показал молодой человек, — бутылку минеральной и крутые яйца, а мне… тоже крутые яйца и… ладно уж, пиво.

— Горячее бы взяли, курицу или шницель, — безразлично посоветовал официант.

— Курицу? Ту, что третий рейс с вами едет?

— Ну уж, —