Каменные стены каждого этажа украшали портреты Макдоналдов с седой древности до новейшего времени. В конце галереи, возле часов, она обнаружила портрет отца Игана – широкоплечего мужчины с суровым лицом, а в глазах его сверкали золотистые крапинки, как у Игана. Рядом висел портрет женщины с ласковой улыбкой и темно-русыми кудрями. Очертанием лица она так напоминала Игана и Мэри, что у Зарабет не было сомнений – это их мать.

Нашла она здесь и портрет самой Мэри. Она стояла, высокая, вытянувшись в струнку, с гордо поднятым подбородком, положив руку на спинку стула, где сидел малыш Дугал, держа на руках щенка. Мэри на портрете взирая высокомерно, словно бросая миру вызов – смотрите, я прекрасно справляюсь сама, благодарю покорно.

Затем Зарабет подошла к портрету, висевшему по другую сторону от портрета отца. Сначала ей показалось, что это Иган, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась. Молодой человек казался открытым и искренним, как Иган, на его лице играла улыбка, глаза лукаво блестели. На нем была военная форма – килт и красная куртка, высокую шапку он зажал локтем. Взволнованное молодое лицо воина, рвущегося в битву.

Наверняка это Чарли, младший брат Игана. Его портрет висел на почетном месте, в начале галереи, рядом с отцовским. Иган воевал в том же шотландском полку, однако, как ни старалась Зарабет, его портрета найти ей не удалось.

Она пошла на следующий этаж. Но и здесь не было портрета Игана, только виды озера Лох-Аргонна да поблекшие от времени изображения мужчин и женщин рода Макдоналд, глядевших на нее из далекого прошлого. На верхних этажах комнат было меньше, двери были обшарпанные и поблекшие, как и картины.

Дверь комнаты, расположенной по центру тремя этажами выше ее спальни, была приоткрыта, и оттуда раздавался баритон Игана. Она замерла, прислушиваясь, и вдруг с изумлением догадалась – он поет.

Зарабет и раньше доводилось слышать пение Игана. Как правило, он во весь голос и невероятно фальшивя, исполнял шотландские баллады. Чокнутый Горец развлекал публику в элегантных салонах. Теперь же он пел тихо и на удивление красиво.

Она разобрала слова – там было что-то о том, как славно лежать на мягком вереске, на пледе, обнимая красивую девчонку. Предательское воображение заработало. Зарабет представила, как лежит на пледе вместе с Иганом, придавленная тяжестью его тела, и пурпурное вересковое поле простирается до самого горизонта. Он ерошит ей волосы, прижавшись губами к ее губам, и его тело покоится между ее ног.

Стоя в пустом холле, закрыв глаза, Зарабет раскачивались в такт песне. Чувственная и сладкая мелодия о любви горца к его красивой подружке. Если бы только…

Она услышала тихий плеск воды и открыла глаза, возвращаясь к действительности. Иган принимал ванну!

Благовоспитанной молодой леди, хозяйке великосветского салона, какой была Зарабет, следовало немедленно удалиться, тихонько уйти вниз по лестнице. Ей и в голову не пришло бы подкрасться на цыпочках и заглянуть в приоткрытую дверь.

Едва дыша, она прижалась лицом к щели, устраиваясь так, чтобы видеть комнату. Иган лежал в ванне, спиной к двери. Голова откинута назад, мокрые волосы падают гривой спутанных кудрей, тихая песня летит в потолок. Руки покоятся по бокам ванны, смуглая кожа лоснится от воды.

Зарабет представила – вот она тихо подходит сзади и гладит его руки и плечи. Прижимает его голову к своей груди, и ей все равно, что платье намокает. Иган открывает глаза и улыбается ей, а потом увлекает ее к себе, и его поцелуй смешивается с горячей водой.

Не ее дело мечтать о подобном, а уж тем более подглядывать в щель, как влюбленная горничная. Но, как ни пыталась она заставить себя уйти, ничего не получалось. Ее туфли, казалось, приросли к полу.

Песня закончилась. Иган тихо напевал мелодию, и его голос обволакивал, как шелк. Так бы и слушать его всю жизнь.

Ей почти удалось убедить себя в том, что самым благоразумным было бы уйти, когда Иган вдруг схватился за края ванны и встал. Теперь целой армии было бы не под силу увести Зарабет прочь. Он встал, как бог из морской пены, и вода стекала с его тела, образуя лужицы на полу по бокам ванны. Она замерла, пораженная зрелищем его великолепно вылепленной спины, сильных бедер и ягодиц.

Он весь был смуглый от солнца. Там, где его обычно прикрывал килт, кожа была немного светлее, как будто летом он ничего больше не носил. От мысли о его наготе, открытой солнцу и ветру, у нее пересохло в горле.

Волосы свисали вниз, наполовину закрывая спину, тяжелые от воды. Ручейки стекали по спине и ягодицам. Мускулы играли в такт движениям рук, когда он вытирал воду с лица.

Добряк Иган Макдоналд был красивым мужчиной, и Зарабет всегда об этом знала. В Нвенгарии он очаровывал каждую встреченную даму, и малышка Зарабет сгорала от ревности. Зарабет-женщина могла только смотреть в благоговейном восторге. Теперь ей было понятно, отчего дамы так старались заманить его в свои сети.

Насвистывая, Иган потянулся за халатом. Над камином висело зеркало, слегка наклоненное вниз. Оно вдруг отразило его тело – вид спереди, – ничего не скрывая, прежде чем он успел набросить халат.

У Зарабет подкосились ноги. Когда в комнате на постоялом дворе Иган стоял возле постели, он был завернут в плед. Теперь все было открыто взгляду – плоский живот и свисающий могучий ствол, основание которого таилось в густой поросли темных волос.

Созерцание чувственной красоты его тела зажгло огонь в се жилах, пульс участился. Ей хотелось только одного – пойти к нему, просунуть руки под полы просторного халата. Его тело было бы влажным и теплым, и его глаза туманились бы желанием.

Должно быть, она ахнула или неосторожно пошевелилась, потому что Иган вдруг обернулся – не тревожно, а, скорее, лениво, словно ему было безразлично, кто мог бы за ним подсматривать. Его взгляд задержался на приоткрытой двери, но Зарабет он не заметил или сделал вид, что не заметил.

Зарабет бесшумно отступила назад, а потом повернулась и быстро пошла по галерее прочь, прислушиваясь к бешеному стуку собственного сердца.

На вторую половину дня Джемма договорилась о портнихе, и Зарабет была очень занята – с нее снимали мерки. Разумеется, готовых нарядов придется дожидаться не один день, будут еще и примерки. Но она была рада этому – выбирать фасоны вместе с Мэри, вертеться в руках портнихи – лишь бы не думать об Игане. Не помогло!

Снова и снова воскрешала она в памяти миг, когда Иган встал из ванны. Фантазия рисовала заманчивые картины – вот он приглашает ее войти, и на его губах играет распутная улыбка. Она в его объятиях, и платье намокает, а потом они вместе опускаются в горячую воду.

Она грезила об этом ночь напролет, просыпаясь в поту, с рукой, прижатой к низу живота. Зарабет стонала, пытаясь изгнать непристойные видения, но стоило ей закрыть глаза, как они возвращались опять.

На следующий день, облачившись в одно из платьев Мэри, Зарабет приготовилась нанести визит Россам – Адаму и Пирсу.