Взаимоотношение религиозных организаций и властных институтов, уровень религиозности сельского населения, религиозная обрядовость и распространение атеистического мировоззрения, данные о количестве культовых сооружений реконструированы на основе документов Совета по делам РПЦ и его региональных уполномоченных (ГА РФ, ГАУО, ЦГАСО). Работа с документами фонда 3705 в Государственном архиве Ульяновской области позволила выявить документы личного происхождения (письма, заявления, жалобы, ходатайства), отражающие религиозные воззрения крестьян Ульяновской области в послевоенное время. Данные документы отражают не только мировоззренческие основы колхозного крестьянства, но и дают представление о механизмах влияния властных институтов на религиозные практики сельских граждан. Крестьянские обращения во власть наполнены болью и страданиями, вызванными действиями властей по ущемлению их религиозных прав.

Отчеты региональных уполномоченных Советов по делам Русской православной церкви и религиозным культам по Куйбышевской и Ульяновской областям, отложившиеся в специальных фондах Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) и Центрального государственного архива Самарской области (ЦГАСО), позволяют выявить динамику численности религиозного населения в сельской местности, реконструировать религиозную праздничную культуру поволжского села; проанализировать степень участия сельского партийного актива в религиозной жизни. Большинство использованных в исследовании документов данных фондов в научный оборот вводится впервые. До настоящего времени исследователями они не были востребованы.

Проблемы несоблюдения социалистической законности в колхозной деревне, нарушения трудовой дисциплины колхозниками, материальные условия их жизни, результаты кампании по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели исследованы на основе документов, отложившихся в фонде Совета по делам колхозов (РГАЭ), уполномоченного по делам колхозов по Куйбышевской области (ЦГАСО) и Ульяновского областного комитета КПСС (ГАНИ УО). Как оказалось, в региональных архивах Ульяновской области нет специализированного фонда регионального Уполномоченного Совета по делам колхозов. Документы, отражающие его деятельность, отложились в различных фондах ГАУО и ГАНИ УО, в частности в фонде отдела юстиции Ульяновского обкома ВКП(б). Особую ценность для исследования составили документы, отложившиеся в фонде Уполномоченного Совета по делам колхозов при Совете Министров СССР по Куйбышевской области в ЦГАСО. В фонде представлены не только ежеквартальные и годовые отчеты о различных аспектах колхозного строительства, но и многочисленные крестьянские письма, жалобы и заявления, позволяющие исследовать крестьянские настроения, их отношение к колхозному строю. В многочисленных жалобах колхозники информировали власть о систематических злоупотреблениях представителей региональных и местных властей, сообщали об их пьянстве и преступной деятельности. Данные документы свидетельствуют, что в послевоенное время письменное обращение во власть в руках крестьянства становится «оружием слабых», то есть крестьяне использовали письма в различные инстанции не только как средство восстановления справедливости и канал коммуникации с властью, но и как способ борьбы с неугодными представителями местной политической вертикали. «Сельская оппозиция» с помощью жалоб дискредитировала председателей колхозов, сельских Советов, членов правлений, должностных лиц районной власти. Количество обращений во властные инстанции значительно возросло после публикации специального постановления правительства СССР от 19 сентября 1946 г., в котором власть призвала колхозников активно участвовать в разоблачении «врагов колхозного строя».

Данные о деятельности учреждений культуры, радиофикации и кинофикации в послевоенной колхозной деревне содержатся в фондах партийных учреждений и специализированных фондах – областном управлении культуры, фонде кинофикации и радиофикации (ГАНИ УО, ГАУО, ЦГАСО).

Источники личного происхождения, используемые в исследовании, представлены письмами крестьян и людей, наблюдавших жизнь колхозной деревни со стороны (в частности, красноармейцы), во всевозможные властные инстанции. Большую сохранность крестьянских писем продемонстрировали фонд Уполномоченного Совета по делам колхозов по Куйбышевской области (ЦГАСО) и фонд Совета по делам религиозных культов по Ульяновской области (ГАУО). При анализе крестьянских писем (жалоб, просьб, заявлений) применялся метод сплошной выборки. Если в фонде Совета по делам религиозных культов содержатся ходатайства об открытии церквей и иных культовых сооружений, жалобы на преграды, устанавливаемые местными властями на религиозные практики крестьян, то письма, отложившиеся в фонде Уполномоченного Совета по делам колхозов, содержат многослойную информацию, часто она проявляется не явно. Это не только сообщения о конкретных случаях нарушения гражданских прав колхозников и нарушения «основного закона колхозной жизни» – Устава сельскохозяйственной артели, но и срез общественного настроения сельских жителей. Комментарии к этим письмам должностных лиц, реакция контролирующих органов дают возможность реконструировать «палитру» взаимоотношений власти и крестьянского общества.

К источникам личного происхождения относятся материалы устной истории, полученные автором в ходе полевых исследований в селах Ульяновской области. В период с 2012 по 2015 г. в селах Чердаклинского, Старо-Майнского, Барышского и Карсунского районов автор данного исследования с помощью методики глубинного и биографического интервью собрал материал о послевоенном развитии колхозной деревни Ульяновской области на основе устных рассказов сельских жителей. В жизненных историях сельских респондентов отражены особенности «социального дисциплинирования» колхозного крестьянства в послевоенное десятилетие. В них боль и отчаяние, вызванные тяготами войны, оценка действий властей, отторгаемых крестьянским обществом, осознание несправедливости податного положения колхозного крестьянства, вынужденного на последние финансовые средства подписываться на «добровольные» государственные займы, переплетаются с чувством гордости за достижения советской власти, победу в Великой Отечественной войне и свою сопричастность к данным достижениям[154].

Таким образом, использованная источниковая база (нормативноправовые акты, архивные материалы, периодические издания, устные истории и т. д.) является достаточно широкой и репрезентативной, позволяющей осуществить объективную реконструкцию повседневной жизни советского крестьянства в послевоенное восьмилетие. Обращение к делопроизводственной и различной статистической документации, переписке государственных учреждений, аналитическим запискам должностных лиц дает возможность верифицировать полученные в исследовании результаты.

Феномен повседневности находится в фокусе предметного исследования различных отраслей знания: философии, культурологии, социологии, культурной антропологии, истории и т. д. Каждая из этих наук исследует различные аспекты повседневных практик представителей разных социальных групп и обществ, пытается понять жизненные ценности, идеалы и установки индивидов, определяющих циклы того или иного общества. Накопленные знания предшествующих поколений, традиции, нормы и идеалы создают основу повседневной жизни. Не случайно В.Б. Безгин отмечает, что «индивид в исследованиях повседневности должен быть воспроизведен действующим на жизненной сцене в заданных обстоятельствах (природных, временных, политических), показан определяющим ситуацию, конструирующим – совместно с другими – социальные роли и играющим их»[155]. Исследователь должен стремиться понять групповые и индивидуальные реакции на существующие законы и порядки[156]. Междисциплинарный дискурс способствует реализации данного аспекта исследовательской проблемы.