Серокожий слегка удивленно посмотрел на меня, но ответил:

— Служитель портала. Я создан вместе с ним, я служу ему.

— А я кто?

Он все так же чуть удивленно, словно досадуя на мою непонятливость, пояснил:

— Вы, госпожа, Хранитель Порталов.

— Служитель и хранитель — это не одно и то же?

Поняв, что беседует с умственно отсталым существом, серокожий потерял интерес к беседе:

— Конечно, не одно. Я — служу. Вы — храните. Должны хранить… — Последнее было сказано со вздохом, словно я не оправдывал его надежд.

Должен? Я бы не против, но как я могу хранить то, что от меня никак не зависит? И как я… стоп, хранить — это защищать, что ли? Как?!

— Не знаю, госпожа. Наверное, в Замке Хранителей вам лучше объяснят. Я простой служитель. Не хотите ли доставить небольшую посылку?

Я молча кивнул, но он понял.

— Сегодня утром вы пришли с окраин Темного леса, собираетесь вернуться? Вот, нужно отнести это.

Поморщившись (не успел продать собранную с феей траву), я уместил посылку в инвентаре, переложив поудобнее накопившееся сено.

— Один золотой за проход в портал.

Я молча отсчитал деньги. Четыре золотых — плюс, восемь — минус, в остатке пять с мелочью, полсумки растительных ингредиентов, офигевание от того, во что я вляпался, и туманные перспективы. Замечательный итог дня! Уже поворачиваясь к проходу, спросил:

— В замке есть служитель?

Серокожий, не удивляясь вопросу, покачал головой:

— Нет, госпожа. Замок служит себе сам. — И, поймав меня на шаге, добавил: — Вам стоит навестить его, полагаю.

Кивнув, я прыгнул на дорожку и побежал в портал. Паладин в просмотренном видео комично жаловался, что за время игры бегал больше, чем за предыдущие годы ведения «здорового образа жизни». Эх, слайдер бы сюда перетащить, не пришлось бы постоянно туда-обратно прыгать, но сестра за такое мозг выест, его для нее купили, она два месяца канючила. Дорогой, зараза, даже мама сомневалась, нужна ли такая игрушка. А теперь сама танцует в нем с виртуальными кавалерами.

Путь через кишки неведомого чудовища, глотающего и… гхм, выплевывающего обратно несчастных хранителей, занял тридцать семь минут. Долго, но все же не час. Сдав очередному служителю посылку, я получил три золотых и вышел на улицу.

— Лопоу-ушик! Я уже волноваться начала!

— За меня? — Мелькающая перед глазами феечка на этот вопрос фыркнула и сделала неприличный жест ручками.

— За себя! Я же могу заскучать! Не над кем поиздеваться; кто меня развлечет? Шишкой кинуть не в кого. — Она взлетела, и тут же в меня полетел упомянутый предмет. — Пнуть некого…

— Полет! — И мы начали гоняться в воздухе, стараясь каждый пнуть другого. Она никак не поддавалась, поэтому пинок я получил.

— А еще некому меня накормить пирогом!

— Это за что еще?

Фея начала перечислять:

— Во-первых я красивая, а красота должна хорошо питаться. Во-вторых, я умная, а голове нужен сахар! Я это от ваших слышала. — Хм, и спросить не успел, а она уже отвечает. — В-третьих, я победила, так что давай, покупай!

— Облезешь. Во-первых, я красивее и то самостоятельно сладкое оплачиваю, во-вторых, я умнее. — Вспомнив, как лопухнулся недавно, понял, что нагло вру собеседнице. — В-третьих, я угощаю исключительно из невероятной личной доброты! А сейчас во мне одна злоба и ярость!

— Тогда немедленно становись добрым и угощай меня пирогом! Лучше — с крыжовником!

Пришлось кормить, иначе эта надоеда никак не отставала.

Переругиваясь, мы прошли через город, причем фея висела в воздухе, иногда спускаясь за очередным маленьким пирожком из купленного пакета. Я доставал их из инвентаря, держал в руке, а она их тут же с явной силой, аж перчатка шевелилась, выдирала и начинала есть. Причем никакого подтверждения о передаче предмета мне не подступало: вот пирожок у меня, а вот его уже уносят ввысь на расправу. Не знаю, куда в нее влезало, магия, наверное, но жрала она их с таким удовольствием, что стало завидно.

— Мелкая, ты не боишься, что на твое аппетитное чавканье слетятся другие феи?

— Вот еще! Ты только мой, я тебя первым заметила!

— С чего ты взяла, что это я — твой? Может, это ты моя?

— О! — Она вдруг взлетела вверх и приняла манерную позу, став точь-в-точь похожей на мультяшную фею. — Значит, у нас взаимное чувство? Только учти, у нас ничего не получится! Мы будем вечно вместе и вечно разделены! О, жестокий мир! — И фея с аппетитом откусила уже от четвертого пирожка.

— Мелкая, чувство бывает разным. Есть вот чувство острого желания дать тебе пинка.

— Оно взаимно, недотепа!

И меня снова атаковали.

Спустя минут пять прыжков и уверток и десяток полученных (ура, не только мной!) пинков мы наконец успокоились. Хорошо быть неписью, я бы после пяти пирожков не смог бы так крутиться.

— Эй, лопоушик, а чего ты такой грустный?

— Хочешь мне улыбку нарисовать?

— Листочком мордочку твою прикрыть, чтобы настроение не портил. Так чего?

Мой виртуальный психоаналитик зависла в воздухе, требовательно смотря мне в глаза.

— Ты знаешь, что вы для нас только игрушка? — Я ждал любого ответа, должны же разработчики предусмотреть подобную беседу.

— Ну ты меня совсем глупой не считай. Знаю, конечно!

Кажется, «содеска» более продвинута, чем я предполагал.

— И что, тебе разве нравится, что твой мир — всего лишь игра?

Она скорчила гримаску, пожала плечами:

— Игра, подумаешь… Это вы для нас — развлечение!

— Стоп, мелкая, так что — все они, — я махнул рукой в сторону, — они все знают, что мы не пришельцы? Что мы настоящие, а вы — нарисованные?

— Не все знают, только умные. Я — самая умная! Ну почти. — Она с горделивой стеснительностью потупилась, но тут же вскинулась. — Эй, лопоушик, в нашем мире без вас никак! У нас тут Тьма вокруг, а это такая штука — у-у-у! Жуть!

— Это же мы ее придумали? Чтобы нам было с кем бороться?

— Может, это наши маги вас придумали? Чтобы было кого сюда звать на помощь?

Пат. Как убедить программу с завышенным самомнением, что реален мой мир, а не ее?

— Да ладно, лопоушик, не куксись. Ты так становишься еще уродливее! А я люблю красивое! И сладкое!

— В кондитерскую тебя надо сводить, ты бы там и умерла, от счастья.

— Я бессмертна, я фея! А что там, в кондитерской?

Начав рассказ о шоколадных тортах и фигурной карамели самого популярного в городе кафе-магазина, которым занимается тетя Лена, я никак не мог понять, что же тут не так? Непись, знающая о реальном мире? Ну да, она только набор цифр, она может изображать что угодно, но разве такие темы не должны отслеживаться сценарником? Мир заявлен как максимально реалистичный в игровых рамках, и первая же встреченная непись эти слова опровергает?