Хайдклиф. Будьте опрятными! Будьте ухоженными! Будьте агентством! Верните наше желание! Подарите часть себя! Соединитесь с нами! Будьте женственны. Иначе и мы тоже со временем превратимся в тупых юбконосителей. Станьте опять пустыми! Мы или вы!

Бенно. Вы — одна-единственная история болезни. Да вы же сами это знаете!

Раздается монотонно звучащий женский голос, в стиле диктора телевидения: «Передаем сигналы точного времени: двадцать два часа ноль минут ноль секунд».

Оба мужчины застывают и прислушиваются. На мгновение — тишина. Потом резким толчком открывается входная дверь, и с грохотом и криками вбегают на роликовых коньках оба еще оставшихся ребенка, которые везут с собой детскую коляску с куклой, дети дико швыряют коляску из стороны в сторону. Мужчины зажимают уши. Одновременно спальня освещается жутким светом. Кажется, что свет сияет сам по себе. Кармилла и Эмили выбираются из гробов. Они одеваются, причесывают и красят друг друга — они ведь не могут увидеть себя в зеркале. (Зеркало завешено.) Снаружи дети носятся с радостными криками. Мужчины безуспешно пытаются их поймать. Некоторое время спустя сияющие женщины выходят, не прилагая усилий, через дверь в гостиную. Видны их зубы вампиров. Эмили выдвинула свои вперед.

3

3. Приглушенный, таинственный свет. Эмили и Кармилла — в спальне, молчат. Кукла в коляске начинает хныкать. Пожалуйста, используйте очень приятную запись! Некоторое время доносится только запись голоса ребенка, женщины тем временем оценивают обстановку. Потом обе женщины, как волчицы, бросаются на детей, каждая на одного, и опрокидывают их на пол. Сумасшедшая схватка, дети сопротивляются. Женщины прокусывают детям глотки. Младенец хнычет: «Мама-а-а! Мама-а-а» Женщины пьют кровь детей, мужчины безучастно стоят рядом. Качают головами, нетерпеливо потирают руки. Своим поведением немного напоминают рефери. Следующие реплики мужчины произносят безучастно, дети в это время бьются в предсмертной агонии. Женщины время от времени на мгновение поднимают головы, но тут же снова возвращаются к своему занятию.

Бенно. Кармилла, ты все еще не поведала мне, куда ты дела мой топор. Новый. Еще вчера он был здесь.

Кармилла (ненадолго отрываясь). Он там, где и всегда. Дети — это дети.

Бенно. Но его там нет! Я не могу его найти!

Хайдклиф. Это больше не мать. Это девочка!

Бенно. В шкафу в прихожей его тоже нет.

Хайдклиф. Эмили! Мне стыдно за тебя.

Эмили (ненадолго отрываясь). Власть — это кругооборот попеременного соблазнения.

Бенно. Вот что я хочу сказать тебе, Кармилла, — Медеей тебе все равно не стать! Ты — домохозяйка и останешься ею. А если ты умрешь, ты будешь мертвой домохозяйкой.

Хайдклиф. Тебе не стать вестницей судьбы, Эмили! Ты — простая медсестра и останешься ею.

Бенно. Кармилла, ради проформы я позволю тебе напомнить — это твоя собственная плоть и кровь!

Хайдклиф. Вы — ненасытные насекомые! Вы — родная сторона. Стоит вас оставить одних, вы располагаетесь, как пчелы. Вы бездельничаете. Слепо. Какое благотворное воздействие могла бы оказать ваша плодовитость на человечество! Мы были растроганы. А теперь вы все разрушаете. Вы снова становитесь девственницами! Вы идете на попятный. Серое общество тетушек и племянниц. Сестер. Где ваш прекрасный пол? Как вами наслаждаться? Вас можно прикрыть или смотреть на вас. Радостных кормилиц из вас не сделать. Вы — яд для всех! Не будьте такими беременными! Не нарушайте самовольно прекрасный ритм вашей крови! Каждый месяц! Нам это так нравится. И вообще — не входите в мир. Спасибо за хороший совет.

Бенно. Вы — прекрасные явления. Но быть прекрасными — это еще не все. Вы долгое время доставляли радость мужчинам. Теперь, в преклонном возрасте, вы никому не нравитесь. Вы даже ингредиенты не можете выбрать с умом. И перед этим вот я раньше склонялся в вежливом поклоне.

Хайдклиф. Вот вы лежите раскрасневшись. Больше вы ничего не можете. Но во время родов, фу, ваши кишки разрывают, хотите вы того или нет. Тогда вы чувствуете себя слабыми, вы кричите! При моей работе я имел возможность в этом убедиться.

Бенно. Доктор, ведь это правда, что у женщин, в случае необходимости, из маленького изуродованного органа изливается отвратительная грязно-молочная жидкость? Я прочитал про это в одной книге и, ужаснувшись, отпрянул назад. Вы, как врач, точно с этим сталкивались.

Хайдклиф. Как специалист, я полностью могу это подтвердить.

Бенно. На одном рисунке я видел в схематическом изображении, как истекает кровью так называемая матка, состоящая из сети бесчисленных красных волокон, похожих на шелковые нити, на пурпурные волосы. И это не было шуткой.

Хайдклиф. Я могу подтвердить это, опираясь на собственный опыт. Правда, я не могу этого прочувствовать, как вы. Это слишком ужасно. Следовало бы изобрести новую человеческую плоть, не обязанную своим появлением низкопробной матери. Нам страшно. У них нет сердца. Но они утверждают, что якобы знают тайну жизни.

Бенно. Кармилла. Целуюручки. Меня удивляют прилагаемые тобой усилия! Ты же обычно лежишь в своей кровати, в своем прохладном сундуке. Это твое новое хобби? Ты срываешь цветы?

Хайдклиф. Каждый месяц женщина теряет больше крови, чем мужчина может выпить.

Бенно. Так точно. Вы на самом деле сильнее нас! (Коротко лает.) А нам вменяют в обязанность быть сильными. Мы есть!

Хайдклиф (говорит, прерываемый короткими приступами лая, которые постепенно усиливаются). Вам посчастливилось: вы можете раз в месяц, извергая кровь, основательно очистить ваши внутренности от яда. Вы — искусственные инстанции!

(Лает.) Вы же ничего не знаете о современной технике!

Бенно (лая). Неряхи! Неряхи! Бумага с коричневыми полосами. Веет! Парит! Упирается!

Хайдклиф (так же). Бред служанки — это бред официантки — это бред супруги слесаря — это бред кухарки — это бред секретарши — это бред подавальщицы — это бред чертежницы — это бред учительницы — это бред воспитательницы — это бред уборщицы — это бред стюардессы — это бред ассистентки диетолога — это бред методистки лечебной физкультуры — это бред социальной работницы — это бред продавщицы — это бред медсестры.

Бенно (лая). Я сам люблю что-нибудь придумывать. Даже просто так, от скуки. Я очень люблю думать. Я способен к размышлению, вампиру это недоступно. С духовной точки зрения вампир — это ребенок. Я приобретаю научный опыт. Я думаю. Я действую. Я посвящаю себя цели и при этом не думаю о себе. Вы же никогда не упускаете из виду практической пользы. Я прошу только об одной, крошечной услуге: пожалуйста, умейте рожать. И еще прошу — предоставьте возможность вас стигматизировать! Большое спасибо. Я же порождаю тех, кого потом вытащат при помощи инструментов. Так почему же я не могу породить полноценных людей? (Громко лает.)