Но квартира встретила их ярким светом и тихой музыкой, известила хозяина о поступлении новых писем, предложила немедленно зачитать.

— Не надо, — автоматически сказал Яр. И встал, окончательно растерявшись, совершенно ничего не понимая.

— Где тело? — спросили его.

— Там, — он вяло махнул рукой. — В коридоре перед холлом.

— Большая квартира, — завистливо сказал Фелис, но на его слова никто не обратил внимания.

Под ноги ввалившимся гостям кинулись сиберы-уборщики, заурчали довольно, подбирая крохи уличной грязи. В ванной шумела вода. На кухне натужно гудел вытяжкой домашний кулинар, тщетно пытаясь не дать запаху сладкого печеного теста вытечь наружу.

Дома был совершенный порядок.

И Яр почти не удивился, когда вернувшийся Фелис доложил:

— Там никого нет.

— В комнатах проверил?

— Да. Нигде ничего подозрительного. Все в порядке.

— Как это понимать? — Правохранители посмотрели на Яра.

— Я не знаю… — Он развел руками. — Я сам ничего не могу понять.

Дверь ванной открылась, и из нее, вытирая полотенцем руки, вышла загорелая и будто бы светящаяся Алета, одетая в легкий домашний халат.

— Здравствуйте, — сказала она гостям. — Привет, дорогой, — сказала она мужу и, привстав на цепочки, чмокнула его в щеку.

Ошалевший Яр привалился к стене.

— Вы его жена? — спросил кто-то из правохранителей.

— Старшая, — сказала она, улыбнувшись. — Мне сообщили, что у Яра какие-то проблемы, просили присмотреть за ним.

— Давно вы здесь?

— Минут тридцать, наверное.

— Заметили что-нибудь подозрительное?

— Подозрительное? Что именно?

— Ну, например, тело. Труп незнакомого мужчины.

— Труп? — Алета рассмеялась. — Тело? Вы, должно быть, шутите?

— Мы — нисколько. Возможно, шутит ваш муж.

— Это не очень на него похоже…

Яру казалось, что он попал в какой-то чудовищный нереальный спектакль. Он был готов признать себя безумным — лишь бы все кончилось, только бы появилась хоть какая определенность. Реальность сделалась зыбкой и ненадежной.

— Можно побеседовать с вами наедине? — обратился к Алете правохранитель с шевроном старшего группы.

— Конечно, — игриво ответила Алета.

Да она же кокетничает с ним! — осознал вдруг Яр, и это страшно его возмутило. Он фыркнул, затряс головой, несколько раз хлопнул в ладоши, топнул ногой. Его тотчас схватили за руки, за плечи. Он закрутил головой, засмеялся, захохотал — и начал задыхаться.

— Успокоительное!

К бедру присосалось что-то холодное. Резкий запах ударил в нос.

— Уложите его куда-нибудь. Пусть немного отдохнет.

Яр пытался сопротивляться, вырывался, старался что-то сказать. На его потуги не обращали внимания. Его оттащили в комнату, положили на диван, укутали одеялом, сунули в ладонь пульт от медийного центра.

Кто-то тяжелый сидел на ногах.

Кто-то придерживал руки.

И Яр сдался. Расслабился. Прикрыл глаза.

Играла музыка.

Переговаривались голоса.

В висках билась кровь.

— Что со мной? — тихо и испуганно спросил Яр.

Ответ он получил только через десять минут.

— Назначенное вам лечение вступило в интенсивную фазу. Мы только что связались с вашим доктором. Он расстроен. Он не ожидал, что действие лекарств будет настолько сильным. Но он обещает, что это скоро закончится. Вы понимаете, что я говорю?

Да, он понимал.

— Здесь не было никакого безумца с ножом. Здесь нет никакого трупа. Это все вам привиделось, почудилось. Впредь будьте осторожны. Больше спите. Старайтесь не нервничать. Учитесь отличать галлюцинации от реальности. Если подобное повторится, обратитесь в клинику, возможно, там скорректируют схему лечения. Это вам ясно?

— Да.

— И старайтесь как можно реже выходить на улицу. Для вас это может оказаться опасным.

Яр кивнул.

Правохранитель был прав.

Правохранители всегда были правы…

* * *

Ужин казался праздником.

На белой скатерти встали навытяжку блистающие стройные фужеры. Рядом разместились тарелки — не одноразовые пластиковые, как в обычные дни, а торжественные стеклянные. Сладкий хлеб, горячие тосты и свежее печенье сложились в архитектурную композицию, нарушить которую не поднималась рука. На румяных пластах запеканки свернулись тонкие ломти мясного рулета, крохотными вулканами поднялись над съестным ландшафтом пирамидки холодных салатов…

Праздник получился тихим.

Алета пыталась разговорить мужа, но Яр был апатичен и рассеян. Впрочем, с едой он вел себя решительно — поглощал ее в большом количестве и не слишком аккуратно.

Он был голоден.

После трапезы они перешли в спальную комнату и наскоро сделали там любовь.

— Мне сообщили, что с тобой не все в порядке, — сказала Алета безо всяких предисловий, когда удовлетворенный муж отвалился от нее. — И я тут же приехала. Ты ценишь это?

Яр зевнул. Ему нужно было идти в душ, но он уже не мог заставить себя подняться с постели.

— Конечно, ценю, — сказал он вяло.

— Они хотели связаться с Маей и Ольшей, но я просила их не делать этого.

— Почему?

— Я твоя старшая жена. А им незачем быть в курсе твоих проблем. Они еще мало что понимают в жизни.

— Ты умная, я всегда это говорил.

— Потому и женился на мне.

— Да…

Они долго молчали. Яр почти уже заснул, но голос Алеты выдернул его из топкого забытья:

— Можешь объяснить, что здесь случилось?

— Мне привиделось страшное, — пробормотал он, не открывая глаз. — Это какие-то галлюцинации… Из-за лечения… Сон наяву…

— Я испугалась, когда сюда вошла, — сказала Алета. — Здесь же все было перевернуто. У двери валялась мебель. Много вещей поломано, разбито. Вся техника выключена. Не квартира, а первобытная пещера…

До Яра не сразу дошло, о чем говорит жена.

— …Мне самой пришлось наводить порядок — одни сиберы так быстро не управились бы. Я же знала, что в квартиру вот-вот нагрянут правохранители. Спешила. Они не должны были ничего заподозрить. Я обязана была тебя защитить.

Яр вздрогнул. Открыл глаза. Приподнялся.

— Что? Что ты такое говоришь?

— В квартире был еще кто-то, — уверенно заявила Алета. — День или два ты жил здесь не один.