Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты ничего не сказала? Это послужит мне уроком!»
Да, он выключил вчера телефон, чтобы не слушать ее криков и плача. Но она могла отправить сообщение. Она могла сказать, что его дом сгорел.
«Не слишком ли многого ты хочешь?»
Он поднял трубку, решив позвонить ей и высказать, что по этому поводу думает, но тут вспомнил, что не знает ее номер. Он нашел его в записной книжке, набрал, но в ответ услышал ответ оператора «Телии».
У нее даже нет персонального ящика голосовой почты.
Он повернулся спиной к закопченным развалинам и пошел к машине.
Работа в отделе мало-помалу начала оживляться, но передача смены в шестнадцать часов прошла без особого подъема. Нине снова выпало патрулировать с Андерссоном, и она не видела причин возражать. Весь остальной молодняк ничуть не лучше.
Сейчас они все сидели в дежурке, и никто не хотел уходить до минуты молчания, назначенной на пять часов вечера. Нина прошлась по коридору, потом оглянулась, чтобы удостовериться, что ее никто не видит, и нырнула в комнату для допросов. Остановившись у двери, она прислушалась. В коридоре раздавался раскатистый бас Андерссона.
«Как мне с этим справиться? Как мне все привести в порядок?»
Она сняла трубку с аппарата и несколько секунд слушала гудок. Потом набрала десятизначный номер и принялась ждать.
В трубке на противоположном конце провода раздался чей-то приглушенный кашель.
— Здравствуй, это я, Нина.
Она слышала, как кто-то тяжело дышит и хлюпает носом в трубку.
— Хольгер, это ты?
— Да, — ответил отец Юлии.
Нина оглянулась, убедилась, что дверь закрыта, и села за пустой стол.
— Как вы? — тихо спросила она. — Как Виола?
— Она в отчаянии, — ответил Хольгер. — В полном отчаянии. Мы…
Он замолчал.
— Понимаю, — произнесла Нина, не дождавшись продолжения. — Вы что-нибудь слышали об Александре?
— Нет, ничего.
Снова наступило молчание.
— Хольгер, — сказала Нина. — Я хочу, чтобы ты внимательно выслушал то, что я тебе сейчас скажу. Я не должна говорить этого ни тебе, ни кому-либо другому. И ты можешь сказать только Виоле. Тот вызов приняла я. И оказалась в квартире Юлии первой. Я нашла Юлию на полу в ванной. Я позаботилась о ней и поехала с ней в больницу. Она не ранена. Хольгер, ты слышишь, что я говорю? У нее не было физических травм. У нее, конечно, тяжелый психологический шок, но это со временем пройдет. Хольгер, ты понимаешь, что я говорю?
— Ты… Что ты делала в квартире Юлии?
— Я была на дежурстве. И оказалась в ближайшей к месту преступления патрульной машине, поэтому откликнулась. Думаю, что я поступила правильно.
— Но где был Александр? Он был там?
— Нет, Хольгер. Александра не было в квартире, когда я вошла.
— Но… где же он?
Нина почувствовала, как к ее глазам подступают слезы.
— Не знаю, — прошептала она, чтобы не разрыдаться. — Вам кто-нибудь помогает? Вы с кем-нибудь говорили?
— Кто станет с нами говорить?
Да, он прав, никто. Хольгер и Виола не считаются родственниками жертвы, они — родственники предполагаемого убийцы. Едва ли государство раскошелится на психологов, которые бы с ними поработали.
— Я дежурю в субботу и воскресенье, — сказала Нина, — но в понедельник смогу вас навестить. Вы не против?
— Ты для нас всегда желанная гостья, — заверил Хольгер.
— Я не хочу мешать, — сказала Нина.
— Ты никогда нам не мешаешь. Мы будем очень рады твоему приезду.
В трубке снова повисло молчание.
— Нина, — произнес наконец Хольгер, — это она его застрелила? Его застрелила Юлия?
Нина перевела дух.
— Я не знаю, но похоже, что да. Прокурор потребовал ее ареста.
Отец Юлии несколько раз тяжело вздохнул.
— Ты знаешь за что?
Нина поколебалась. Ей не хотелось лгать.
— Я ни в чем не уверена, — сказала она. — Но думаю, что в последнее время у них были проблемы. Юлия мне о них почти не рассказывала. Она что-нибудь говорила вам?
— Ничего, — вздохнул Хольгер. — Ничего такого, чтобы мы поняли, что дело приняло такой серьезный оборот. Примерно год назад она говорила, что это стыд, что Давиду не нравится Бьёркбакен, но ничего другого не говорила…
В коридоре послышался шум, потом голос Андерссона.
— Мне надо идти, — сказала Нина. — Звони мне на мобильный, ты слышишь, Хольгер? Звони в любое время…
Электронный сигнал буравил мозг. Аннике нестерпимо захотелось заткнуть пальцами уши.
Часть денег, которые дала ей Берит, она израсходовала на покупку новых электронных игр для детей. Теперь они сидели в изголовье кровати, и каждый прилип взглядом к своему экрану. Эллен играла в «Принцессу», а Калле — в гольф с Супермарио. Игра сопровождалась жужжанием, звонкими ударами и щелчками.
Теперь она планировала свое будущее на периоды не продолжительнее двух минут. Так ей было спокойнее.
«Сейчас я куплю новую сумочку. Сейчас мы пойдем есть сосиски. Сейчас мне надо позвонить…»
В этот момент рядом действительно зазвонил телефон, заставив Аннику подпрыгнуть от неожиданности. Она встала, прошла в ванную и сняла трубку.
Звонил инспектор уголовного розыска К.
— Откуда ты узнал, что я здесь?
— Я говорил с Берит. Речь шла о пожаре в твоем доме. Судмедэксперты и криминалисты только что вернулись и дали предварительное объяснение причины. Степень разрушения и взрывной характер распространения огня говорят о том, что очаги возгорания возникли сразу в нескольких местах и, вероятно, на двух этажах. Что, в свою очередь, позволяет говорить об умышленном поджоге.
— Но я тебе это уже говорила! — живо воскликнула Анника. — Я его видела, я знаю, кто это сделал.
— Кто?
— Гопкинс. Сосед. Он стоял в кустах и смотрел, как горит дом, когда мы уезжали.
— Полагаю, что ты ошибаешься. Тебе стоит крепко подумать, прежде чем указывать на кого-то пальцем. Поджог — это серьезное обвинение, одно из самых тяжких преступлений по уголовному кодексу. За поджог можно получить пожизненный срок.
— И поделом, — огрызнулась Анника.
— Жульничество со страховкой на случай пожара — тоже серьезное обвинение, — сказал К. — Мы тщательно расследуем каждый случай пожара.
Анника презрительно фыркнула.
— Ничего у вас не выйдет, даже не пробуйте, — сказала она. — Я точно знаю, что произошло. И потом, у вас, по-моему, много других важных дел, кроме моего пожара. Например, нобелевские убийцы, не так ли? Или убийство Давида Линдхольма. Кстати, вы нашли мальчика?