А что делать, если вы любите свою работу или хотя бы какую-то ее часть? Если вы не можете уйти с работы или не знаете, чем будете заниматься на ферме? Если вам неоткуда ждать помощи или вы по частицам собираете деньги на ежемесячные платежи по ипотеке? Разве покончить с привычным образом жизни – единственный выход?

А что делать, если вы хотите (и вам необходимо) найти время на хорошую работу и отдых с ребенком? Вы можете наконец позволить себе расслабиться? Меня стали интересовать истории обычных людей, таких, как я сама, которые смогли устроить свою жизнь. Здесь и сейчас.

Я решила познакомиться с жизнью неидеальных людей, которые как минимум начали осознавать проблемы, существующие с их собственным временем (помните мое определение – «конфетти»?), и стали добиваться, чтобы их время стало более цельным. Возможно, именно они расчистили дорогу для таких заблудших душ, как я. Если, как писал Эрик Эриксон, ключами к хорошей жизни могут быть три составляющие: работа, любовь и игра, – то я буду искать ответ, задавая всего два вопроса. Почему все происходит так, как происходит? И что можно улучшить?{52} Что ж, начну искать свет в конце туннеля{53}.

Молодежь не должна бояться мечтать о новом, прекрасном, светлом будущем… Наука, технологии, способы снижения трудозатрат, управление, организация труда, образование, медицина и, не в последнюю очередь, политика и государственное управление. Достижения в этих областях приближают к нам будущее, в котором нам не придется работать долгие часы до седьмого пота… Вещи, делающие жизнь интересной и приятной, будут доступны каждому. У людей будет больше свободного времени, которое они смогут посвятить образованию и отдыху, – таким образом, нам будут доступны насыщенная духовная жизнь, религия, искусство, саморазвитие и все то прекрасное, что есть в этом мире.

Речь кандидата в президенты США Дуайта Эйзенхауэра на Республиканской конвенции в 1956 году

Джейн Вангснесс Фриш все время занята. Она готовится стать кандидатом наук. Она только что вышла замуж. Она работает на государственной службе и весь день проводит в офисе, который находится в пяти часах езды от дома, поэтому Джейн тратит 80 % оставшегося времени на дорогу. Ее «личное» время – это когда она учится или едет за рулем. Нехватка времени стала образом жизни – ведь она надеется стать успешной. На что у нее не остается ни минуты? «На семью, – говорит двадцативосьмилетняя Джейн. – Мы с мужем решили подождать с детьми, ведь они потребуют много времени».

Вангснесс Фриш – первая выступающая из фокус-группы, собранной для изучения занятости в современной жизни{54}. Она говорит, что единственное время, которое она тратит на что-то подобное развлечению, – это пробежки с подругой, которая считает это занятие эффективным: можно и пообщаться, и позаниматься физическими упражнениями. Но Джейн признается, что ненавидит бег.

Напротив нее сидит Джош Малнури, тридцатидвухлетний сотрудник ИТ-отдела страховой компании, в которой работают по семьдесят часов в неделю. Он рассказывает, что у них с женой только что родился ребенок, и он еще занимается волонтерством в нескольких организациях. «Я никогда не успеваю сделать все, что необходимо, – говорит Джош, – и сейчас я уже опоздал на другое мероприятие. Наверное, придется меньше спать».

Трэвис Китч работает в двух местах. И там, и там у него очень требовательные руководители. Его жена тоже работает на полную ставку, и при этом они воспитывают двух детей с отклонениями в развитии. «Мы находимся в состоянии вечной занятости, – говорит он. – К тому же многие отдых воспринимают как грех и говорят “лень от лукавого”. Я, конечно, хотел бы больше времени уделять занятиям на каноэ, но…»

Во главе стола сидит пятидесятилетняя Бетси Бирмингэм. Она воспитывает пятерых детей, будучи профессором и замдекана в местном университете. «Последний раз, когда я смогла спокойно вздохнуть? – она выдерживает паузу. – На прошлой неделе, когда я делала ежегодную маммографию».

В эту минуту входит высокая стройная женщина с короткой стильной стрижкой. Волосы седые. Она извиняется за опоздание и представляется всем присутствующим. Ее зовут Дебора Доусон. Она объясняет причину опоздания болезнью собаки, которую пришлось везти в ветлечебницу с кишечными проблемами. Дебора задержалась и на еще одной встрече в библиотеке. Она переводит дыхание: «А потом я застряла в пробке!»

Я выглядываю из окна. С восемнадцатого этажа отеля Radisson, самого высокого здания в городе, где мы сидим в баре, видно всего лишь несколько машин, стоящих на светофоре. Светофоров в этом городе немного. До горизонта видны одни кукурузные поля. Мы находимся не в Нью-Йорке, не в Вашингтоне, не в Чикаго или Лос-Анджелесе.

Мы в городе Фарго, штат Северная Дакота.

Фарго. 107 тысяч жителей. Город находится на Великих равнинах, рядом граница с Канадой. Завод по производству тракторов – крупнейший работодатель в городе. На местной ярмарке продаются жареные сырные шарики и свиные отбивные на палочке.

«Жизнь в Фарго полна стрессов», – говорит мне Энн Барнетт, организатор фокус-группы. Но она явно не имеет в виду бурную Редривер, которая, выходя из берегов в половодье, смывает все на своем пути, как это несколько раз случалось в течение последних лет. Она имеет в виду обычную жизнь: «Люди просто сходят с ума».

Начав изучать вопрос нехватки времени, я обратилась к опыту жизни вне города. Воображение рисовало пасторальные картинки деревенского быта с красивыми пейзажами, обеднями в церкви и сидением на лавочках возле домов. Я думала, что сельская жизнь более упорядочена, да и дышится там легче. А потом я наткнулась на исследование Барнетт о занятости, которую она называет «великим ускорением» современной жизни. Пятидесятичетырехлетняя Барнетт – профессор кафедры коммуникаций и руководитель программы изучения женской психологии и вопросов взаимоотношения полов Университета Северной Дакоты в Фарго. И все ее респонденты живут в небольших городах Среднего Запада США.

Я тогда позвонила ей и спросила недоверчиво:

– А правда, что люди в Фарго очень заняты?

– Дорогая, – ответила Энн со смешком, – вы хотите познакомиться со слишком занятыми жителями Северной Дакоты? Я помогу вам.