— Это мнение труса! — с насмешкой заметил Хэ Цзинь.

При этом человек, стоявший рядом, хлопнул в ладоши и громко засмеялся:

— Чего тут долго решать! Ведь сделать это так же легко, как махнуть рукой.

Хэ Цзинь обернулся. Это сказал не кто иной, как Цао Цао. Вот уж действительно:

Хочешь рассеять смуту на самой ее заре —

Слушай благие советы мудрых людей при дворе.

О том, что еще сказал Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.

в которой повествуется о том, как Дун Чжо погубил Дин Юаня, и о том, как Ли Су подкупил Люй Бу

В тот же день Цао Цао сказал Хэ Цзиню:

— В несчастьях теперь, как и прежде, повинны евнухи. Государю не следовало бы наделять их властью и оказывать им милости, ибо это толкает их на злые умыслы. Если уничтожать зло, так уничтожать с корнем! Для этого достаточно одного тюремного смотрителя. К чему призывать войска со стороны? Если вы задумали убить всех евнухов, то дело это раскроется и, как мне кажется, провалится.

— Так, может быть, у вас есть свои соображения? — сердито спросил Хэ Цзинь.

— Это вы, Хэ Цзинь, творите смуту в Поднебесной! — резко ответил ему Цао Цао.

Хэ Цзинь все же тайно разослал гонцов с секретным приказом во все города.

Приказ явиться в столицу пришелся на руку цы-ши округа Силян — Дун Чжо. Когда-то за свою неудачную попытку разбить Желтых Дун Чжо должен был понести наказание, но, подкупив клику придворных евнухов, он вновь обрел расположение двора и был назначен на большую должность, наделен широкими правами и получил в подчинение двухсоттысячное войско округа Сичжоу. Тем не менее у него иногда прорывались далеко не верноподданнические чувства. Получив приказ, Дун Чжо тотчас же поднял войска и вместе с Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу двинулся в Лоян, оставив своего зятя Ню Фу охранять Западную Шэньси. Однако советник Ли Жу предупредил его:

— В приказе, нами полученном, много неясного. Почему бы вам не послать вперед гонца с письмом? Если вы про себя назовете вещи своими именами, а на словах выразите покорность, то можете задумывать великое дело!

Дун Чжо так и поступил. В отправленном им Хэ Цзиню письме говорилось:

«Мне довелось слышать, что причиной непрекращающихся смут в Поднебесной является клика дворцовых евнухов во главе с Чжан Жаном, которая вызывающе держит себя по отношению к императорской власти. Чтобы прекратить кипение котла, как известно, лучше всего разбросать горящий под ним хворост. Хоть и бывает больно, когда вскрывают нарыв, но все же это лучше, чем принять яд в пище. Я осмелюсь выполнить ваш приказ о вступлении с войском в Лоян лишь в том случае, если вам удастся испросить у Сына неба позволения устранить Чжан Жана и его приспешников. Это будет великим счастьем для династии, это будет великим счастьем для Поднебесной!»

Прочитав послание, Хэ Цзинь показал его сановникам.

— Дун Чжо — лютый волк, — заявил ши-юй-ши Чжэн Тай. — Только впустите его в столицу, и он пожрет всех!

— Ты слишком мнителен и недостоин вершить великие дела, — возразил ему Хэ Цзинь.

— Мне хорошо известно, что за человек Дун Чжо, — поддержал Чжэн Тая Лу Чжи. — У этого невинного с виду ягненка волчье сердце! Едва он вступит в столицу, как сразу же пойдет смута. Лучше запретите ему являться сюда!

Хэ Цзинь не послушался советов; тогда Чжэн Тай и Лу Чжи покинули свои посты. Вслед за ними ушло более половины всех придворных сановников. Лишь тогда Хэ Цзинь послал гонцов в Миньчи навстречу Дун Чжо. Тут-то и выяснилось, что Дун Чжо с войсками вовсе никуда и не двигался!

Евнухи же, узнав о том, что в столицу стягиваются войска, поговаривали между собой:

— Это все козни Хэ Цзиня. Если мы не начнем действовать первыми — сами погибнем.

Они устроили засаду, спрятав своих головорезов у ворот дворца, ведущих в зал Вечного блаженства, а сами отправились к императрице Хэ.

— Ваш брат разослал подложный приказ, призывая войска в столицу, — заявили они. — Умоляем вас, матушка, пожалейте и спасите нас!

— А вы бы сами пошли к нему с повинной, — произнесла императрица.

— Он изрубит нас в куски, как только мы покажемся ему на глаза! — воскликнул Чжан Жан. — Лучше вы, матушка, позовите его и прикажите уняться. Если он не послушается, мы просим одного — умереть на ваших глазах!

Императрица повелела позвать Хэ Цзиня, но когда тот собрался во дворец, начальник императорской канцелярии Чэнь Линь остановил его:

— Государыня призывает вас к себе по наущению евнухов. Не ходите! Если пойдете — случится беда!

— Меня зовет императрица, — возразил Хэ Цзинь, — какая может быть беда!

— Заговор уже раскрыт. Зачем вы сами идете во дворец? — спросил Юань Шао.

— Надо сначала вызвать оттуда евнухов, а потом можно пойти, — добавил Цао Цао.

— Это уж совсем по-детски! — насмешливо заметил Хэ Цзинь. — Я держу в руках всю Поднебесную! Что осмелятся сделать со мной евнухи?

— Если вы твердо решили идти, то мы на всякий случай возьмем с собой латников, — сказал Юань Шао.

По его приказу отряд из пятисот воинов под командой одетого в панцырь Юань Шу, брата Юань Шао, остановился у первых ворот дворца, а Юань Шао и Цао Цао, вооруженные мечами, сопровождали Хэ Цзиня. У входа в зал Вечного блаженства его встретили евнухи, которые заявили от имени императрицы:

— Государыня вызывает великого полководца одного, остальных впускать не велено.

Юань Шао и Цао Цао в числе прочих остались за дверями зала, а Хэ Цзинь с гордым видом прошествовал дальше. У дверей, ведущих в дворцовые покои, навстречу ему вышли Чжан Жан, Дуань Гуй и другие евнухи; они сомкнулись вокруг него кольцом. Хэ Цзинь струсил не на шутку.

— За какое преступление отравлена императрица Дун? — угрожающе спросил его Чжан Жан. — Кто притворился больным во время похорон и не оказал ей почестей? Тебя, торговца, человека низкого происхождения, мы представили Сыну неба, только лишь поэтому ты достиг славы и почета! Ты же не пожелал отплатить нам добром, а, напротив, замышляешь зло! Ты обвиняешь нас в грязных проделках, но чист ли ты сам?

Хэ Цзинь заметался в поисках выхода, но ворота были крепко заперты. В эту минуту из засады выскочили вооруженные люди, бросились на Хэ Цзиня и разрубили его надвое. Об этом событии потомки сложили стихи:

Судьба династии Хань готова вот-вот оборваться.

Трех гунов Хэ Цзинь заменил, но думал ли он о конце?

Советами преданных слуг и верных друзей пренебрег он —

И смерти лихой от меча не избежал во дворце.

Так Чжан Жан и другие евнухи расправились с Хэ Цзинем.

Волнуясь в ожидании Хэ Цзиня, Юань Шао время от времени взывал у ворот: