Ужин протекал спокойно. Ела вот только она слишком жадно, как изголодавшаяся. И пила тоже хорошо — любимое свое виски «Джонни Уокер», так сама и сказала. Впрочем, «Баллантайн», которым ее угостили тогда в «Глории», был тоже неплох. И на том спасибо. И чем больше она насыщалась, тем сильнее, заметил Филипп, становилось ее нетерпение. Ну чего тебе? Дом — рядом. Как было бы славно, думал Филипп, если бы дело закончилось именно этим. Все же иногда так хочется обрадовать себя тем, что ошибся в человеке — думал о нем плохо, а он, точнее, она оказалась нормальным, разве что несправедливо обиженным человеком.

— Ненавижу, когда меня мешают с грязью, — вдруг многозначительно заявила Анна и уставилась Филе в глаза, ожидая реакции.

Он неопределенно пожал плечами, выразив свое отношение.

— Меня в жизни слишком часто подставляли, — продолжила она, с задумчивым видом глядя на огонек традиционной свечи на столе. — Раньше горько плакала, не имея сил отомстить…

Вот оно!..

— …а теперь могу ответить ударом на удар. Есть такая возможность. И я не уверена, шо передумаю, испугавшись каких-то обстоятельств. Время у нас, Филя, такое.

Он хмыкнул и процитировал стихи, которые любит повторять Александр Борисович Турецкий:

— Времена не выбирают, в них живут и умирают…

— Вот-вот, и пусть умирают… — И она добавила такую грубую матерную фразу, что Филиппу показалось, будто он ослышался. Увы, слова были произнесены, в этом его уверили ее сверкнувшие глаза. Взгляд ведьмы. Она в упор уставилась на него не мигая. И вдруг спросила: — Скажи, тебе было со мной плохо?

— Мне было с тобой очень хорошо.

— Хочешь, шоб так было всегда?

— К сожалению, это невозможно. Ты не знаешь меня, а я — тебя. На одной страсти отношения между мужчиной и женщиной долго не продержатся. Ну год, другой, а дальше что?

— Он мне тоже говорил об этом, я знаю. А если я добавлю денег? Много денег! Подумай…

— Чудачка, — через силу улыбнулся Филипп, — ты хочешь меня купить? А для какой цели? За прекрасную возможность иногда спать с тобой мне деньги не нужны, ты сама можешь быть драгоценным подарком…

— Дорогим… но не драгоценным, — поправила она. — А вот драгоценным я могла бы стать только после того, как… — Она замолчала.

— Ну же, какие условия?

— Элементарные… Для этого я сама должна взять его дело в собственные руки.

— А он не отдаст, да?

— Конечно, не отдаст, — с презрением фыркнула она. — Только ведь можно и не спрашивать, правда? Ты ж ведь воевал, сам рассказывал, значит, должен знать, как это делается…

— Вот оно что… — Филя покачал головой с таким выражением, как говорится, и не то чтобы да, и не то чтобы нет.. — Если нельзя, но очень хочется, то, выходит, можно? Этот принцип?

— А чем он плох? — напряженным голосом спросила она. — Если на пользу… делу?

— Может, и не плох, только не по мне… А воевал я по другой причине, тебе, пожалуй, не понять.

— Тоже мне загадка! Послали — ты и пошел, а куда деваться? А я никого не посылаю. Мне нужно, шоб сам своим умом дошел, шоб прикинул все выгоды…

— Интересно получается: с одной стороны — грех на душу, с другой — выгода. А как же с Богом? Ну с собственной совестью?1— Его уже раздражали ее бесконечные «шоб».

— А тут, парень, у нас с тобой всегда найдется возможность найти удобное для себя оправдание. Если захочется. И ты только не думай, шо я вся такая неисправимая и циничная, нет, иногда обстоятельства выше тебя, во так получается!.. А ведь ты хочешь. — Она подмигнула и засмеялась. — Очень хочешь! Да и я ничего против тебя не имею. Наоборот, любовь потом еще слаще будет казаться… Я тебя не тороплю. Но, шоб знал, я и ждать долго не стану.

— Да это я уже понял — ты женщина решительная. Уважаю таких. Но… боюсь, что разочарую. Такое предложение не для меня. Считай, что и разговора не было. Ну, в смысле, базара, да?

— Кай хочешь. — Она вмиг поскучнела. — Гуляй тогда… Свободен. За меня не бойся, я домой сама доберусь. И спасибо за откровенность. Прощай, хороший человек. — Она заметила, что Филипп полез в карман, решила, что за бумажником, и хмельным жестом отмахнулась: — Я уж как-нибудь… отдыхай… Но если… понимаешь? Позвони, я еще немного тебя подожду…

И она уронила голову на руки.

Разумеется, оставлять даму в таком состоянии было бы неправильно, но и продолжать с ней беседу в том же духе он не имел ни сил, ни желания. Да и не так уж она опьянела. Скорее всего, вид сделала, а это у нее получается очень неплохо. В определенных обстоятельствах.

Впрочем, зря он беспокоился. Сказано же, что свято место пусто не бывает. А место, которое он занимал до своего ухода, могло при его желании стать если не святым, то дорогим — уж точно. Что вскоре и произошло. А затем последовало продолжение, которое уж вовсе не было бы Филиппу Кузьмичу по душе, узнай он, чем закончится дело. Но Филипп этого не знал и вовремя ушел от резкого поворота в своей судьбе, о чем впоследствии ему не пришлось жалеть…

Вадим Лыков не презирал «ночной жизни» столицы. Можно сказать больше: он ее искренно любил. Во-первых, по признанию французского классика, книгами которого про доблестных мушкетеров он увлекался в детстве, ночами все кошки серы. — Значит, и ты сам не очень отсвечиваешь. А во-вторых, там, где постоянно бурлит таинственными и не всегда объяснимыми своими водоворотами ночная жизнь, случаются самые неожиданные сюрпризы, которые, если разумно ими распорядиться, могут значительно повлиять и на твою собственную судьбу.

Из всех ночных соблазнов, с их непременно острыми и сильными ощущениями, он предпочитал не те, что «процветают» в шикарных игорных заведениях для особой публики, в которых твоей спутницей на ночь может стать, к примеру, какая-нибудь весьма известная особа — из тех, что не сходят с экрана телевизора. Нет, его больше привлекали респектабельные ночные клубы для посетителей со стабильными и приличными доходами гораздо выше среднего достатка, однако и не кичащихся своей показной роскошью, нажитой, естественно, преступным путем. Таковых в Москве было не так уж и много, но в них, как правило, отсутствовала наглая братва, которой повсюду море по колено, и откровенные в своем трудовом призвании проститутки. Этих всех и на службе вполне хватало.

Жизненный опыт, кстати, не раз убеждал его, что, к примеру, весьма неприятную венерическую болезнь можно с необыкновенной легкостью подхватить либо на так называемой светской тусовке, где сплошь и рядом одни громкие имена, либо в каком-нибудь скверном кабаке, принадлежащем очередному приезжему с солнечного Кавказа Хачику Рубеновичу. Зато в таком вот приличном и неброском заведении, в котором он сегодня решил скоротать вечерок в надежде найти что-нибудь пикантное и остренькое, не слишком при этом обременяя себя заботами, риска практически не было, а вот хорошенькие партнерши обычно сами приплывали в руки…