это преступление. Ну, всё! С меня хватит! Не хочу даже и думать об этом. Плесните-ка мне виски, Вилльямс!

Об этой гравюре Вилльямс рассказал Деннисстоуну, а тот, в свою очередь, большой компании в которой находился и я. Вместе со мной в той компании был один саддукей[55] – он же, профессор офиологии[56]. Мне очень горько признаться, но этот профессор, когда его спросили, что он думает по этому поводу, ответил: – «Ох, уж эти Бриджфордцы[57]! Всё бы им болтать всякую чушь», – тем самым, показав свое отношение, и это было встречено точно так, как этого заслуживало.

Остается только добавить, что теперь эта гравюра находится в Эшмоловском музее искусства и археологии[58]. Она подверглась экспертизе на предмет использования художником при выполнении рисунка симпатических чернил[59], правда, безрезультатно. Кстати, господин Бритнелл ничего не знал о свойствах этой гравюры, хотя почему-то был просто уверен в том, что эта работа какая-то особенная. К сожалению, кто бы впоследствии на неё ни смотрел – ничего интересного более заметить так и не смог.

Ясень

Любой из тех, кому приходилось путешествовать по Восточной Англии, наверняка помнит небольшие сельские домики, которыми нашпигована вся округа. Такие дома обычно бывают довольно сырыми. Как правило, построены они в итальянском стиле, к тому же, часто вокруг них разбиты земельные участки от восьмидесяти до ста акров. Меня всегда тянуло к таким домам с серыми изгородями из дубовых досок, рядом с ними деревья, горделиво расправившие свои плечи, пруды, в которых дно заросло водорослями и густой непроходимый лес, шелестящий листвой поблизости. Но еще, мне всегда нравились особняки времен королевы Анны, поддерживаемые колоннами и отштукатуренные, с портиками в греческом стиле – такие портики были очень популярны в конце 18 столетия. Потолки в холле такого особняка поднимаются до самой крыши, а внутри к тому же имеется небольшой орган. Мне нравятся библиотеки в таких особняках, в них всегда можно найти что-нибудь интересное, начиная от Псалтыря 13 столетия до маленьких сборников стихов Шекспира. Также мне нравятся и картины, развешанные там по стенам. А больше всего я люблю представлять какой была в таком особняке жизнь, когда его только построили. В те времена, когда высокородные лорды приходили сюда на балы, а не в наше время, когда, даже если у вас и нет большого состояния, развлечений хоть отбавляй и жизнь от этого представляется весьма интересной. Да, я хотел бы иметь такой особняк и иметь достаточно денег, чтобы содержать его и приглашать в него своих друзей на веселые празднества.

Впрочем, я что-то увлекся. Дело в том, что я хотел рассказать вам историю, произошедшую в одном из таких особняков. Я говорю о Кастринггэм Холле[60] в Суффолке[61]. Вполне вероятно, с того момента как вышел этот рассказ в нем уже многое изменилось, но в основном, наверняка, он остался прежним. Всё также сохранился там портик в итальянском стиле, несущий квадратный остов белого дома (внутреннее убранство которого и тогда казалось более древним, чем он выглядел снаружи), парк, граничащий с лесом, и озеро. Но главной достопримечательности, благодаря которой этот особняк всегда можно было отличить от других таких же как он, уже нет. Раньше, если смотреть со стороны парка, то можно было увидеть справа от дома высокий старый ясень, растущий на расстоянии пяти-шести ярдов от стены и почти касающийся её ветвями. Полагаю, он стоял здесь с того самого времени когда Кастрингэм перестал быть военной крепостью а его ров засыпали и построили усадьбу для Елизаветы. Во всяком случае, к 1690 году этот особняк уже, фактически, приобрел тот вид, который известен нам.

В тот год в графстве, где находится Кастрингэм Холл, проходило много судов над ведьмами. Причем, мне кажется, потребуется еще очень много времени, прежде чем мы, просмотрев все имеющиеся материалы, задумаемся над тем, а существовали вообще хоть какие-нибудь причины того, что вызывало всеобщий страх перед ведьмами в Средние Века? Может быть те люди, которых обвиняли в том, что они были ведьмами и колдунами, на самом деле сами себе внушили, что они обладают какими-то сверхъестественными способностями? Впрочем, вполне может быть, они очень хотели, по крайней мере, пусть не обладать таинственной силой, но делать зло своим соседям. Возможно также, что все их признания, которых было очень много, добыты посредством применения жестоких пыток, к которым прибегали охотники на ведьм. На все эти вопросы, насколько я знаю, ответ еще не найден. Но материалы, имеющиеся у меня, дают мне право самому анализировать и делать выводы. Я не могу всё это сразу и одним махом отбросить прочь, как пустые выдумки и бред. Читатель должен сам составить свое мнение.

Дело было так, однажды в Кастрингэме одну несчастную женщину приговорили к смерти через повешение под торжественное аутодафе[62]. Звали её миссис Мозерсоул, и она отличалась от обычных деревенских ведьм тем, что была намного их богаче и занимала более влиятельное положение в обществе. Несколькими уважаемыми местными землевладельцами были предприняты попытки её спасти. Они сделали всё для того, чтобы оправдать её, и приложили все свои силы к тому, чтобы изменить вердикт присяжных.

Вероятнее всего, роковыми для неё оказались показания тогдашнего владельца Кастрингэм Холла – сэра Мэтью Фелла. Тот под присягой поклялся, что видел её три раза из своего окна, как он утверждал, – «на ясене возле моего дома[63]». По его показаниям она сидела на ветке дерева одетая только в женскую сорочку и срезала маленькие веточки каким-то странным кривым ножом, а когда она это делала – было видно, что она разговаривает сама с собой. Каждый раз сэр Мэтью делал всё возможное, чтобы поймать эту женщину, но каждый раз её пугали случайные шорохи, которые возникали по его милости. Поэтому, единственное, что ему удавалось увидеть каждый раз, когда он шел в сад её изловить, – это зайца, бежавшего через тропинку по направлению к деревне.

На третью ночь он изо всех сил старался догнать её и бежал до самого дома миссис Мозерсоул. Затем ему пришлось четверть часа стучать в её дверь, прежде чем та вышла очень рассерженная и с виду очень заспанная, как будто только что встала с постели. А он не смог найти никакого оправдания для такого позднего своего визита.

Главным образом на основании этих свидетельских показаний (были и другие, хотя и не такие сногсшибательные и неопровержимые, от других односельчан –