добавила следующее: «Нам необходимо использовать преимущества всей мощи государства, чтобы стимулировать направление частных инвестиций на социально значимые цели и одновременно обеспечить более справедливое распределение экономических доходов среди населения». Это пример мышления в широком диапазоне возможностей.

В 2014 году французский экономист Томас Пикетти опубликовал замечательную книгу «Капитал в двадцать первом веке»[51], [52]. Пикетти моментально стал знаменитым в бизнес-кругах и подтолкнул общество к серьезному обсуждению проблемы разрыва между богатыми и бедными. Проведенный им ретроспективный анализ показал, что эта проблема уходит корнями глубоко в историю и что неравенство в распределении накопленных богатств растет с большей скоростью, чем заработная плата. Пикетти предупреждает, что рыночные механизмы сами по себе, по всей видимости, не в состоянии уменьшить разрыв между богатыми и бедными и что в условиях нынешнего глобального политического климата трудно ожидать, что государство предпримет меры, направленные на ликвидацию этого разрыва.

Можно не сомневаться, что он будет становиться все более очевидным и взрывоопасным. Когда дети богатых родителей кичатся своим богатством, это все равно что бросать горящие спички в сухую растопку. Навыки мышления будущего, необходимые для выживания в изменчивом мире, станут совершенствоваться, особенно среди детей. Истинные цифровые аборигены, о которых я расскажу в главе 6, будут чувствовать себя гораздо комфортнее и увереннее в этом мире будущего, если у них появится надежда на успех.

Кибертерроризм и трансформирующиеся криминальные структуры будут подрывать нормальное течение жизни отдельных людей, организаций и общества.

Асимметричная война стала фактом нашей жизни, а в будущем сделается еще более обыденным явлением. Малочисленные группы людей с крайне деструктивными взглядами смогут легко находить друг друга и совместно осуществлять противоправную деятельность, масштабы которой будут увеличиваться благодаря цифровым сетям. Обнаружение и предотвращение этих антиобщественных действий станут постоянной задачей для поддержания мира в обществе. Активизируются усилия по достижению компромисса между сохранением конфиденциальности и надеждой на защиту от терроризма. Новые цифровые инструменты будут помогать хорошим людям, но они окажутся также доступны и плохим. И на этих плохих людей не станут действовать правовые ограничения, которым подчиняются законопослушные граждане.

В своей книге The New Rules of War («Новые правила войны») Шон Макфейт вводит новый термин для описания обозримого будущего — «затяжной беспорядок»:

Двадцать первый век превращается в мир, погрязший в перманентном хаосе, который невозможно подавить. <…> Эта растущая энтропия свидетельствует о формировании нового глобального устройства, которое я называю затяжным беспорядком и которое не решает проблемы, а скорее сдерживает их разрастание, загоняет их внутрь. Такое положение дел будет определяющей приметой грядущего века. <…> Войны станут преимущественно теневыми, с применением тайных операций, и в век информации умение правдоподобно отрицать окажется более эффективным, чем огневая мощь. <…> Конфликты не будут иметь начала и конца, а станут перемалываться в «вечных войнах»[53].

Макфейт использует термин «затяжной беспорядок» примерно так же, как я использую термины «VUCA-мир» или «хаос».

Возможность дестабилизации в работе глобальных информационных систем — с такими скоростями обработки информации, которые намного превосходят скорость человека, с обширными массивами данных, которые превышают возможности человеческого мозга, и датчиками, связанными друг с другом в глобальном масштабе и отслеживающими все, что происходит в реальном мире, — заставит учащихся, служащих и менеджеров организаций развивать и постоянно оттачивать навыки человеко-машинного взаимодействия. Несмотря на то что наши возможности будут в той или иной степени расширены и усилены за счет новейших технологий, компьютеры смогут полностью заменить человека только в редких случаях. Скорее всего, как предполагает профессор Томас Мэлоун из Массачусетского технологического института, мы будем жить в мире «суперразума»[54]. К сожалению, среди людей, наделенных мощным «суперразумом», окажутся и преступники, действующие за рамками закона, тогда как остальные будут законопослушными гражданами.

Например, историк из Чикагского университета Кэтлин Белью, которая занимается изучением движения White Power («Белая власть») в США, сделала вывод, что «войну не удается сдержать в четких рамках пространства и времени, узаконенных государством. Она перекидывается на другие территории и продолжается еще долго после заключения перемирия. Она возвращается в наш дом в кровавых и неожиданных формах»[55]. Представители движения «Белая власть» трепетно относятся к наследию белой расы и готовы бороться за сохранение статуса белых и предотвращение того, что они воспринимают как замещение белых людьми с другим цветом кожи.

В течение ближайшего десятилетия асимметричная война и криминальная деятельность будут приобретать все более деструктивный характер и все труднее поддаваться контролю. Особенно серьезные опасения вызывает гибридная война, в которой структуры наемников и криминала — многие из которых официально не существуют — всевозможными способами дестабилизируют обстановку в мире. В некоторых случаях именно дестабилизация станет целью их деятельности.

Глобальное изменение климата вызовет хаос быстрее и с более тяжелыми последствиями, чем предполагают большинство из нас.

Некоторые будущие угрозы уже нависают над нами, обращаем мы на них внимание или нет. Несмотря на то что заглянуть в отдаленное будущее легче, чем разбираться с тем, что происходит в беспокойном настоящем, это никоим образом не говорит о том, что мы непременно начнем что-то делать, чтобы предотвратить потенциальные риски. Институт будущего сделал первый прогноз о глобальном нарушении климата еще в 1977 году. Это было панельное исследование, которое проводили ведущие мировые эксперты. Институт будущего — независимая некоммерческая организация и не выступает в защиту чьих-либо интересов, но с 1977 года мы периодически проводим подобные исследования, которые со всей очевидностью показывают, что глобальное нарушение климата — это реальный факт. Вопрос только в том, чьи модели климатических изменений — более или менее апокалиптические — вызывают у вас больше доверия. Так или иначе, в интересах всей планеты мы должны раскрутить процесс мышления от форсайта к инсайту и далее к практическим действиям, чтобы не допустить реализации какого-нибудь ужасного варианта будущего.

Хочу привести твит Уильяма Гибсона от 2018 года, в котором он поясняет необходимость мышления, сочетающего перспективный и ретроспективный анализ: «Все воображаемые варианты будущего, не учитывающие изменения климата вследствие антропогенного воздействия, будут все чаще восприниматься как крайне недальновидные. В сущности, возникнет впечатление, что жанр прогнозирования совершенно упустил самое важное из последствий, вызванных техническим прогрессом»[56]. Наши дети, и особенно наши внуки, спросят: «О чем думали эти лидеры? Где были футурологи?» В современном мире все мы заражены вирусом недальновидности, стремлением получить краткосрочные выгоды.

В своей книге The Fate of Food («Судьба еды») профессор Университета Вандербильта Аманда Литтл анализирует взаимосвязь между изменением климата и доступностью продовольственных ресурсов. В интервью, предшествующем выходу книги, она особо подчеркнула необходимость применения мышления полного спектра к нашему подходу к еде и развитию технологий: