Джеймс отнюдь не смутился такой переменой темы, и Рейчел спросила, что он думает о Мартине Бишопе.

Он поставил свой бокал и уклончиво покачал головой.

– Трудно что-либо сказать на основании одной-единственной лекции.

Прю была разочарована тем, что он не признался, что знаком с Бишопом. А ей так хотелось знать, что собой представляет Мартин Бишоп, этот подающий надежды политический агитатор, и какой у него интерес к фармацевтической отрасли.

– Он прирожденный оратор, – заметила она.

– Таких много, – сказал Джеймс, – особенно в Америке. Нас растят торговцами – мы сами себя продаем. Таких парней, как Бишоп – и столь же умных, – хоть пруд пруди. И нет никаких оснований думать, что именно он свернет горы.

– У меня сложилось впечатление, что вы с ним знакомы.

– Да нет, что вы, – ответил Салливан, нахмурившись. – Я просто считаю, что парень вроде него… Это просто мошка перед лицом глобальной власти корпораций.

Рейчел сдержала инстинктивный смех, но ее собеседник заметил с трудом подавленную улыбку и пожал плечами. Потом загудел его телефон. Он вытащил его и прочитал сообщение. На его лице появилось разочарование.

– Вот черт! Опаздываю на встречу, – сказал он, слезая с табурета.

– Встреча в отпуске?

– Таких вещей, как отпуск, вообще не существует. – Джеймс помахал своим телефоном. – Только не в этом деле.

– Что ж, жаль.

– Я бы с удовольствием встретился с вами еще, но вечером у меня самолет. Нет даже минуты свободного времени.

– Ну тогда как-нибудь в другой раз.

Мужчина протянул руку, но рукопожатие показалось его новой знакомой немного формальным жестом. Хотя чего она хотела? Дружеского поцелуя?

– Очень приятно было познакомиться с вами, Рейчел Прю. Продолжайте писать. Уверен, у вас все получится, – сказал Салливан.

– Лучше, чем у Мартина Бишопа?

Джеймс усмехнулся.

– В этом я не сомневаюсь.

Позже Рейчел передала куда нужно свои фотографии с лекции и попросила коллег в Вашингтоне дать информацию на Джеймса Салливана, сотрудника швейцарской фармацевтической компании. Она почти не удивилась, когда получила ответ: никакого Джеймса Салливана, который работает на какую-либо международную компанию, зарегистрированную в Швейцарии, не существует. Такого имени не значилось на этой неделе ни в списках гостиниц в Районе Залива, ни в полетных листах всех рейсов, запланированных на вечер двадцать пятого сентября…

Родители Ибрагима Ансари приехали в США из Пакистана по студенческим визам еще тридцать лет назад. Мариам работала врачом-педиатром, а Файзаль – преподавателем политологии в университете Мэриленда. Сейчас оба сидели вместе с Рейчел в приемном отделении больницы «Маунт Синай». Она сообщила им, что их сын не арестован, однако ситуация очень серьезная. Он вступил в подрывную организацию, «и если бы не его нынешнее состояние здоровья, то находился бы сейчас в бегах».

Восемнадцатого июня во время поездки на автобусе «Грейхаунд» из Балтимора в Ричмонд двадцатичетырехлетнего Ибрагима свалила аневризма мозга. Он находился в коме шесть часов и вышел из нее лишь ранним утром понедельника. Теперь был вторник, и Прю заехала сюда, в местное отделение на Федерал-Плаза, по дороге на Манхэттен. И еще захватила с собой Тэда Пирса, молодого агента, которому предстояло выступить в качестве свидетеля. Ансари перевезли из отделения интенсивной терапии в отдельную палату. Его голова была плотно обернута в бандаж и забинтована, чтобы закрыть ту часть черепа, которая была удалена хирургом, чтобы добраться до мозга.

– Я знаю, что творят ваши люди, – раздраженно повторяла Мариам. – Нет у вас ничего на этого Мартина Бишопа. Ровным счетом ничего! И чтобы не потерять лицо, вы ловите подростков, совсем еще детей, которые не могут постоять за себя. И все для того, чтобы, когда Конгресс спросит, куда потрачены деньги налогоплательщиков, вы перечислили бы им этих детей в больницах.

– Мариам! – укоризненно проговорил Файзаль.

– Что Мариам? – огрызнулась его жена. – Я осмотрела комнату сына. Он даже не упаковал сумку. Как он собирался исчезнуть, не взяв с собой никаких вещей? Даже чтобы переодеться? Скажите мне это, женщина!

– Лорен Харрисон, – начала перечислять Рейчел, – Фрэнк Селлерс, Лора Нелл, Сун-И-Ко, Кайл Вандербильт, Даниела Пиотровски. Вот уже шестеро, кого я вспомнила навскидку. И кто исчез точно таким же образом. Один отправился в бакалейную лавку и не вернулся. Двое выбрались из окон своих спален. Остальные пропали по пути на работу. Ни один из них не захватил сменную одежду. И все оставили свои сотовые телефоны.

– Ты еще слушаешь? – Мариам гневно посмотрела на мужа. – Она говорит нам, что они не оставили пояснений, просто исчезли. Наш сын тоже не оставил – значит, он, должно быть, пытался стать террористом! – Повернувшись к Рейчел, она бросила: – А вам не мешало бы пройти курс логики!

Для того чтобы поговорить с Ибрагимом, Прю не нуждалась в согласии его родителей. Она знала, что так будет, и Пирс даже предлагал вообще пропустить эту перепалку с ними. Но Рейчел знала, как трудно придется ФБР, если родители поднимут шумиху позже, так что вызвала их заранее и напросилась на эту беседу. Она достала из портфеля тонкую манильскую папку и сказала:

– Хорошо понимаю ваши чувства.

– Едва ли! – огрызнулась мать Ибрагима.

– Дай же ей сказать, – попросил Файзаль.

– За истекшие сорок восемь часов, – сказала Рейчел, – Бюро едва не захлебнулось от потока сообщений о без вести пропавших. И все это – молодые люди, в возрасте от восемнадцати до тридцати двух, и значительная часть их – студенты колледжа вроде вашего сына. Они все исчезли в воскресенье, в тот же день, что и Бишоп. Конкретно из этой группы найдены лишь двое.

– Сколько их? – спросила Мариам. – Сколько их, чтобы вот так травить моего сына?

– Сто двенадцать, – продолжала Прю. – По всей стране. И это число растет с каждым часом.

Беседа застопорилась – родители Ибрагима молча уставились друг на друга.

– Эти люди никак не намекнули на то, что собираются исчезнуть, но при этом почти все они были связаны с группой Мартина Бишопа. Электронные письма, дискуссионные группы, комментарии. Вот. – Рейчел передала Файзалю папку. Он открыл ее, и Мариам, устав сверлить агента ФБР своим сердитым взглядом, заглянула мужу через плечо и тоже принялась читать.

– Где вы раздобыли это? – не поднимая головы, спросил мистер Ансари.

– Разве это имеет значение? – отозвалась Прю.

– Вы правы, черт побери, не имеет, – проскрежетал мужчина сквозь зубы, но без особой злости.

– Это нам передало АНБ.

Вместе с женой Файзаль продолжил читать анализ активности Ибрагима Ансари в сети за предыдущие полгода. Рейчел увидела, как гнев на лице Мариам уступил место смятению и растерянности.