Присутствующие, кроме Романа, в лёгком шоке.

— Да, — наконец, проговорил князь, — всё это весьма… необычно. Я бы, пожалуй, вам не поверил, но… вот это письмо… — он покачал головой. — Надо же, из будущего…

— Кстати, о будущем, — вскинулся Тоха, — Василий Фёдорович, Надежда Сергеевна, я уже говорил Роману, уезжайте из России! Во Францию, Германию, лучше в Штаты. Двадцать пятого, двадцать шестого числа будет переворот. Большевики захватят власть. Начнётся резня. Дворян будут убивать. Просто так. За принадлежность к угнетающему классу. Вам нужно срочно уезжать. Десять дней осталось. Вы очень много для меня сделали, и я не хочу, чтобы люди, ставшие мне близкими, пострадали.

Князь поднялся с кресла, подошёл к занавешенному окну, отбрасывая причудливую тень от света керосиновой лампы. Отодвинув штору, посмотрел на улицу.

— Вы правы, Антон Дмитриевич, — не оборачиваясь, начал Василий Фёдорович. — Идеи у них, конечно, красивые. Земля — крестьянам, фабрики — рабочим, власть — Советам. Лозунги заманчивые. Я всегда настороженно относился к людям, которые предлагают красивые идеи. Как правило, это — мошенники, и чем краше, заманчивее для обывателя идея, тем больше людей за ними идёт. А потом горько сожалеют об этом. Знаете, — он обернулся, — приход к власти большевиков логичен и неизбежен.

— Как так? — изумился Роман. — Пап, ты о чём говоришь?

Князь вернулся в кресло. Налил уже остывший чай.

— У меня остались связи в Генеральном штабе. Один мой знакомый сказал, что в конце прошлого года группа офицеров разведки и контрразведки, пришли к государю с докладом. Среди прочего они сообщили, что война с Германией практически выиграна, но впереди ещё одна. Нужно срочно начать национализацию всей оружейной промышленности. И знаете, что ответил наш Государь? — Василий Фёдорович обвёл всех взглядом. — Он ответил: «Мне это не интересно». Каково, а! — князь чуть повысил голос. — Самодержец всея Руси отвечает, ему это неинтересно. Всего-то! Подумаешь мелочь! Оружейная промышленность! Многие из нас не могут понять до сих пор, как… Как Николай Александрович позволил втянуть себя в войну на стороне нашего давнего врага — Британии — против Германии, с которой у нас гораздо больше общего, чем с англосаксами, — князь немного помолчал. — Кому мы будем нужны в этой Британии или Америке, или в той же Франции? Благодарю за заботу, Антон Дмитриевич, но думаю, правильнее будет остаться здесь, в России.

Тоха лишь вздохнул и с грустью подумал: «Что ж, я сделал, что мог. Ну почему они все такие упёртые⁈».

* * *

Чуть позже

Тоха закрыл дверь на ключ. Поздно, спать пора. Только сна ни в одном глазу.

Он подошёл к столу и поставил на него керосиновую лампу. Чуть отодвинул штору и глянул в окно. Темень.

Скинул эмпээсовский китель и, подойдя к шкафу, открыл чуть скрипнувшую дверцу. Достал «плечики», небрежно набросил на них китель и повесил внутрь.

В дверь тихо стукнули. Раз. Другой.

«Кто б это мог быть?» — удивился Тоха, закрывая шкаф. Шагнул к двери и, повернув ключ, потянул ручку на себя.

На пороге стоит Настя. В том же платье, что была за ужином. Причёску княжна расплела, и каштановые волосы волнами спадают на грудь и за спину.

— Можно?

Голос тихий.

— Настюш, поздно уже.

— Я ненадолго. Мне нужно с тобой поговорить.

— Заходи.

Княжна впорхнула внутрь, программер притворил дверь. Девушка подошла к застеленной кровати и присела на покрывало. Тохе ужасно захотелось сесть рядом, но мало ли. Вдруг войдёт кто.

Он придвинул кресло поближе к Насте и сел напротив.

Близость любимой будоражит кровь. Княжна, чуть опустив голову, теребит оборку платья.

Программер, с трудом взяв себя в руки, проговорил:

— О чём ты хотела поговорить? — голос прозвучал хрипло.

— Знаешь, — она всё также теребит оборку, не глядя на Тоху, — всё так неожиданно. Я подозревала, что с тобой что-то не так. Вёл себя странно. Говорил странные и непонятные слова. Но даже предположить такого не могла.

— Сильно бросалось в глаза?

— Иногда. Особенно со мной, — она улыбнулась, бросив на Тоху мимолётный взгляд.

Программер посмотрел на застывший огонёк «керосинки».

— Теперь ты уйдёшь.

Прозвучало, непонятно как. То ли утверждение, то ли вопрос.

Тоха перевёл взгляд на княжну. Та отпустила оборку и положила руку на кровать.

— Не знаю. Наверное.

Девушка на миг закусила губу, всё ещё избегая смотреть на попаданца. Повисла неловкая пауза. Дурацкий момент, когда не знаешь, что сказать, как продолжить разговор.

— Антош, — Настя взглянул ему в лицо, — я никогда у тебя не спрашивала. Там, в твоём времени, у тебя есть невеста? Или жена, которая тебя ждёт?

Тоха давно ожидал нечто подобное, но Настя всё молчала, и когда почти смирился, вот он — любимый женский вопрос. И что отвечать? Про то, как мечтает… мечтал трахнуть Ксюху. Или о Верке. Кто ему Верка? Не жена, стопудово. Любовница? Ну да. Поймёт ли его Настя? И что он потеряет, если не поймёт? Он же не навсегда застрял в этом времени. Или навсегда? Этот вихрь мыслей промчался в Тохиной голове.

— Как тебе сказать? Жены или невесты, как таковой, нет. Есть… так… одна. Не знаю, поймёшь ли… Но вряд ли она меня ждёт. У неё таких, как я… — он махнул рукой. — Как-то раз она мне выдала, что я у неё — предмет заменимый.

На миг выскочила злобная мысль: «Как я мог жить с такой стервой?», и через секунду Тоха удивился новым мыслям, новым чувствам. «Неужели переход сюда так изменил моё отношение к Верке? — продолжил размышления попаданец. — Но когда я попал сюда, о ней практически не думал. А как познакомился с Настей, вообще забыл. И тут вот вспомнил».

— Иди ко мне.

Голос прозвучал тихо и нежно. Неужели Настя хочет…

— Насть, — программер мгновенно охрип.

— Иди ко мне, — княжна посмотрела ему в глаза и погладила покрывало.

Тоха всё ещё тормозит.

— Настюш…

Девушка встала и, шагнув, положила руки на плечи Тохе. У программера перехватило дыхание.

— Я хочу быть твоей, — прошептала Настя.

Тоха крепко стиснул княжну, прижавшись ухом к её животу. Руки сами стали забираться под длинное платье. Она обхватила голову программера ладошками.

— Антошка… милый, — голос стал ниже. — Я люблю тебя. Давно, давно. Как только увидела. Ты всё равно когда-нибудь уйдёшь, но я буду знать, что была твоей. И пусть твоя… женщина… меня простит…

* * *

Тоха глядит в сияющие от счастья глаза княжны, ласково гладя её по щеке. Одежда сброшена на пол. Когда скинул с полутораспальной кровати покрывало, не помнит.

— Я очень-очень люблю тебя, — прошептала Настя.

Тоха хотел сказать, что тоже безумно её любит, но решил, что всё испортит. Лишь проговорил:

— Я знаю.

И коснулся губами её губ. Настя ответила на поцелуй. Рука Тохи скользнула по девичьему бедру, дальше к низу живота. Дыхание княжны участилось.

— Любимый, ты ещё хочешь?

Тоха не ответил, лишь навалился всей тяжестью тела…

Программер откинулся на край кровати и едва не свалился на пол.

— Блин! И чё у вас такие кровати узкие?

Настя тихо засмеялась:

— Она не для супругов, а лишь для одного гостя.

Смех прервался. Фигура девушки замерцала.

— Антош, что это?

Княжна исчезла и через мгновение появилась снова. В шею слева впилось что-то острое. Тоха вскрикнул и, присев на кровати, схватился за больное место. Под рукой ничего не прощупывается.

— Вы кто? — Настя вскочила и, прижавшись спиной к стене, с ужасом взглянула на программера. Красивые девичьи грудки стоят торчком. — Ой! — она тут же прикрылась, отодвигаясь подальше.

— Насть… ты чего? — не въехал Тоха, потирая шею.

— Вы кто? — голос стал громче, блин ещё перебудит всех. — Что вы здесь делаете?

— Насть, ты меня пугаешь.

— Убирайтесь, или я закричу…

Тоха быстро приблизился и зажал ей рот рукой. Тут же зашипел от боли — зубы девушки впились ему в ладонь.

Фигура княжны снова замерцала. Тоху отбросило на пол. Всё повторилось. Девушка на мгновение исчезла и снова появилась, испуганно озираясь.

— Антош! Что это?

Тоха поднялся с пола. Боль в шее уже прошла, а вот из ладони сочится кровь. Настя покусала от души. Девушка привстала на кровати на коленях и схватила