— Да, но это было уже после того, как был привезен «Black Box», — сказала Вика. — Его привезли в октябре. Он вполне мог вмешаться уже на этом этапе… А до этого, если судить по вашим отчетам, от 30 до 70 процентов мышей дохли или получали наследственные патологии. С чего это в последний раз получилось 100 процентов нормальных?

— Зинуля же совершенствовала программу…

— Эти усовершенствования, знаешь ли, напоминали покраску стен в доме, у которого крыши нет. Вам надо было еще лет десять, не меньше, ее дорабатывать…

— Ну хорошо, пусть нам помог «черный ящик», — раздраженно проворчала Лариса. — Ну и что? Ведь помог, не напортил?!

— А с чего это он взялся помогать? Ты ему что, премию обещала? — яростно вскричала Вика.

— Какая нам разница? Допустим, просто из филантропии…

— Ты такую поговорочку слышала. «Бойтесь данайцев, дары приносящих»?

— Нет, мы это не проходили, — проиронизировала Лариса. — Мы естественники, сухари, вивисекторы. Лягушек режем, мышей морим… Но могу сказать, что тебе твое гуманитарное образование, как и Зине, порядочно мешает. Все время в какую-то политику, мистику, философию лезете. Ищете то, чего нет. Еще бы прямо сказала, что «черный ящик» — порождение Сатаны, сосуд дьявольский или еще какая нечистая сила. Ну, на худой конец какая-нибудь гадость, заброшенная гнусными инопланетянами, прямо-таки жаждущими нашу Землю-матушку колонизировать, а род людской ликвидировать как класс.

— Между прочим, это действительно вещь внеземного происхождения.

— Вполне допускаю. Но почему подозревать, что это некая «мина замедленного действия»? Ничего плохого пока от него не видели. Никто ничем смертельным от него не заразился, радиацию он не испускает, компьютеры не портит. А если правда, что он умеет выполнять желания, как лампа Аладдина, то это вообще прелесть.

— Понимаешь, Лариса, ты этот «ящик» воспринимаешь, как вещь, в крайнем случае как сложный компьютер с искусственным интеллектом. То есть такую штуку, которая всецело подчиняется только физическим законам, которую можно путем определенного порядка действий включить, настроить, перепрограммировать, отключить. И если этот порядок не нарушается, а сама машина исправна, то она неизбежно будет управляемой и предсказуемой. Но ведь это может быть и разумное существо, которому присущи эмоции, воля, целеустремленность, которое может само выбрать, подчиняться или не подчиняться командам. Мы уже год изучаем материалы исследований, которым он подвергался в 70-80-х годах, просматриваем Димину память, в которой об этом «ящике» или «камне» много чего содержится. Мы облепили «Black Box» кучей датчиков, изучаем изменения в среде, которая его окружает. И хотя ничего еще толком не добились, но все-таки кое-какие впечатления уже имеются. В общем, я чувствую, что это не машина.

— Который час, а? — спросила Лариса. — Я чувствую, что мне надо идти спать ложиться. А то завтра на работу просплю.

— У тебя там дежурит кто-нибудь ночью?

— Конечно. И педиатр, и гинеколог, и сестры. Если будут осложнения у мамочек или детишек, мне позвонят. Ну, до завтра!

Лариса ушла, а Вика, побрякав немного на кухне — должно быть, кружки мыла, — погасила свет и притопала в спальню.

— Спишь? — спросила Вика. Можно было промолчать, и она бы поверила, будто я сплю. Но уж больно любопытные вещи мне довелось услышать.

— Вы бы и мертвого разбудили, — с деланной суровостью проворчал я. — Крику наделали — хорошо, что дети у Зинки спать остались. А то бы напугались небось.

— Ты что-нибудь понял?

— Понял кое-что. Ты Чуду-юду об этих сомнениях докладывала?

— Неоднократно. Правда, пока не все, а только о корреляции между изменениями среды вокруг «ящика» и Зинкиными сеансами по управлению внутриутробным развитием этих несчастных.

— Ну и что?

— Пока ничего. Поздравил Ларку и Зинку с успехом.

— А надо было поздравлять «Black Box»?

— Думаю, что да. Хотя еще не понимаю, как ему это удается. Зинка работает ГВЭПом в режиме «У» (управление личностью), чередуя его с «Н» (наблюдение). При «У» энергия расходуется, при «Н» — восполняется. То есть имеют место колебательные процессы, которые по идее, если между работающим ГВЭПом и «ящиком» устанавливается контакт, должны были каким-то образом отразиться и на состоянии среды вокруг «ящика». То есть при работе ГВЭПа в плюсовом режиме температура воздуха вокруг ящика должна была повышаться, а при минусовом — снижаться. То есть получалась бы синусоидальная кривая. И в электростатическом поле вокруг ящика тоже должны были эти колебания отмечаться. Ан нет, синусоидальных колебаний через ноль датчики не регистрируют. Только быстрое повышение температуры и давления, скачок вверх напряженности поля и еще некоторых показателей в момент включения ГВЭПа, потом стабилизация на этом уровне на весь период Зинкиной работы, столь же быстрое падение всех параметров до прежнего уровня и стабилизация в таком виде до следующего сеанса.

Для наглядности Вика вычертила указательным пальцем фигуру.

— Понятно, — сказал я, позевывая, несмотря на определенный интерес ко всему этому делу. — Стало быть, тут у тебя тоже нет уверенности.

— Наоборот, есть. Только попробуй втолковать это Лариске. Упрямая, самодовольная. А того не понимает, что, может быть, мы из-за ее научных интересов сунулись к черту в зубы.

— Зинка, когда ее провожал, тоже что-то бормотала насчет чертей. Мол, они нам все это подсовывают, а мы и свои души губим, и чужие.

— А трезвая поддакивает Лариске и Чуду-юду. Лариска — дура. Ей просто интересно, в какой степени можно влиять на формирование плода через мозговую деятельность матери, можно ли воздействовать на генетическую информацию нейролингвистическими методами. Чудо-юдо вытащил ее из какого-то загибающегося института, запер здесь наглухо, что называется, в золотой клетке: коттедж, все удобства, ребенок в школе, мужу нашли место в какой-то ремонтной службе. Она готова в лепешку расшибиться. Тем более что у нее довольно узкий участок работы и многого она просто не знает. Зинка — хуже. Она все понимает, ей вся пакость нашего заведения известна, она может повлиять на Чудо-юдо, он ее слушает и, если почувствует, что Зинка нажимает,

— делает, как она скажет. Но на сей раз она в лучшем случае мямлит, что, мол, не надо торопиться. Хотя не хуже меня знает, что ее программа не могла дать такого стопроцентного успеха.

— Слушай, а может, это ты зазря паникуешь?

— Нет, не зря. У меня вообще создается впечатление, что сейчас работой всего ЦТМО управляет «Black Box»…

Утром я проснулся от телефонного звонка. Время было армейское: 6.00. Я продрал глаза с большим трудом, потому что поспать удалось всего часиков пять или даже меньше. Проболтали почти до часу ночи, да еще и потрахались маленько на сон грядущий. Звонил внутренний, и даже спросонья, причем немного похмельного, я сразу сообразил, что это Чуду-юду неймется. Вика сонно заворочалась и проворчала: