Но Анжелика забыла все, мечтая только о Монтелу, пытаясь почувствовать в ароматном запахе сена запах знакомых трав и цветов. Анжелике казалось, что на пылающих щеках и сухих губах она ощущает воду живительного источника. Она приоткрыла рот и тихо прошептала:

— Еще! Еще!

В этом сладком экстазе слезы текли по ее пылающему лицу. Это были не слезы боли или обиды, то были слезы блаженства. Анжелике казалось, что поля, леса родной стороны шептали ей на ухо:

— Не плачь, бедняжка, кошмар кончился. Не плачь, все будет хорошо!

С большим трудом Анжелика открыла глаза. В нескольких метрах от нее лежала какая-то черная масса. Улыбающиеся глаза незнакомца игриво смотрели на нее. Крайне удивленная, Анжелика прошептала:

— Кто вы?

— Я? Я — ветер, — ответил незнакомец. — Ветер с окраины деревни Берри. Когда крестьяне косили сено, они скосили и меня.

Он встал на колени и вывернул карманы.

— Я нищий. Меня погрузили в шаланду, и вот я в Париже. Смешная история, не так ли?

Анжелика никак не могла собраться с мыслями. Она заметила, что незнакомец был одет в черный пиджак, затянутый поясом. У него было приятное, открытое лицо, он весь улыбался, обнажая при этом белоснежные зубы. Пока Анжелика изучала его, незнакомец говорил без остановки:

— Но что же делать такому бедному человеку, как я, в Париже? «Ветер», который привык разгуливать свободно по полям и лугам, теперь будет задувать в подол дамам и монашкам, срывать шляпы с почтенных граждан и монахов, его проклянет церковь и он очутится в тюрьме. Но он вырвется на свободу и зазвонит во все колокола!

— Но… — сказала Анжелика.

— Нет, нет! Не двигайся! — воскликнул незнакомец.

«Это, наверное, сумасшедший», — подумала Анжелика про себя.

Он слегка навалился на нее, потрепал по щеке и проговорил ласковым голосом:

— Не плачь, не надо, все будет хорошо!

— Но я уже не плачу, — сказала завороженная Анжелика.

Она посмотрела на него и увидела, что его веселое лицо также покрыто слезами.

— Я тоже люблю спать в сене, — продолжал незнакомец. — Когда я проник в эту шаланду, ты спала и слезы текли по твоему прекрасному лицу. Я приласкал тебя, чтобы утешить, но ты мне сказала: «Еще!»

— Я? — спросила пораженная Анжелика.

— Я вытер твое лицо, — продолжал незнакомец, — и увидел, что оно прекрасно, как распустившаяся после дождя роза, на которой еще сохранились невысохшие капли живительной влаги. Твой носик подобен раковине, лежащей на берегу. Эти раковины так белы, тонки и прозрачны. Твои губы, как лепестки лилий, а шея круглая и обольстительная. Глаза, грудь — все прекрасно!

Анжелика слушала его признания, как во сне.

— Но как вы смогли все это увидеть? Ведь здесь полумрак! — удивленно воскликнула она.

— Я осмотрел тебя, когда ты спала. И еще я заметил, что ноги твои кровоточат. Должно быть, ты долго убегала от кого-то. У тебя под корсажем — нож Родогона. Ты умеешь им пользоваться?

— Может быть, — ответила ему Анжелика в такт. — Но все же — кто вы?

— Я — ветер.

— А я — бриз, — в тон ему сказала Анжелика.

Он взял ее за плечи и засмеялся.

— Что делают ветер и бриз, когда встречаются друг с другом?

Он наклонился к ней и припал к ее губам.

«Я была такая слабая, — подумала Анжелика, — а теперь усталость прошла».

Незнакомец приподнялся на локте и посмотрел на нее.

— Это презабавно, — сказал он. — Я встречал знатных дам, которые так развратны, но нищенок, которые так ласковы и нежны, не встречал.

Когда они вышли из шаланды, был уже день. Лодочники, заметив их, начали бросать камнями. Спутник Анжелики повернулся к ним и разразился веселым смехом.

— Все же, как вас зовут? — снова спросила Анжелика.

— Скоро ты все узнаешь.

Он вышел на набережную и пропал, как сновидение. Анжелика растерянно шла по улице, не зная, что делать. Этот день она будет помнить всю жизнь, полную неожиданностей и приключений.

Это фантастическое появление незнакомца немного успокоило Анжелику и отодвинуло на задний план мысли о ночной встрече с Дегре.

Она изменила Никола! Вообще-то ничего, кроме нищеты, не связывало ее с ним. Взамен пищи и крова, которые он давал ей, она отдавала ему свое прекрасное тело, о котором он так давно мечтал. Они были квиты.

Некоторое время Анжелика думала, что ей делать. Она осмотрелась. Светило яркое солнце, и Анжелика вдруг поняла, что это самое прекрасное время года — весна! Слова незнакомца разбудили ее сознание и начинавшее черстветь сердце. В первый раз она осознала, что находится возле Нового моста.

Это был один из красивейших мостов Сены. Анжелика медленно шла между маленьких лавчонок и магазинов, где продавали всякую всячину. Ноги ее были босы, платье порвано. Она где-то потеряла чепец, и ее длинные волосы тяжело ниспадали ей на плечи.

Лавчонки только что открылись, и лавочники на все лады зазывали покупателей. На левой стороне продавали цветы. Одна из торговок подозвала Анжелику, попросила помочь составить красивый букет. Анжелика обладала хорошим вкусом и поэтому легко справилась с этой работой. Лавочница дала ей 20 су и на прощанье сказала:

— Ты такая молодая и так разбираешься в цветах. Обычно этому учатся полтора года. Если хочешь, давай работать вместе. Я буду тебе хорошо платить.

Анжелика отрицательно покачала головой, взяла деньги и удалилась. Это были деньги, заработанные собственными руками. Она сразу же купила два сладких пряника и с удовольствием их съела.

Через некоторое время она подошла к группе людей, оживленно разговаривающих около кафедры Великого Матье. Его резиденция как раз располагалась против огромной статуи Генриха IV. Громким голосом он зазывал к себе клиентов. На небольшой платформе находился его оркестр, состоящий из трех музыкантов. Под звуки музыки Великий Матье вырывал больные зубы своим клиентам, которых называл в шутку «жертвами».

Сначала он отсылал клиентов к торговавшему напротив продавцу вином. И после того, как клиент, выпив добрый стакан вина, уже ничего не соображал и не испытывал никакой боли, он сажал его в кресло Величественной походкой он ходил от больного к больному, при этом перо его большой шляпы развевалось, как парус на ветру. На его шее болталось ожерелье из вырванных зубов, а большая шпага била его по щиколоткам. Он ходил взад и вперед по кафедре, рекламируя свои травы, настои и лекарства.

Он был самым знаменитым врачом в Париже, а возможно, и во всей Франции.

Вышагивая по кафедре во время отсутствия клиентов, он разглагольствовал: