Кстати, о Джиле. У меня не получалось отогнать тревогу, вызванную вопросами инспектора о его отношениях с Рупертом. Друзьями их назвать было нельзя, и скорее всего это секрет Полишинеля. Так инспектор уже знает об этом или просто собирает информацию?

Если совсем честно, разговор Джила с Рупертом, подслушанный накануне ночью, не выходил у меня из головы. Просто тот факт, что они ссорились, а теперь Руперт мертв. Я ни на секунду не могла представить такой кошмар, чтобы Джил оказался способен убить Руперта Хоу. Хотя и прошло много времени, я слишком хорошо его знала. И все-таки тот разговор не давал мне покоя, и где-то в душе притаилось смутное ощущение тревоги. В голове начало стучать, и я надавила пальцами на воспаленные глаза.

– Тебе нехорошо, Эймори? – прошептал Джил, дотронувшись под столом до моей руки. – Ты неважно выглядишь.

– Чувствую себя тоже, – призналась я. – Шок, наверное. Жуткий был день.

– Тебя проводить в номер?

Я покачала головой:

– Вряд ли я усну. Не сейчас. Мне бы не хотелось оставаться одной.

Это была правда. От беспрестанных попыток упорядочить скачущие мысли устала голова. И в данный момент я нуждалась в утешении близких.

– Тогда, может, выйдем на террасу?

– Пойдем. Свежий воздух не помешает.

Мы извинились и, пройдя через застекленные двери, тянувшиеся вдоль всего зала, вышли на восточную часть террасы. К ночи похолодало, терраса опустела. Отсюда не было видно море, для этого нужно было пройти в самый конец, а луну затянули облака. Мы с Джилом отошли от света, прямоугольником падающего из дверей, и нас окутал темно-синий мрак. Я глубоко вдохнула соленый воздух и прислушалась к шуму разбивающихся о скалы волн. Было что-то бесконечно успокаивающее в этом морском гуле, и на мгновение показалось, что ничего не случилось.

– Мне очень жаль, что тебе тут плохо, – сказал Джил, облокотившись на перила.

Даже в темноте я видела, что он внимательно на меня смотрит. Я коснулась его руки.

– Я в порядке, Джил, правда. Просто ужасно, что это произошло. Мне страшно за Эммелину.

Он опустил взгляд на мою руку, задержавшуюся на его локте.

– Прости, что на тебя все это свалилось, Эймори. – Кончиками пальцев он погладил мне запястье. – Но должен признаться, я рад, что ты здесь.

Когда он погладил мою руку, все мгновенно изменилось. Я посмотрела на него и уже не могла отвести взгляд.

– Правда, Джил? – тихо спросила я.

Он кивнул, протянул руку, чтобы отвести за ухо выбившуюся прядь волос, и рука осталась у меня на шее.

– Очень рад.

Он был очень близко и смотрел мне в глаза. Почти сразу я поняла, что сейчас Джил меня поцелует, и, когда он наконец наклонился, я все еще размышляла, позволить ли этому случиться. Его губы были в дюйме от моих.

– Джил…

– А, вот вы где.

Когда за нами послышался спокойный глухой голос, луна словно по условленному сигналу вышла из-за облаков. Джил убрал руку, и я обернулась, прекрасно зная, кого сейчас увижу.

– Майло. – Я была довольна, что голос не выдал испытанного мною изумления. – Что ты здесь делаешь?

Майло послал мне улыбку, в лунном свете блеснули зубы.

– Вижу, вы меня не ждали.

– Никогда не знаешь, в какой момент ты появишься, – легко ответила я. Однако этикет никто не отменял, и, испытав удовольствие от маленькой шпильки по адресу заблудшего мужа, я указала на мужчину, который только что пытался меня поцеловать: – Надеюсь, ты помнишь Джила Трента.

– Прекрасно помню, – любезно улыбнулся Майло. – Как поживаете, Трент?

– Неплохо, – лаконично ответил Джил.

Джил стоял совсем близко от меня, и я почувствовала, как он напрягся. Понятное дело, появление нового действующего лица его не обрадовало, и скорее всего он немало смущен. Вряд ли поцелуи с чужими женами у Джила в порядке вещей.

– Отлично. – Майло достал из кармана серебряный портсигар и закурил. – А вы, кажется, неплохо здесь устроились.

– Ты так и не ответил, Майло, – вставила я, прежде чем Джил успел что-то сказать. В такие моменты мужчины могут быть форменными идиотами.

Майло снова перевел на меня глаза, в темноте отливавшие серебром.

– Прости, дорогая. Боюсь, я забыл вопрос.

– Что ты здесь делаешь?

– До меня дошли слухи, будто у вас тут кто-то умер. – Он выдохнул струю дыма. – С удовольствием отмечаю, что вы не позволили себе слишком распереживаться по этому поводу.

– Знаете, Эймс… – Джил уже двинулся на Майло, но я жестой остановила его.

– Это в самом деле очень тяжело, дорогой. Эммелина, сестра Джила, ты должен ее помнить, была помолвлена с молодым человеком.

– Мои соболезнования. – Слова Майло прозвучали искренне, как всегда, но, как всегда, нельзя было точно сказать, что он думает.

– Да, думаю, мне стоит ее проведать, – отступился Джил.

Не сказав больше ни слова и даже не посмотрев на меня, он прошел мимо Майло в здание. Я осталась наедине с мужем. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Обычное бесстрастное выражение на лице Майло могло свести с ума кого угодно. Он просто спокойно курил, как будто мы тихим вечером сидели дома в уютной гостиной.

– Кто тебе рассказал? – наконец спросила я.

– Слухами земля полнится. – Майло бросил сигарету, потушив ее ногой. – Я, конечно, очень беспокоился о тебе.

– Так ты примчался мне на помощь?

Я даже не пыталась скрыть издевку в голосе. Все это было очень странно, а его якобы беспокойство определенно подозрительно.

– Разумеется. Пойдем в гостиницу, дорогая?

– Подожди. – Я подошла к нему. – Я хочу понять, зачем ты приехал. Когда ты решил ехать, новости еще не могли просочиться в газеты.

– Ладно, – кивнул Майло, – я действительно читал в вечерних газетах о том, что в «Брайтуэлле» сегодня произошел несчастный случай, но приехал не только поэтому.

– Я так и думала.

– Решил поболтать с тобой кое о чем. Я тут подумал, что, если уж ты решила связаться с Трентом, то могла бы делать это поаккуратнее.

Я удивилась таким его думам, но даже не попыталась опровергнуть обвинение. Все равно отпираться бесполезно.

– Ты никогда особо не заботился об аккуратности. Не понимаю, почему я должна поступать иначе.

– Разница между нами в том, дорогая, что ты всегда дорожила своей репутацией. – Из кармана смокинга Майло извлек сложенный лист бумаги. – Это появилось в газетах сегодня утром.

Я взяла вырезку, подошла к пятну падавшего из дверей света и прочла следующее: