— Вы говорите, что должны защищать своих детей! — Юрген Тор ударил здоровенным кулаком по кафедре. — Разве ваши дети будут вам благодарны за то, что получат в наследство крысиную нору вместо рая?

Юрген Тор требовал, как делал это тысячу раз за прошедшие двадцать лет, немедленного запрета на продажу клаустросфер. С таким же успехом он мог отправиться в Техас и потребовать немедленного запрета на право купить автомат на заправке.

Юрген не был глуп. Он знал, что его доводы неубедительны, поскольку они построены на глубоком противоречии. Нельзя утверждать, как это делал Юрген, что мировая экология находится на грани катастрофы, что все мы скоро умрем в страшных корчах, с пузырящейся кожей и заполненными слизью легкими, и одновременно отказывать людям в праве обладать маленькой запечатанной капсулой, независимой окружающей средой, где они смогут избежать этой неприятности. И тем не менее он не отступался, снова и снова указывая на то, что, покупая альтернативу здоровью Земли, люди отказываются от решения проблем загрязнения.

— Не совсем так, — говорили депутаты Европарламента. — Если человек покупает сигнализацию в дом, разве это означает, что он отказывается от решения проблемы преступности?

— Да! — кричал Юрген Тор. — Да, да, да! Глупцы! Преступление — отличная метафора! Мир идет к насилию и анархии, и что же мы делаем? Запираем двери! Нанимаем охрану! Покупаем оружие и прячемся! Мы уже отказались решать проблему преступности, и проблему окружающей среды мы тоже отказались решать! И правда, зачем нам воздух, если им невозможно дышать? Действительно, зачем нам еда, если ее нельзя есть?

Юрген был викингом. Его родным языком был норвежский, и, находясь во власти эмоций, он переходил на евро-американский вариант английского языка канала MTV своей молодости — странного языка, казавшегося непрекращающейся чередой вопросов.

— Я собираюсь спасти мир, ясно? — сказал он несколько десятилетий назад в одном из самых первых интервью. Это было еще до появления „Природы“, мировой политической партии, главным оратором которой он являлся. — Я защитник всего живого, понятно? — сказал он, и хотя борьба его казалась безнадежной, мир не смог бы найти более убедительного руководителя.

ЗЕЛЕНЫЙ БОГ

Юрген Тор был слишком хорош, чтобы быть настоящим. От буйной лохматой гривы золотистых волос до здоровенных ботинок „Тимберленд“ из желтой кожи, он был скорее богом, нежели человеком. Ясные серые глаза, острые как шило, могли пронзить любого политика через стометровый конференц-зал. Они были не просто убойными, а бронебойными, и тысячи женщин чувствовали на себе их уколы.

Юрген был огромен. Создавалось ощущение, что Вседержитель сначала намеревался создать двоих, а возможно, и троих защитников окружающей среды, но потом решил сэкономить время и сделать одного, но крупного. Мощные мышцы, словно клубки змей, перекатывались под его кожей. Грудная клетка была гигантская, соски располагались в разных часовых поясах; эта грудь обладала собственным гравитационным полем.

Легенды о силе Юргена и его физических возможностях гремели по всему миру. Существовало множество рассказов о временах, предшествовавших его отказу от идей терроризма, когда он еще был членом оперативного отряда группы „Мать Земля“. Поговаривали, что некогда он перекрыл устье отравленной реки собственным телом и много часов подряд противостоял мощнейшему течению, пока бригада активистов возводила из стали и цемента преграду зараженным водам. Люди в благоговении перешептывались о том, как этот великий человек некогда лично спас выброшенного на берег черного дельфина, в одиночку перетащив его с загрязненного песка в море. Тело великана было покрыто шрамами от многочисленных пулевых ранений, полученных во время нападений на заводы „Клаустросферы“ в ранние годы его деятельности. Поговаривали, что, когда потребленный в невероятных количествах персиковый шнапс ударял ему в голову, Юрген на вечеринках развлекал народ тем, что колол детородным органом грецкие орехи.

ОЗАБОЧЕННЫЕ ИЗБИРАТЕЛИ

— Мистер Тор, что вы можете рассказать нам о работе террористической группы „Мать Земля“? — поинтересовался Колин Карпер, член Европарламента от Эссекса и купленный лоббист „Клаустросферы“.

— Как я уже много раз говорил, я поддерживаю их идеи, но не поддерживаю их методы, — ответил Юрген.

— Но ведь вы сами были террористом, не так ли, мистер Тор?

— Я не принимаю термин „террорист“, сэр. Да, я совершал преступления против местных законов, ясно? Чтобы вершить более глобальное правосудие, ясно? Однако в качестве главного представителя „Природы“ я, разумеется, признаю, что вершить собственное правосудие недопустимо.

— Будет вам, мистер Тор. Довольно ханжеской болтовни, — ухмыльнулся Карпер.

— Мотни? Что это значит — „мотня“? — ответил Юрген.

— Болтовни, мистер Тор! Болтовни! Всем прекрасно известно, что вы по-прежнему являетесь активистом группы „Мать Земля“ и что сама эта группа — ни больше ни меньше как вооруженное подразделение „Природы“.

— Сэр! Неужели Европарламент скатился до обсуждения сплетен, подозрений и инсинуаций? Тогда позволь сказать тебе, дружок, что ты — всемирно признанный карьерист и проплаченный лакей холдинга „Клаустросфера“…

Гнусный Карпер покраснел, услышав эту возмутительную клевету.

— Если я поддерживаю клаустросферы, мистер Тор, так это потому, что девяносто процентов моих избирателей владеют ими, а другие находятся под защитой муниципальных договоров!..

— Большинство ваших избирателей также заражены глистами и прочими паразитами. Вы считаете своей обязанностью защищать и их интересы тоже?

Очевидцы с некоторым удивлением отмечали, что при желании английский Юргена Тора мог быть изысканным и отточенным, словно язык самого короля. Осведомленные люди знали, что он вставляет в речь норвежские конструкции и словечки и прибегает к типично американскому словообразованию для большего эффекта. Он понимал, что благодаря ошибкам в языке выглядит несколько уязвимым, а это порой полезно в дебатах, а также пробуждает в женщинах желание спать с ним. Последнее, по слухам, было для Юргена Тора даже более ценным достижением, чем восстановление экологии в мире.

— Мистер Тор, кто финансирует группу „Мать Земля“? — потребовал прямого ответа Карпер.

— Почему вы задаете этот вопрос мне, мистер Карпер?

— Мистер Тор, ваша позиция оскорбляет нашу палату! Оперативная группа „Мать Земля“ обладает колоссальными ресурсами. Ее деятельность расширилась и стала еще более дерзкой. У нее есть воздушное подразделение, небольшой флот; она свободно работает в космосе, бесконечно препятствуя коммерческим запускам. Антиспутниковые баллистические ракеты стоят миллиарды долларов, мистер Тор. Кто, черт возьми, дает такие деньги! Я говорю это вам, мистер Тор! Я утверждаю, что именно непогрешимая „Природа“ финансирует этот убийственный терроризм!

— „Природа“, мистер Карпер? — засмеялся Юрген. — Мы политическая партия, а не Форт-Нокс,[3]понял, ты, недоумок. Мы существуем на частные пожертвования и членские взносы. У нас, всемирной организации, меньше денег, чем у любой из двух основных партий США…