– Предлагаю позаботиться об этом, когда придет время. Можно сказать им, что ты выиграла главный приз на школьном конкурсе.

– Несмешно, – буркнула я.

– Слушай, давай решать проблемы по мере их поступления. Как только забрать деньги будет безопасно, мы придумаем, что сказать твоим родичам. Ты правда думаешь, что они придут в ужас и захотят немедленно сдать деньги в полицию?

– Не знаю. Я…

– Я тебе вот что скажу, – произнес Эдди. – Мой приемный батя своего не упустит. Он обалдеет просто. Лу, конечно, коп, но ему будет до лампочки, откуда они взялись. У нас такая нужда… Он будет отплясывать на столе в столовой, подбрасывая их в воздух, как конфетти.

– Насчет моих я не уверена, – промолвила я, не в силах избавиться от гнетущего страха, угнездившегося в животе. Мне бы его спокойствие! Эдди молодец, никакие преграды ему нипочем. Как будто он все держит под контролем и любые трудности готов встретить лицом к лицу.

– Думаю, остальным можно доверять, – проговорил Эдди. Он не ко мне обращался, просто рассуждал вслух. – Меня беспокоит Дэнни. Если кто и надумал бы выкопать портфель и забрать свою долю без разрешения, это был бы он. Но я не думаю…

– Дэнни бывает тем еще кретином, – сказала я. – И не дурак подраться. Но на такое он не способен.

Эдди ничего не ответил – наверное, обдумывал мои слова.

В полуквартале от его дома я ухитрилась найти место для парковки и даже втиснуться туда. Дома в Олд-Виллидж маленькие и жмутся друг к другу, а подъездных дорожек нет вовсе, так что парковочное место приходится добывать с боем.

Мы вылезли из машины, и я заперла двери – как-никак райончик не из лучших. Асфальт давно пошел трещинами, из которых пробивались сорняки. Мы зашагали по тротуару. Я гадала, какими окажутся родители Эдди. Я никогда с ними не встречалась. Ни на каких школьных мероприятиях они не показывались.

– Мама у нас тихоня, – сообщил Эдди, будто прочитав мои мысли. – Разговаривает мало и всячески Лу обхаживает. Но настоящий глава семьи – она. Уж если она что-то решила, Лу может хоть на стенку лезть, но всегда уступает.

– А он из суровых копов? – спросила я.

– Да не совсем.

Мы перешли дорогу. Панорамное окно дома на углу было заколочено досками.

– Лу любит включить крутого, но мужик он неплохой, – продолжил Эдди. – Он частенько брал нас с брательником моим в походы и на рыбалку, пока Джонни в армию не забрали. Хорошее время было… Больше всего Лу любит валяться на диване и смотреть спорт по телику. Не важно какой. Вообще пофиг – минут через двадцать он уже кемарит.

Мы стали подниматься по бетонной лестнице к дому Эдди. Это было узкое здание, обшитое серой дранкой, с черными ставнями на окнах. На некоторых ставнях краска облезла, а с края крыши свисал сломанный водосточный желоб.

– Лу, конечно, сейчас хандрит страшно, – доверительно сообщил Эдди, понизив голос, пока мы поднимались на крыльцо. – И злится.

Из открытого окна звучала музыка в стиле кантри. Мужской голос в соседней комнате рявкнул: «Как ты могла сжечь спагетти?» В ответ послышался женский смех.

Толкнув дверь, Эдди первым вошел в дом. Прихожей здесь не было. Мы очутились в маленькой захламленной гостиной. На квадратном столике рядом с большим коричневым креслом лежала стопка журналов. Такого же цвета диван стоял перед плоскоэкранным телевизором, по которому шел футбол. На каминной полке выстроились семейные фотографии.

Отчим Эдди расхаживал перед камином, прижимая к уху телефон. Он кивнул в знак приветствия, не отрываясь от разговора. Рослый привлекательный мужчина с шапкой седеющих волос, зачесанных назад, загорелым лицом и большими серо-голубыми глазами. Он был одет в черно-белую футболку с эмблемой шейдисайдской полиции и потрепанные джинсовые шорты.

– У меня слушанье через месяц, – рявкал он. – Понимаешь, что они со мной делают? Еще целый месяц так жить? – Он яростно жестикулировал свободной рукой, как будто собеседник стоял перед ним.

Покачав головой, Эдди повел меня на кухню – светлую, с белыми шкафчиками и длинной стойкой. Мама Эдди отвернулась от плиты, на которой булькала большая кастрюля спагетти.

– Эмми? Рада познакомиться! – Она дружелюбно улыбнулась, помахав деревянной ложкой.

Миссис Коваль выглядела совсем молоденькой. У нее были волнистые темные волосы, как у сына, и серые глаза. Невысокая и стройная, она была одета в темные джинсы и топик в красно-белую полоску.

– В понедельник у нас всегда спагетти, – сказала она. – Надеюсь, ты любишь пасту. Я приготовила острющий томатный соус!

– Замечательно, – ответила я.

В соседней комнате разорялся Лу. Под его тяжелыми шагами скрипели половицы.

– Опять жалуется, – сказала миссис Коваль, снова повернувшись к кастрюле. – Говорит со своим братом в Буффало, хотя прекрасно знает, что от него помощи не дождешься. Он фармацевт. Может только языком цокать.

– Лу просто любит жаловаться. – Эдди улыбнулся.

– На самом деле это неправда, – серьезно сказала его мама. – Он… он так расстроен, что никак не успокоится. – Ее голос дрогнул. – И по-моему, имеет право. Я к тому, что с ним действительно поступили непорядочно. Совершенно непорядочно. После десяти лет беспорочной службы!

Я обернулась: Лу, весь красный от злости, ворвался в кухню, размахивая телефоном.

– Тони нечего сказать, – сообщил он жене.

– Твой брат желает тебе добра, но ему всегда нечего сказать, – отозвалась она, помешивая ложкой в кастрюле.

– Он посоветовал мне набраться терпения! – воскликнул Лу. – Как тебе это нравится? Набраться терпения! Если бы мне был нужен такой совет, я бы лучше открыл печеньку с предсказанием.

Его глаза расширились, словно он только сейчас заметил мое присутствие.

– Извини, Эмми. – Он пожал мне руку. Ручища у него была здоровенная, но я не думаю, что он нарочно так крепко сжал мою ладонь. Чуть не раздавил, ей-богу.

– Эдди мне рассказывал о вашей… эм… проблеме, – сказала я. Прозвучало неловко.

Лу открыл шкафчик, достал коробку крекеров «Ритц» и принялся закидывать их в рот один за другим.

– Да уж, проблема, – пробормотал он с горечью.

– Ну давай, порти себе аппетит, – бросила миссис Коваль, не оборачиваясь.

– Когда у меня последний раз портился аппетит? – огрызнулся Лу. – Может, никогда?

– По понедельникам у нас паста, – вмешался Эдди. – А Лу лепит фрикадельки. Обалденные просто. Это единственное, что он умеет готовить.

– Это старинный польский рецепт, – пробубнил Лу с полным ртом крекеров. – Меня бабушка научила. Ты будешь смеяться, если я назову тебе его секретный ингредиент.

– И что же это за секретный ингредиент? – спросила я.

– Соль и перец.

Я засмеялась. Эдди тоже. Мне кажется, он хотел разрядить обстановку. Чтобы его отчим хоть на пару минут перестал злиться