– Простите. Я не хотела… Я хотела этого козла ударить, – залепетала я.

– Какого козла? Это корова! Совсем сбрендила! Ты за нашу Бурёнку ответишь! – завопила какая-то бабка.

Павел тут же просёк, что меня сейчас, скорее всего, будут лупить.

– Расходитесь все по домам! – гаркнул он. – Концерт окончен! – Павел схватил меня за плечи и с силой увлек в дом.

– Мы требуем продолжения шоу! – разорялся тракторист. – У нас в деревне давно не было так весело! Даёшь утреннее шоу для народа! Только Бурёнку не трогай, а то мы сделаем тебе такие же дойки, как у неё!

Павел закрыл дверь, посадил меня на кровать. Довольная пьяная рожа тракториста нарисовалась в разбитом окошке.

– Макарыч, а ну пошёл отсюда! – устало сказал Павел.

– Павлуша, девка у тебя хороша. Можно хоть немного за сиськи подержаться? Хоть один разочек!

– Я тебе сейчас так подержусь – на тебе живого места не останется!

– Ну я же немногого прошу. Всего один разочек…

– Убью на хер!

– Да ладно тебе… – Испуганный Макарыч отбежал от окна.

Павел смочил полотенце холодной водой и вытер мне лицо.

– Ну вот, появился повод познакомиться со всей деревней. А то как-то повода всё у тебя не было. Сама говорила, что даже в магазин ни разу не заглянула.

– Смешно, – пришла я в себя и с трудом сдержала слёзы.

– Больно? – Павел коснулся синяка, который я сама себе подставила.

– Ещё как.

– Фингал будет на пол-лица. – Павел потрогал мой нос, чтобы убедиться, что я его не сломала. – Ну, хоть нос цел. Чудом, можно сказать. Я думал, от такого удара он у тебя набок съедет.

– От какого удара?

– Ты сама себя чуть не покалечила.

– Вот как… – Я беспомощно посмотрела на Павла. – Слушай, у тебя выпить есть? – чуть слышно спросила я.

– Спрашиваешь! Конечно.

– Тогда принеси чего-нибудь покрепче.

– Легко. Думаю, это сейчас именно то, что тебе надо. Уж если ты не выскользнула из моего дома тайком с первыми петухами, то банкет продолжается.

Мы сели за стол. Павел вытащил из печи еще теплую картошку, поставил миску с различными соленьями и налил мне рюмку.

– Давай махни, сразу легче станет.

– Не знаю, как насчёт легче, но выпью.

– На тебя так часто находит? – поинтересовался он.

– Иногда, – буркнула я.

– Значит, совместное проживание с ведьмой в одном доме к хорошему не приводит. Ты хоть понимаешь, что из-за Антонины сходишь с ума?

– Антонина здесь ни при чём.

– Расскажи кому-нибудь другому. Вот к чему приводят все ваши колдовские штучки.

– В том, что происходит, я виновата сама. Временами мне кажется, что мою душу искусали змеи. Под ногами нет ни твёрдой почвы, ни опоры.

– Что же ты такого натворила в жизни, если так себя ощущаешь?

– Это личное, прости.

– Наташа, у меня такое ощущение, что ты очень одинокий человек, впрочем, как и я. У тебя нет близкого мужчины. Иначе твоя жизнь стала бы совсем другой.

– Я не одинока, я одиночка. Это разные понятия. Я не считаю непременной необходимостью иметь рядом мужчину и зацикливаться на нем. Я ощущаю себя полноценной и без мужика. Мужчина по определению не может быть близким человеком. Пустоту им не заполнить. Человек приходит в этот мир одиноким и уходит одиноким. Я сама за себя отвечаю. Вот семейные пары… Зачем мужчина и женщина живут вместе? Что их связывает? Такой поток взаимной ненависти, раздражительности, унижений… Семейная жизнь – тупик. Я не испытываю желания всю свою жизнь водить хоровод вокруг штанов с яйцами.

– Я думаю, ты сейчас врёшь сама себе. – Павел вновь посмотрел мне в лицо. – Болит?

– Очень, особенно душа. Мне холодно и уныло. Знаешь, иногда даже хочется покончить с собой, – призналась я и выпила очередную рюмку.

– Ты что, дура?

– Ага, дура, – прошептала я и уткнулась ему в плечо. – Мне хочется просунуть голову в петлю и сделать последний шаг. Маленький полет с высоты табуретки… Или высыпать на ладонь горсть таблеток. Одну за другой отправлять их в рот, запивая водой. Уснуть и уже никогда не проснуться. Или встать на самом краю крыши, шагнуть в пустоту и рухнуть вниз. Можно сжать в руке лезвие и вспороть вены. Вместе с кровью будет уходить то, что я так ненавижу, – моя жизнь. Всё вокруг давно потеряло цену, а всё, что внутри, пусто и нелепо. Только на том свете я стану совершенно свободной. Я не буду принадлежать этому миру. Я буду мчаться навстречу чужим и холодным небесам. Не хочу думать о том, что смерть – это крайне неприятная форма бытия. Или небытия? – Я ухмыльнулась. – Пора прекратить испытывать судьбу и играть с ней в кошки-мышки. Перед смертью хотелось бы посидеть где-нибудь на берегу моря, полюбоваться на горизонт с бутылкой элитного коньяка и плиткой шоколада в руках. Побродить по побережью, насобирать кучу ракушек, покидать камешки в воду и покормить чаек. Хочется услышать шорох волн по песку, шум водопада, увидеть высокое голубое небо с прозрачными облачками, почувствовать аромат цветов и ласку тёплого солнышка. Я завидую бабочкам. Они такие… легкомысленные. Мне кажется, что бабочки счастливые создания. Многие не доживают до зимы, и у них жизнь – вечное лето. Порхают с цветка на цветок и танцуют в ярких солнечных лучах. А потом замрут, сложат крылышки и уснут. Быстро, легко и красиво.

– Ты сейчас опять не в себе? Что-то ты, мать, заговариваешься.

– Да ладно… Это я просто так. Не бери в голову. – Я снова потянулась за рюмкой. – Может, пригласишь меня в поездку к морю? Посидим на берегу, выпьем коньячку, а потом можно и того…

– Чего «того»? Утопимся? А смысл?

– Павел, какой тебе нужен смысл? Слушай, ты курей-то своих кормил?

– У меня нет кур. При чем тут куры? А если бы и я их имел, то голодными не оставил.

– А чьи куры по двору бегают? Петухи там разные…

– Соседские.

– Ну да. Я как-то не догадалась… Я могла бы побороться за жизнь, но слишком слаба, чтобы противостоять жизненным тяготам, и слишком устала. Я часто задаю себе вопрос: зачем я здесь? Всё это время кто-то не отпускал меня из этого мира, хотел оставить и сберечь. Я не жалею о поступках, которые не успела совершить, и о мечтах, что не успела осуществить. Всё равно будет финиш. И пусть после того, как меня не станет, жизнь пойдёт своим чередом. Пусть. Но меня уже в жизни не будет. И всё же от этой мысли меня охватывает отчаяние. А ведь ещё недавно я ничего не боялась. Ничего, кроме смерти.

Сама не знаю почему, но я стала развивать тему смерти. Негативные мысли, дикий стресс и алкоголь сделали своё дело. Мне хотелось кричать на весь дом о том, как мне плохо.