– А как вы думаете, возможно ли… видеть в снах будущее? – спросила она, чувствуя себя слегка неловко.

– Предварительное познание?

– Так это называется?

– Вы имеете в виду сны о событиях, которые потом случаются на самом деле?

– Да.

Он взял свою рюмку с портвейном, немного отхлебнул, и на его лице появилось выражение такого удовольствия, что у нее промелькнуло в голове, а не прогадала ли она, совсем не попробовав этого портвейна.

– Замечательная штука, – сказал он. – Отличный портвейн. Завтра мне предстоит жуткая головная боль. Это тоже предварительное познание, да?

Она слегка наклонила голову:

– Бэмфорд, я же серьезно.

Он улыбнулся, потом нахмурился:

– А это имеет отношение к авиакатастрофе, о которой сообщали сегодня вечером в новостях? Это про нее только что говорил Ричард?

Сэм кивнула. Он внимательно смотрел на нее.

– У меня есть пациенты, которые все время видят будущее.

– В самом деле?

– Ну, они так считают.

– Но они его в самом деле видят?

– Ну, я бы тогда стал богачом, разве нет? Я бы заставлял их сообщать мне, какая лошадь придет первой на бегах. Мог бы и Ричарду продавать сведения, на кого ставить на бирже. Мы бы с ним навели порядочек на рынке.

Вверху, прямо над ней, раздался громкий хлопок, и Сэм почувствовала резкую боль в руке. Она взвизгнула и посмотрела на стол. Место вокруг нее было усыпано стеклянной крошкой. Крупный осколок торчал из ее бокала с «Перрье». Небольшое пятнышко крови расползалось по указательному пальцу. Сэм в недоумении озиралась вокруг. Все пристально смотрели вверх, на люстру.

– Как странно, – произнес кто-то.

– Наверное, на лампочке осталось немного краски, вот она и лопнула, – сообщил другой голос.

– Нет, это, должно быть, из-за перепада в напряжении тока, – предположил еще кто-то. – Знаете, во время пауз в телепередачах на коммерческую рекламу все бросаются в сортир. Вот и получается перегрузка электросети.

– Но так обычно бывает после полуночи.

Сэм внимательно смотрела на люстру. Одна из лампочек взорвалась, из патрона торчал один-единственный зазубренный осколок. Холодная волна страха прокатилась по ней. Прозвучавший хлопок эхом отдавался в ее голове, потом шум вдруг усилился, вызывая смутное воспоминание из прошлого, теперь давно позабытое.

Она нахмурилась, машинально разглядывая доску для сыра, на которой была нарисована ветвь винограда, крошечные осколки стекла, сверкающие в свете электрических свечей, драгоценные кольца на коротких, толстых пальцах блондинки, своими размерами напоминавшие скорее кастеты, чем украшения; наконец ее взгляд уставился в темное пустое пространство позади стола. Брезжущее воспоминание буравило ее сознание, словно боль от стеклянной колючки в пальце. А потом она еще раз наткнулась на взгляд Андреаса, он держал свой бокал рукой в черной перчатке и улыбался ей.

Сэм услышала, как в ванной льется из крана вода и Ричард энергично чистит зубы. Она перевернулась в постели на другой бок, с неохотой сознавая, что начался новый день, а предыдущий вроде бы так и не уходил. Она медленно открыла глаза, тут же почувствовав в них колющую боль. Луч света выбивался из-под двери ванной и исчезал, растворяясь в серой темноте, так в театральной декорации представляют раннее зимнее утро. Сэм, казалось, видела чью-то руку на пульте, регулирующем свет.

Дать дневной свет!

Из ванной вышел режиссер этой постановки – Ричард. Из-под темно-синего махрового халата торчат ноги, белые и волосатые. Мокрые светлые волосы гладко зачесаны назад, а на подбородке капелька крови – он задел прыщик. Ричард ощеривается, обнажая сверкающие белые зубы.

Готовый кадр для рекламы. «Зинг!» Все дантисты рекомендуют эту зубную пасту. «Зинг!» Экологически здоровый способ чистки ваших зубов. Да-да, ребята! Потому что, когда вы израсходуете саму пасту, вы сможете съесть и тюбик.

И, помимо всего прочего, это еще одна Система Личного Питания, предоставляемая вам производителями напалма. Уничтожает растительность. Способствует распространению всех болезней. С лица слезает кожа…

Внезапно по телу Сэм пробежала дрожь, такая сильная, что ее всю передернуло. «Кто-то прошел по твоей могиле», – зловеще говорила в таких случаях ее тетя. Она пыталась отключить эту сюрреалистическую рекламу судьбы в своем сумеречном полусонно-полубодрствующем сознании. В одной статье она читала о таком полубессознательном состоянии, предшествующем пробуждению. Оно сродни сонливости, когда, засыпая, вы видите таинственные вещи, как бы балансируете между сном и явью.

На мгновение ей полегчало, но вскоре она почувствовала, как ее обволакивает тягостное уныние, ощущение чего-то плохого. Будто просыпаешься после того, как напился в стельку, и знаешь, что совершил что-то такое, о чем придется пожалеть. Только сейчас состояние было иным, куда хуже. Она попыталась понять, что именно происходит, но суть ускользала от нее. Указательный палец болел ужасно. Она высвободила руку из-под простыни и отодрала тоненькую полоску лейкопластыря с пальца. Раздался сильный, на всю комнату грохот.

– Ах, мать твою!

Сэм посмотрела вверх, щурясь от яркой лампы на тумбочке у кровати, которую включил Ричард, и увидела, что он лежит на полу лицом вниз, запутавшись ногами в штанинах. Опираясь на руки, он приподнялся и осмотрелся вокруг с озадаченным видом.

– С тобой все в порядке? – спросила Сэм, мельком взглянув на часы. 5.44. Он уже опаздывал.

– Да вот что-то все немного тянет помочиться.

Он перевернулся, сел на полу, стянул с себя брюки и снова медленно натянул их, на сей раз нормально, засунув каждую ногу в нужную штанину.

– А что тут удивительного, тем более после того, что вы с Бэмфордом вытворяли.

Он, сощурившись, потирал голову.

– Мы выпили почти две бутылки портвейна.

– Ну так поспи подольше.

– Да эти японцы такие зануды…

– Они, по всей вероятности, могут обойтись и без тебя.

– К этому времени курс может подняться на 400 пунктов. – Он сел на кровать, прищурясь, растирая руками лицо. – У меня ужасное похмелье. Я просто был в дикой отключке.

Он сунул ноги в туфли, поцеловал ее, и она почувствовала в его дыхании винные пары.

– Я не хочу, чтобы ты вел машину, – сказала она. – Возьми такси.

– Со мной все будет в порядке, – успокоил Ричард. – Ах этот проклятый вечер. Столько жратвы.

Послышался какой-то щелчок, и в комнате стало темно. Она легла на спину и снова закрыла глаза. Слышала, как громко захлопнулась входная дверь, и в комнате разом стало очень тихо. Настолько тихо, что если уронить шпильку, то услышишь, как она упадет.