Хватило двух секунд, чтобы понять — она заблуждалась по поводу теплого приема и его организационного опыта. На его рабочем столе царил хаос.

Он встал при ее появлении, но не делал шагов навстречу. Хуже того, его лицо не выразило счастья. На нем была белая форма шеф-повара и колпак, что придавало вполне официальный вид. И никакого проблеска хотя бы простого любопытства: что вдруг привело ее к нему в разгар рабочего дня, после трехнедельного разрыва отношений?

Она растерянно моргнула.

— Здравствуй, Пьер. — Голос ее дрогнул от волнения.

Он, не ответив на приветствие, молча указал на стул напротив своего кресла. Потом, заметив, что на стуле навалены бумаги, каталоги и меню, сгреб всю кучу и положил на край своего стола. Бумаги немедленно стали валиться на пол.

Она нагнулась, чтобы помочь.

— Оставь. — Тон был резкий, он всегда ненавидел ее попытки навести чистоту в комнате.

Она выпрямилась и села на стул, пока он поднимал бумаги. Оба молчали.

Наконец он уселся в свое кресло. Кабинет не был большим, но все-таки намного просторнее, чем ее комнатушка в кафе.

— Как поживаешь? — Голос ее предательски дрожал.

— Очень занят.

Ясно давал понять, что она должна скорее высказаться и убираться.

— Я думала, ты позвонишь. — Она старалась говорить небрежным тоном, что ей плохо удавалось.

— Мы договорились — никаких контактов. Твое же предложение, насколько я помню.

— Да, это так, — подтвердила она. Что ж, она перейдет прямо к делу, если ему так угодно. — Я не стала бы нарушать соглашение, если бы не возникла важная причина.

Он прищурился.

— Ты беременна?

Она просто ушам не поверила.

— Ты должен лучше знать, чтобы задать подобный вопрос.

— Разве?

— Да.

Она постепенно накалялась. Она принимала противозачаточные таблетки с самого начала и продолжала это делать даже сейчас, непонятно зачем.

— Если ты не беременна, что за важная причина может быть, чтобы отрывать меня в разгар работы, да еще в субботу?

Действительно, у него, должно быть, на сегодня заказаны два-три банкета.

Но тем не менее решила не отступать.

— Случилось нечто такое, что потребовало немедленной встречи и объяснения.

— Разумеется, прошу… — Он не скрывал сарказма.

— Муж моей кузины Ханны…

— Кузины, которая умерла?

— Да. Ее мужа зовут Майкл. Он пришел повидать меня.

— И?.. — Он торопил, ему не терпелось поскорее ее выпроводить.

— Он хочет со мной встречаться.

Вот и сказала. Но на его лице не обозначилось никакой реакции, как будто она сообщила, что весна в этом году холоднее, чем прошлая, что необычно для северо-западного побережья.

Он смотрел и молчал, ожидая продолжения.

— Мы никогда не обсуждали такое развитие событий, — напомнила она.

— Какое упущение!

Она решила не реагировать на презрительный тон.

— Ну и что скажешь?

Он пожал плечами:

— Не вижу проблемы.

— Так ты не против? — Она не могла скрыть горечи и разочарования.

— А почему я должен быть против?

— Но… — Ей было тяжело говорить, дыхание перехватило. Как больно ранило проявленное им равнодушие и полное пренебрежение. Она вскочила с места и пошла к двери.

— Уинтер…

— Я думала, мы хоть раз поговорим как цивилизованные люди. — Она с трудом сдерживала теперь свой гнев.

— Ты пришла ко мне после недель тишины, чтобы получить разрешение для встреч с другим мужчиной?

— Я такого не говорила!

— По-моему, ты сказала именно это!

— Хочешь поспорить о семантике?

Как же быстро они вернулись к старому! Несколько минут назад она была полна злости. Сейчас готова была расплакаться от обиды.

— Если хочешь встречаться с другим мужчиной, не впутывай меня.

— Не буду. Знаешь, он доктор.

— Мне какое дело?

— О, для твоего сведения.

— Хватит, Уинтер. Уходи, пока я не сказал слов, о которых потом пожалею.

— Это я жалею, Пьер. Что пришла к тебе. Я не должна была приходить, как и не должна была думать, будто что-то могло измениться за время нашей разлуки. Ничего не изменилось. Я думала, ты любишь меня… Но вижу, что ошибалась.

Она бросилась прочь из его кабинета. Слезы застилали глаза. Не помнила, как оказалась на улице.

Пьер не остановил ее, и это было только к лучшему.

Он был к ней абсолютно равнодушен, и все, что его беспокоило, — не беременна ли она. Да он так же готов стать отцом, как… как человек с Луны!

Она бежала по улице, чувствуя, как кровь шумит в ушах. Задохнувшись, остановилась и, прислонившись к стене, приложила руку к сердцу, пытаясь успокоиться.

Встреча получилась ужасной, хуже, чем она могла вообразить. Ему не нужны три месяца для ответа. Даже трех недель было бы вполне достаточно. Он давно принял решение. И ей, наконец, пора сделать то же.

Все кончено.

Их совместный путь подошел к концу.

И если доктор Майкл Эверетт хочет продолжить встречи и заинтересован в ней, она должна открыть свое сердце для новой возможности в жизни.

Ричи ждал меня в тренажерном зале утром в понедельник. Наша встреча в субботу днем немного подняла мне настроение. Команда Макса выиграла матч, и было приятно болеть за него, сидя на открытой трибуне с другими родителями. Максу почти девять, и он потрясающий ребенок. Вернувшись домой, мы с ним, как всегда, затеяли компьютерный бой и играли, пока Стеф не крикнула снизу, что пора обедать. После обеда мы снова поднялись наверх, нам не терпелось вернуться к сражению. Потом к нам присоединился Ричи, но его мастерство было примерно на моем уровне, поэтому Макс побил нас обоих.

Ханна обожала племянника, Макс всегда был ее любимчиком. Она с удовольствием проводила с ним время, покупала ему книги, водила в кино и часто посещала его игры в Малой лиге. Он тяжело переживал, потеряв свою любимую тетю, но никогда больше не упоминал ее имени. Но я понимал причину. Он бережно хранил о ней память, и я знал это. Однажды Макс привел меня в свою комнату — показать коллекцию бейсбольных билетов, и первое, что я сразу увидел, было фото Ханны. Заметив, что я смотрю на фотографию, он подошел и молча обнял меня. Я обнял его в ответ, слова были не нужны.

— Что слышно от Уинтер? — спросил Ричи, когда мы вышли из зала.