— Владислав Валерьевич, — на связь вышел Климов. — «Невод» поймал и опять потерял «отметку», теперь, похоже, насовсем. Над Каунасом.

— Быстро летит, стратосферным, — Добрецов невесело усмехнулся. — А что говорит Барков?

— Он весь в поиске, — Климов покосился за кадр, видимо, на Баркова. — А может, уснул, по нему не поймешь.

— Я не сплю, — послышался голос Баркова. — След во внесетевой виртуальности есть, но очень размытый. Дайте мне еще десять минут, и, возможно, я скажу, куда летит наш «черный орел».

— Хорошо, я возвращаюсь в офис, — Владислав жестом приказал пилоту взять курс на М-СИТИ. — Ждите, будем мозговать.

* * *

Через час в кабинете у Добрецова собралась почти вся его личная команда: Барков, Климов, Денис и Ольга. Не хватало опасно-обворожительной Тамары, которая возглавляла охрану базы, где проживало семейство Барковых. Ее место занял Николай Николаевич, человек и генерал, как выражался Климов, которому от европейского начальника доставалось с завидной периодичностью, несмотря на Васино «адъютантство» у Добрецова. К началу совещания Николай опоздал, но ненамного. Владислав указал заместителю на свободное кресло и обернулся к Баркову, продолжая прерванный разговор.

— След ведет на запад? А поконкретнее? К западу от нас вся Европа.

— На юго-запад, на побережье Средиземного моря, — Саша неопределенно помахал рукой. — Дальше Италии, но ближе Испании.

— Там Франция, — подсказал Климов, мечтательно вздыхая. — Лазурный берег: Ницца, Сен-Тропе, а чуть дальше Тулон, Марсель… красота!

— След владельца чемоданов? — уточнил Николай. — А какой след? Он физиономию засветил, или ты это в волшебном зеркальце увидел?

— В нем самом, — Саша усмехнулся. — Не прост наш человек в черном, Николай Николаевич. Светиться он не светился, не лампочка, и в виртуальности четкого отражения у него нет — это удел машин и смежных созданий, но у него полный рюкзак транспортировочных капсул с крадеными нанороботами — вот в чем его ошибка. Пусть эти «изделия», как их называл покойный Манилов, и не активированы, но все равно их можно засечь.

— А я думал, они все в кейсах сгорели, в Шереметьеве, — по лицу Николая было видно, что на самом деле он так вовсе не думал.

— Пусто было в кейсах, уловка номер сто четыре, — не почувствовав иронии, терпеливо пояснил Климов. — Надо бы кому-то на Лазурный берег сгонять, как считаете, господа начальники? Я могу Монако проверить, Оля — Ниццу, а Барков до Сен-Тропе пробежится.

— Тебе и здесь дел хватит, — осадил его Барков. — Владислав Валерьевич, поскольку дело касается нанороботов, лететь придется мне. Только не в Ниццу, а в Марсель. Стратосферные самолеты обычно садятся там.

— Вообще-то, Александр, я вызывал вас не за этим, — Владислав покачал головой, — но вы правы. Пусть и не активированные, а все равно эти штуковины опасны… для всех, кроме вас.

— А если «черный» их активирует? — негромко спросила Ольга.

— Без Системы или «Сокола» вряд ли, — ответил Саша.

— Ты не знаешь наверняка, — Ольга говорила как всегда мягко, но убедительно. — А вдруг это что-то новое, и оно не нуждается в командах Системы? И в твоих командах тоже. Может быть, тебе стоит сначала расшифровать документы, из-за которых погиб Манилов?

— Хоть и женщина, а говорит дело, — заметил Климов.

— Я займусь этим во время перелета. До Марселя даже на челноке лететь два часа, для «Сокола» это прорва времени. Но, думаю, преимущество у меня есть в любом случае.

— Это какое?

— Опыт, Вася. Никакой «черный диверсант» с крадеными «нанами» в рюкзаке не имеет такого опыта, как я. И таких знаний.

— И такой самоуверенности, — фыркнул Климов. — Смотри, Саня, нарвешься когда-нибудь.

— Хорошо, Александр, — прервал их перепалку Владислав Валерьевич. — Полетите спецрейсом. В Марселе вас встретит шеф западноевропейского отдела СБН мсье Жан Лесаж. Команда у него опытная, а обеспечение одно из лучших.

— Если Ольга права, потребуются М-станнеры.

— Есть у него и эти штуки. Он вообще обстоятельный мужчина, запасливый и солидный. Положительный, одним словом. Уверен, вы поладите.

— Только не цепляй его, — добавил Николай Николаевич. — Положительный не значит снисходительный. Вспыхнуть может запросто. Но в целом мужик мировой.

— Отлично, — Саша воодушевился. — Когда вылет?

— Когда доберетесь до аэропорта. И еще, Александр… пожалуйста, без героизма. Если почувствуете, что есть малейшая вероятность провалить операцию — отмените. Лучше уж мы потратим чуть больше времени и средств, но сделаем все без риска.

— Я понимаю, но не нахожу причин для пессимизма, — Саша поднялся.

— Ты же видел запись бойни в «Ольховке», — снова встрял Климов.

— А ты видел, что умею я, — парировал Барков.

— Это меня и пугает, — Вася поднял неубедительно тоскливый взгляд к потолку. — Разнесете юг Франции в щепки, «Невод» разорится на компенсациях, и я, следовательно, останусь без работы. А мне это надо?

Марсель, 1—2 сентября

Барков прилетел в Марсель поздно вечером, а когда внимательный, но сдержанный Лесаж привез его в местный офис «Networld», часы пробили полночь, и порядковый номер месяца поменялся с восьмерки на девятку.

— Осень, — с ноткой сожаления констатировал шеф западноевропейского отдела СБН, взглянув в окно.

Жан Лесаж был высоким, подтянутым и уверенным в себе. Это Баркову понравилось. Кроме того, он был со вкусом одет, аккуратно подстрижен и чисто выбрит, вопреки ретро-моде на трехдневную щетину. Для старого холостяка бывший инспектор Сюртэ выглядел даже слишком хорошо. Впрочем, то, что Лесаж не женат, вовсе не означало, что его дом пустует и ему не для кого чисто по-французски бриться на ночь. Жану было немного за сорок — возраст вполне дееспособной зрелости. «Сокол» пробежался по файлам кадровой службы, но о личной жизни француза там почти ничего не нашлось. На полноценный досуг и милые глупости у него не оставалось времени. Два-три необременительных вялотекущих романа, которым Жан предпочитал рыбалку в компании друзей и футбол. Единственной настоящей любовью Лесажа была его новая работа в СБН.

— Да, осень. Только не здесь, — Саша подошел к открытому окну, за которым сверкали разноцветные огни, лазерные проекции, голографические ролики и прочие украшательства ночного города. — Здесь лето продлится еще месяца два.

— Полтора от силы, — возразил Жан. — И это будет вовсе не то лето, что сейчас. Утренние туманы, днем дожди, по вечерам прохладный ветер, и те же короткие дни, что везде. Когда-то я жил в Марселе. Давно, еще до того, как здесь тоже стало неуютно и сыро.

— А я считал, что на Средиземноморском побережье не так дождливо, как в Париже.