Уроженец Красноярска, выпускник училища 1991 года, лейтенант Богданов был захвачен вместе с нами. Его, как самого молодого, командиры оставили для сдачи техники и вооружения. Дурдом, конечно, но теперь Витек мой сосед по камере. Он невысокого роста, сухой, хороший спортсмен, как всякий холостой лейтенант — бабник, не дурак выпить. В наш славный коллектив влился быстро, и вместе со всеми тащил нелегкую лямку БД (боевого дежурства). Он и в мирной жизни не отличался особой говорливостью, сейчас почти замолчал, только матерится отчаянно. Неужели кончили Витька? Похоже, что моя очередь.

Сопротивляться глупо. Свою долю боли я уже получил сегодня. Если Виктора убили, значит и моя судьба такова. При одном условии, если не соглашусь. Соглашусь обучать их ополченцев — выживу. Троих моих товарищей уже убили, значит, и мой черед пришел.

А как раньше было! Нас привезли. Поначалу Гусейнов с нами пытался играть в интеллектуала. Он вел себя как барин. Кормежка два дня была хорошая, коньяк тоже присутствовал. Однажды он пришел в особенно благодушном настроении.

— О, как мои друзья поживают?

Мы молчали. Что говорить? Потом начался обычный словесный понос. Гусейнов разорялся о независимости, о долге, патриотизме.

— Вы можете все получить от меня. Хотите деньги, власть, оружие, женщин, квартиры, машины? А также у меня для вас есть маленький сюрприз.

Он полез в карман и достал пакеты с порошком. Они были небольшие по размеру, но различные по цвету. Мы поначалу даже не поняли, что это такое.

— Угощайтесь! — Гусейнов широким жестом высыпал все это на стол.

— А что это? — мы были в недоумении.

— Товар высшего качества! — Гусейнов был горд. — Хочешь «777», хочешь «999», но это очень дорого! Выбирайте!

— Это что, наркотики?

— Я же говорю — товар высшего качества, я первый, к кому он из-за «бугра» попадает! Не хотите быть инструкторами, не ходите. Не надо! Будьте курьерами! Сейчас границ нет, вас — офицеров — никто досматривать не будет! Это же деньги. Несколько таких поездок, и вам не надо ни работать, ни служить до конца жизни! Риска никакого, здесь мы вас посадим в самолет или поезд, пара пакетов, а там вас встретят! И все!

— Точно все! Крест на жизни, карьере. Лет десять! И все! Делов-то! — я был взбешен.

— А наркота откуда? — поинтересовался Виктор.

— А тебе зачем?

— Просто так.

— А ты как думаешь? — Гусейнов проверял нас.

— Элементарно. Наркота поступает из Ирана, малая часть из Турции.

— А почему так думаешь? — Гусейнов настаивал.

— Турция претендует на цивилизованную страну. Там и спецслужб импортных много, а вот Иран больше закрытая страна, плюс исламский фактор. А вы пытаетесь проводить боевые действия под зеленым знаменем пророка. И как пить дать, сами пытаетесь выращивать всю эту гадость где-нибудь. Может даже и войнушку начали из-за наркоты?

— А это ты с чего взял?

— Чутье!

— В общем-то, ты прав. Товар я получаю из Ирана. А там какой хочешь. Хочешь самый чистый — афганский, пакистанский, ну и, конечно, наш есть, местный. Понимаешь, армян поддерживают армяне по всему миру.

— У них это неплохо получается! — заметил я прикуривая сигарету.

— Пока! Пока получается! — уточнил Гусейнов. — Тем не менее, с нами многие страны и отдельные шейхи, миллионеры. Не всегда можно переправить деньги, оружие, форму, вот и переправляют товар. Я получаю его по тысяче долларов за килограмм — это высшего качества, низкосортный можно центнерами за бесценок. А в Москве — от тридцати-сорока тысяч за килограмм. Чистой прибыли до четырехсот процентов! Неплохой бизнес, а?

— Здорово получается! Здесь неверных убиваете, а в России ты убиваешь неверных наркотиками. Круто! — я тоже философствовал. — А война началась не из-за наркотиков?

— Это тоже.

— Как?

— У меня, у нас там были небольшие поля, плантации, и вот эти макаки не захотели уйти! Такой бизнес начинался! Тьфу! — он выругался по-азербайджански, что-то про гнусных шакалов и грязных обезьян.

— Облом за обломом! — Витя подначивал Гусейнова.

— Да, уж! — Гусейнов заново переживал свою утрату.

— И много полей потеряли?

— Около пятидесяти! Такие деньги люди вложили, я сам вложил все! И вот я стал нищим! Ну, ничего, они еще за это заплатят! Они уничтожили мои поля! — Гусейнов грохнул кулаком по столу. — Грязные собаки!

— Круто! Так вся эта война из-за наркоты!

— Не только. Не только! Власть! Вот из-за чего все войны. Будет власть — будут деньги, будут деньги — будет власть. Одно от другого неотделимо, все как сиамские близнецы. И ничто меня не остановит на этом пути. Я — избранный!

— Здравствуй, паранойя! — Витя усмехнулся.

Я пнул его под столом.

— Не дергайся, Маков, я уже от многих это слышал. И где они? — Гусейнов перегнулся через стол. — Иных уж нет, а те далече! Ха-ха-ха! Гениальность никто никогда не понимал из современников. Ни Вашингтона, ни Гранта, ни вашего Ленина. Зато потом их деяниями восхищались и ужасались все! Я предлагаю вам разделить это бремя. Да, сейчас нам сложно, но в мое дело готовы вкладывать миллионы долларов. Я неплохо готов оплачивать ваши услуги.

— Как Модаеву?

— Он свое получил. Он — пацан! Но он нужен! Пока нужен, — Гусейнов скривился.

Потом он начал нести прочую чушь об избранности азербайджанского народа, что он сам избран пророком и судьбой, и прочую ерунду. Зрачки его были неестественно расширены. Сам он побледнел, пот катился градом. Типичные признаки употребления наркотиков. А может, просто одержимый фанатик? Я не доктор. Вскрытие покажет!

Голова болит. Вспоминать и переживать заново больно, тяжело. Мне стало уже все безразлично. Господи, как я устал! Дай мне силы сдохнуть!

Дверь распахивается. В проеме стоят двое. Я шагаю вперед, протягиваю руки, их сковывают наручниками. Это, оказывается, целая наука, как сковывать наручниками-браслетами руки. Можно просто захлестнуть на запястьях, можно потом додавить так, что кровь не будет поступать в кисти рук, и муки начинаются адские. Кисти синеют, и выворачивает от боли все руки. Можно защелкнуть их выше кистей, на предплечьях, сильно, при этом заставить кулаки сжать. Через десять минут кулаки разжать уже не сможешь, и будешь лезть на стенку от боли и орать благим матом. Интересно, откуда эти крестьяне и преподаватели школ научились таким премудростям?

Меня проводят по большому длинному коридору, я раньше подсчитал — пятьдесят шагов, затем поворот налево — еще семь шагов, дверь — здесь раньше было что-то вроде тренажерного зала, штанги, гири, самодельные тренажеры, манекены, доски с нарисованными человеческими контурами, истыканные ножами, — это наша пыточная.