Он подошел к парапету высотой не более двух футов и остановился там, шевеля губами и опустив руку с фонарем.

— Я всегда говорил — Лиззи может подтвердить, — что опасно, когда парапет всего в два фута находится над таким обрывом.

Слова эти произносились абсолютно беззвучно. Подняв фонарь, дворецкий направил луч вниз — на тропинку, ведущую к реке. Луч осветил распростертую человеческую фигуру в мокрой одежде — такую же неподвижную, как Дорожка, на которой она лежала, или камень рядом с ней.

Лейн перестал дрожать — беспощадная действительность привела его в чувство. В правом углу террасы ступеньки спускались на маленькую лужайку, откуда шла тропинка к реке. Дворецкий спустился с лестницы и зашагал по дорожке. По ней хорошо было идти к лодочному сараю солнечным летним днем, А не январским утром. Он вспомнил, что сегодня первый день нового года.

Подойдя к темной фигуре, Лейн осветил ее фонарем. Это был Джеймс Парадайн, и он был мертв.

Филлида проснулась в темноте от стука в дверь и машинально пробормотала:

— Войдите!

Дверь открылась и закрылась, на потолке вспыхнул свет, и Филлида увидела Эллиота, одетого наспех. При виде его мрачного и напряженного лица все ее недавно обретенное счастье сразу же испарилось, А в сердце закралось ощущение катастрофы. Даже появление мужа не казалось странным. Филлида вскочила с кровати, ее волосы разметались по плечам.

— Что случилось, Эллиот?

— Боюсь, у меня плохие новости.

Филлида схватила его за руку, чтобы унять дрожь.

— С мистером Парадайном произошел несчастный случай.

— Несчастный случай?

Она крепче вцепилась ему в руку, но им обоим это казалось вполне естественным.

— Боюсь, что он мертв, — сказал Эллиот.

По щекам Филлиды потекли слезы.

— Лучше сядь. Фил, — посоветовал Эллиот. — Ты должна взять себя в руки. То, что мы скажем и сделаем, будет иметь большое значение для всех нас. Нам нужно сохранять спокойствие и ясную голову. — Он подвел ее к кровати, и они сели рядом. — Слушай внимательно. Мистер Парадайн свалился с террасы. Его нашел Лейн. Ты знаешь, как Джеймс перед сном выходил подышать воздухом и посмотреть на реку. Должно быть, у него закружилась голова, и он упал через парапет. Его кровать нерасправлена, А дверь кабинета открыта. Лейн вышел с фонарем и нашел Джеймса. Потом он пришел ко мне, а я разбудил Алберта и велел ему позвонить всем, кому нужно об этом сообщить — Моффату, Фрэнку Эмброузу, Марку и Дики, доктору Хортону и полиции.

— Полиции? — Филлида все еще держала его за руку.

— Когда происходит несчастный случай, следует уведомить полицию, — бесстрастным тоном объяснил Эллиот.

Филлида вздрогнула, отпустила его руку и повернулась к нему.

— Что ты имел в виду, говоря о том, какое большое значение будет иметь то, что мы скажем и сделаем?

Вместо ответа Эллиот поднялся, подобрал светло-голубой пеньюар, лежащий на обитом ситцем кресле, и набросил его ей на плечи.

— Думаю, тебе придется сообщить мисс Парадайн. А потом нам нужно решить, что мы скажем полиции.

Филлида встала и завязала пояс.

— О чем ты? — удивленно спросила она.

— О том, что произошло за обедом вчера вечером. Несколько человек слышали его слова. Либо они будут держать язык за зубами, либо полиция станет задавать нам вопросы.

— Ну и что ты намерен делать?

— Не знаю. — Взгляд его был суровым, даже враждебным. — Прежде всего, действительно ли это был несчастный случай?

— Что?!

— То, что ты слышала. Ни ты, ни я этого не знаем. Если да, то для кого-то этот случай оказался весьма счастливым. Кто-то из членов семьи сильно подвел мистера Парадайна. У старика были свои идеи насчет наказания — он не хотел выносить сор из избы, но виновный не отделался бы легко. А мистер Парадайн знал виновного. В этом вся суть. Он намеревался сидеть у себя в кабинете до полуночи, ожидая что кто-то придет туда и признается со всеми вытекающими для него последствиями. Очевидно, так и было, но никаких последствий не будет, потому что с Джеймсом Парадайном произошел несчастный случай.

В лице Филлиды не было ни кровинки.

— Откуда ты знаешь… что кто-то пришел и признался?

— Знаю, — кратко ответил Эллиот.

— Откуда?

— Потому что кое-что было взято и возвращено назад.

— Что именно?

Он покачал головой.

— Этого я не могу тебе рассказать. Просто я знаю, что кто-то приходил в кабинет вчера вечером.

Филлида посмотрела ему в глаза.

— Я приходила туда.

Рука Эллиота опустилась ей на плечо почти с силой удара.

— Ты понимаешь, что говоришь?

Она кивнула.

— Конечно понимаю. Я приходила в кабинет, потому что хотела поговорить с дядей Джеймсом.

— После того что он сказал за обедом, у тебя хватило ума пойти в кабинет? Да ты просто безмозглая дура!

Как ни странно, Филлиду ободряло то, что Эллиот ругает ее. Вежливые знакомые не называют тебя дурой.

— Я совсем об этом не думала. Просто мне нужно было с ним поговорить.

Эллиот сердито уставился на нее. Мужчина не в состоянии понять, как непоследователен бывает женский ум.

— И о чем же ты хотела с ним поговорить?

— О нас.

Эллиот отпустил Филлиду, подошел к туалетному с голику и, стоя к ней спиной, стал перебирать лежащие на нем предметы — маникюрные ножницы, пудреницу, пузырек с кремом, карандаш.

— Зачем тебе это понадобилось?

На губах Филлиды мелькнула улыбка, которая тут же исчезла. Ее глаза были влажными. Эллиот видел бы все это, если бы смотрел в зеркало. Но его взгляд был устремлен на безделушки, которые почему-то сердили его еще сильнее.

— Я просто подумала, что должна это сделать.

Он повернулся лицом к ней.

— Кто-нибудь видел, как ты входила в кабинет или выходила оттуда?

— Едва ли.

— Когда это было?

— Не знаю — после десяти. Думаю, я пробыла там минут двадцать, хотя я не следила за временем — тогда.

— Что значит «тогда»?

На лице Филлиды появился испуг. Она подошла ближе.

— Это было позже. Я уже легла, мне приснился ужасный сон, и я проснулась от того, что как будто услышала крик. О Эллиот, неужели ты думаешь…

— В какое время это было? — прервал он.