Она отключила вызов и кинулась к директору, возле которого уже хлопотала голубоглазая секретарша.

Минина бежала по коридору. Ей нужно было покинуть НИИ как можно скорее. В смерти директора она не сомневалась – пистолет, который она использовала, отличался большой убойной силой. В коридоре горел свет, за окном царил полумрак – шел сильный дождь.

– Это мне на руку, – прошептала Лиза, добежав до лестницы и быстро спускаясь вниз, – только бы добраться до машины!

Внезапно в коридоре погас свет. Завыли сирены. Минина побежала еще быстрее.

– Они его обнаружили! И пяти минут не прошло, – пробормотала девушка.

Она увидела, что навстречу ей поднимаются две женщины средних лет с ведрами и швабрами, выглядевшие вполне нормально. Увидев бегущую на них девушку, они остановились и, вместо того чтобы расступиться, быстро вскинули швабры.

– А ну, стой! – закричали дамы.

Минина легко запрыгнула на перила. Одна из женщин с неожиданной прытью швырнула в нее ведром. Тяжелый метательный снаряд врезался в стену рядом с головой Лизы, облив ее грязной водой, в которой плавали какие-то странные красные сгустки. Минина с омерзением стряхнула липкую дрянь и понеслась дальше.

«Надо открыть окно, – подумала она, задыхаясь от быстрого бега, – в такой ливень мне будет безопаснее на улице».

Сзади слышался женский визг. Лиза прибавила ходу. Она понимала, что охрана прибежит на крики уборщиц через секунду-две.

Лестница вела все ниже и ниже.

«Нет, в подвал мне не надо, – решила Минина, – там наверняка такой ужас царит, что мне и не снилось подобное, хотя я многое повидала на своем веку».

Прикинув, что она находится уже на уровне земли, Лиза покинула лестницу, выбежала в коридор, вдоль которого тянулись открытые помещения, и выглянула в окно. Это оказался не первый этаж, а второй, и Лиза уже хотела было вернуться на лестницу, когда увидела вереницу из двух десятков крыс. Животные бежали вдоль стены. Выглядели они неважно – их спины были заляпаны чем-то желтым, в движениях ощущалась вялость. Создавалось впечатление, что грызуны не совсем здоровы и в их организмах происходит какая-то серьезная перестройка. Увидев Лизу, крысы ринулись бежать, прижимаясь к стенке. Дорогу им преграждал большой стальной ящик, стоявший у стены. Первый, самый большой грызун, подбежал к ящику и попытался забраться на него, но лишь царапнул коготками по железной поверхности, свалился на пол и запутался в обрывках целлофановой упаковки. Остальные члены стаи сгрудились возле него. Две крысы поменьше принялись рвать зубами целлофан, пытаясь освободить вожака. Лиза подошла, отодвинула тяжелую коробку в сторону и протянула руки к большой белой крысе. Та тут же попыталась ее укусить.

– Не бойся, – спокойно сказала Минина, – я слабеньких и больных не обижаю.

Удивительно, но грызун, похоже, понял ее. Девушка аккуратно распутала вожака и выпустила его. Грызун благодарно ткнулся носом в ее ладонь. Его нос был сухим и горячим.

– Бедные зверьки, – сказала Лиза, погладив вожака по голове, – и болеют, и убегают одновременно. Желаю вам побыстрее добраться до безопасного места. Я люблю животных гораздо больше, чем людей.

Крысиный вожак, которого никто никогда раньше не гладил по голове, блаженно прикрыл глаза. В этот момент за спиной Лизы послышался топот. Девушка обернулась. Прямо на нее бежали два огромных амбала. В руках они держали черные резиновые дубинки. Крыса, пискнув, бросилась прочь. Минина резко развернулась к мужчинам лицом. Увидев Лизу, стоявшую посреди коридора, тюремщики остановились. На их тупых лицах появилось выражение тупого удовлетворения.

– Вот и все, – сказал один из охранников и быстро шевельнул рукой, бросив что-то вперед.

Серый комок ударил Лизу в грудь и выпустил шесть длинных тонких ног.

«Паук, – поняла девушка, холодея, – это паук!»

Насекомое сделало стремительный выпад и вонзило острое жало прямо в грудь Мининой.

– Вот и все, – еще раз сказал тюремщик, глядя на Лизу пустыми карими глазами, обрамленными длинными, будто девичьими, ресницами.

В груди Лизы словно растекалось холодное пламя. Мысли ее начали путаться. Амбалы, переглянувшись, деловито направились к Мининой.

– Ты хорошо знаешь эти места? – спросил Рязанцев Овчинникова.

Их машины стояли рядом на обочине шоссе. На некотором расстоянии друг от друга от главной дороги отходили проезды, ведущие в лес. Один из них и являлся путем к НИИ. Но Владимир Евгеньевич не знал, где именно надо повернуть.

– Поворот сразу после знака «Сужение дороги», – пояснил Богдан. – Кстати, на дороге к НИИ очень старое и плохое покрытие. Когда сухо, то все нормально. Но сейчас идет дождь, и путь размыло. Надо быть очень осторожными.

– Понял, – коротко сказал полковник.

Где-то в груди больно кольнуло.

«Держись, Ева! Держись, девочка моя. Во что бы они там тебя ни превратили, я все равно буду всегда любить тебя. Только бы ты осталась жива», – подумал он.

Они двинулись дальше. Машины ехали по мокрому шоссе осторожно, с включенными фарами. Быстро темнело. «Крузер» Богдана обогнал автомобиль полковника и поехал вперед, показывая дорогу. Нужный поворот был почти незаметен – просто провал в темной массе леса. К нему вела узкая дорога, покрытая скользкой грязью.

– Я много раз слышал, – сказал Овчинников по мобильному телефону, набрав номер Владимира Евгеньевича, – как профессор лицемерно жаловался, что на ремонт дороги не выделяется финансирование. На самом же деле Утюгову выгодно, чтобы НИИ был как можно менее досягаем. В дождь и зимой попасть в институт без внедорожника практически невозможно.

Обе машины въехали под своды леса. Рязанцев включил дальние фары. Два мощных столба света ударили вперед, осветив дорогу, которая из-за ливня больше напоминала реку. Подумав, полковник включил и ряд фонарей на крыше.

– Меня волнуют лужи, – ответил Владимир Евгеньевич в трубку, – неизвестно, что скрывается под ними. Если яма, то какой она глубины? Когда сухо, впадины можно увидеть и объехать. Сейчас же – чистая лотерея.

– Это ясно, – кивнул Овчинников, держась за «УАЗом». – К слову, у вас есть лебедка? Или хотя бы трос?

– Есть трос.

– Ну, хоть что-то. А бензина сколько?

– Полный бак.

– У меня тоже. Но в таком месиве полный бак – явление весьма относительное. Расход-то бешеный.

– Одно радует, – вздохнул полковник, – что у нас две очень проходимые машины. Одна застрянет – бросим ее и поедем на второй. Я вызвал помощь, но в такую погоду вертолет до НИИ не долетит, а по грязи с гарантией доедет только танк.

– Или мы, – добавил Богдан.

– Или мы, – согласился Рязанцев. – Если повезет, мы будем на месте уже через час-полтора.

В этот момент дорогу внедорожникам преградил ствол упавшего дерева.