В субботу 1 августа Германия объявила войну России, и Бельгия провела мобилизацию своей армии. В ту же субботу в 8 часов утра командующий французской армией генерал Жоффр прибыл к министру вооруженных сил Франции с просьбой разрешить всеобщую мобилизацию французских резервистов, начиная с полночи этого дня. В 15 часов 30 минут был выпущен приказ «О всеобщей мобилизации», и в 16 часов 00 минут он был направлен во все почтовые отделения Франции. Франция также ответила на телеграмму, которую Великобритания направила ей и Германии, спрашивая, будут ли эти страны соблюдать нейтралитет Бельгии в случае начала военных действий. Франция ответила на этот вопрос утвердительно; зная, что к этому времени ее авангардные части не только будут в Люксембурге, но уже подойдут к бельгийской границе или начнут переходить ее, Германия уклонилась от ответа.

К этому времени Великобритания еще не заявляла о своих намерениях, и французы с нетерпением ожидали каких-либо свидетельств верности британцев своим обязательствам. Они верили или, вернее, предпочитали верить, что те «военные» переговоры между официальными лицами обеих стран будут сведены к твердому обещанию Великобритании непосредственно перед началом войны развернуть на левом фланге французской обороны британский экспедиционный корпус численностью 160 000 человек. Великобритания имела намерение сделать это, однако она не давала никаких обязательств поступить подобным образом, тем не менее французы были большими мастерами выдавать желаемое за действительное и растягивать границы любого соглашения настолько, насколько их только можно растянуть, и даже дальше. В течение следующих нескольких лет они еще не раз продемонстрируют эту свою способность.

В воскресенье 2 августа посол Германии в Брюсселе фон Белов-Залеске представил бельгийскому правительству ультиматум, который требовал, чтобы германской армии был обеспечен беспрепятственный проход через территорию Бельгии. В понедельник Бельгия отвергла этот ультиматум, заявив, что она будет защищать от любого агрессора каждую пядь своей земли. Теперь все глаза смотрели в сторону Великобритании, которая все еще размышляла над своими следующими шагами, правда, теперь испытывая значительное давление со стороны как Франции, так и Германии. Первая хотела, чтобы Англия вступила в войну на стороне Франции. Германия хотела, чтобы Англия оставалась нейтральной, и заявила, что не станет ввязываться в конфликт на континенте из-за «клочка бумаги» — такое название получил у немецкой стороны договор, который гарантировал нейтралитет Бельгии.

Великобритания уже дала свои заверения Франции в том, что ее военно-морской флот защитит от агрессии и морские перевозки последней, и ее порты в проливе Ла-Манш. Однако французы хотели немедленного развертывания Британских экспедиционных сил (БЭС), а когда оказалось, что войска не прибудут, они стали жаловаться на британское коварство. Однако для престижа Британии гораздо более важным был вопрос о сохранении нейтралитета Бельгии, гарантом которого были также Франция и Германия. Король бельгийцев Альберт I обратился к королю Великобритании Георгу V с призывом оказать помощь в случае германского вторжения, и сэр Эдвард Грей заявил недвусмысленно: «Сохранение нейтралитета Бельгии может оказаться самым важным фактором при выборе нашей позиции», давая понять германскому послу, что его страна не может рассчитывать, что Великобритания останется в стороне «при любых обстоятельствах» — откровенный намек на то, что действия немцев в отношении Бельгии будут иметь решающее значение. Однако в тот момент Грей не вел речь о каком-либо движении войск армии Великобритании в направлении Франции.

Отказываясь поддержать немедленную отправку БЭС, сэр Эдвард просто ставил во главу угла то обстоятельство, что многие в Великобритании, и в правительстве в том числе, не видели причин, из-за которых их страна должна быть вовлечена в войну на континенте, когда нет прямой угрозы ее интересам. Французы решили считать подобную политику коварной; однако множество англичан рассматривали ее как проявление здравого смысла. На повестке дня оставался вопрос Бельгии, поскольку все, что произойдет там, будет иметь решающее значение.

3 августа, в день, когда Бельгия отвергла германский ультиматум, Германия объявила войну Франции. На следующий день Германия известила бельгийское правительство, что ее войска пройдут походным порядком через Бельгию, применяя в случае необходимости силу. Германская сторона утверждала, что это необходимо для выполнения миссии, важной для обеспечения безопасности германского государства, и далее она делала ложное заявление, что войска Франции еще раньше нарушили нейтралитет Бельгии, а ее самолеты бомбили немецкие города. Фактически же к тому времени германское вторжение в Бельгию уже началось, и через несколько часов немецкие солдаты расстреливали гражданское население Бельгии за то, что оно якобы препятствует их продвижению через страну. В силу этого обстоятельства правительство Великобритании объявило всеобщую мобилизацию, и после того, как были призваны все резервисты, оно послало ультиматум Германии, требуя гарантий, что последняя будет уважать нейтралитет Бельгии. Германия отказалась дать такие гарантии, и в соответствии с этим в 23 часа 00 минут 4 августа 1914 года Великобритания объявила войну Германии.

В полдень 4 августа Герберт Асквит, тогдашний премьер-министр правительства Великобритании, в беседе с послом США У. Х. Пейджем так объяснял причины, по которым Англия вступала в войну:

«Я ушел от него, — скажет позже посол США, — потрясенный предчувствием неминуемой гибели половины мира».

Первый том изданной в Великобритании «Истории Первой мировой войны. Военные действия во Франции и Бельгии» Hystory of the Great War: Military Operations, France and Belgium характеризует Британские экспедиционные силы (БЭС) отправленные в 1914 году во Францию, двумя исполненными похвалы строчками, за которыми внезапно следует важная оговорка. «В любом отношении, — говорится там, — экспедиционные силы 1914 года представляли собою лучше всего подготовленные, организованные и экипированные части британской армии, что когда-либо вступали в войну». Исключая, продолжает эта ссылка, «вопросы взаимодействия между аэропланами и артиллерией, а также использования пулеметов… а также то, что им совершенно не хватало крупнокалиберной артиллерии и гаубиц, артиллерийских фугасных гранат, минометов, ручных гранат и большинства из вспомогательных материалов, необходимых при ведении боевых действий в траншеях. Кроме того, не было предпринято никаких мер по ознакомлению личного состава армии с вероятным театром военных действий и боевыми характеристиками германской армии…»