Только свистни, дружок, и я появлюсь.

Ей вспомнилась старая история из книжки о привидениях. В руинах церкви человек нашел свисток. Только на свист вместо собаки появляется призрак. Злой дух, который съест твое сердце.

Розмари смотрит в окно. Уже стемнело. Белый столик с креслами освещен золотистым светом. Темные газоны в первую минуту кажутся ей пустыми, потом она различает на траве мужчину и женщину. Обнаженных. В первый момент ей кажется, что они дерутся. Но нет, они занимаются любовью, сжимая друг друга в страстных объятиях.

Только свистни дружок, и я появлюсь.

Снова вспомнилась страшная сказка. И еще, как она стояла среди поля, а что-то невидимое приближалось, сметая дом, деревья и столбы.

Может быть, и сейчас этот человек – человек с аккуратной прической и приятной улыбкой на лице – готов свистнуть этой твари, ее Губителю? И чудовище покатится через луг, в щепки раскалывая деревья, вспенивая воду в пруду, вминая в землю траву и изгороди, наваливаясь на обнаженных мужчину и женщину, занимающихся любовью на травке. Почувствует ли женщина, как тело любовника тяжелеет, вдавливается в ее тело, как никогда прежде? Успеет ли она закричать, когда их плоть и кровь буквально сольются воедино и превратятся в кровавое месиво?

Только свистни, дружок, и я появлюсь.

Она словно наяву услышала, как безумец свистит своему ручному зверю, а тот кружит в темном небе над домом, подобно стервятнику.

Мужчина и женщина ласкали друг друга, не замечая ничего, кроме жаркого пота нагих тел.

Только свистни, дружок, и я появлюсь.

Ей отчаянно хотелось закричать, предупредить. Каждая мышца тела напрягалась в стремлении выбить стекло и выкрикнуть: “Берегитесь. В доме сумасшедший! Спасайте детей! Бегите! Бегите! Бегите!”

Но из горла не вырвалось ни звука. Тело, глазами которого она смотрела, было неподвластно Розмари.

“Надо их предупредить, – сказала она себе. – Любой ценой...”

Эми Янг села в кроватке. Несколько секунд она сама не знала, спит или проснулась. Ничего не видно. Девочка поводила ладошкой у себя перед глазами. Теперь ясно, в чем дело.

– Темно, – пробормотала она.

Значит, еще ночь. Все спят. Хорошо просыпаться ночью: можно делать что хочешь. Мама с папой лежат с закрытыми глазами и не слышат, как она на цыпочках крадется через их спальню. Один раз Эми пробралась даже в спальню Марка и съела шоколадку, которую он забыл на компьютере. Марк был рядом. В постели. И лежал лицом к ней. Это было как в сказке: можно стоять прямо перед его носом и есть его шоколадку, а он и сделать ничего не может.

Эми хлопнула в ладоши. В ночной тишине звук показался очень громким.

Девочка повыше натянула одеяльце. Наверное, это Мальчишки сдернули его, пока она спала. Обычно Мальчишки бывали послушными, но иногда они выходили из повиновения. Тогда приходилось на них покрикивать. Иногда с ними было совершенно не справиться. Мальчишки дергали ее за волосы, а то и грозились сделать пи-пи в ее коробку с игрушками. Приходилось звать на помощь папу или маму. Марка просить бесполезно, он только ворчит: “Какие Мальчишки? Не вижу я никаких Мальчишек. Не мешай, Эми, я смотрю телевизор”.

Она уже различала очертания мебели и бледный прямоугольник занавешенного окна. Мальчишки носились по полкам, перепрыгивали с коробки на коробку, топали прямо по головам кукол, по ее кассетам со сказками...

– Мальчишки, сейчас же перестаньте!

Они послушно угомонились и повернули к девочке голубые лица, словно ожидая, что она предложит новую игру.

Эми зевнула.

– Уходите, Мальчишки.

Мальчишки исчезли. Иногда они исчезали на целые дни, так что она успевала забыть о них. В глубине души девочка подозревала, что, когда она станет старше, они исчезнут навсегда. Но пока они казались достаточно реальными и вполне годились для игры, когда не оказывалось под рукой четырехлетних детей из плоти и крови.

Эми полежала немного, стараясь заснуть. Но огромная чашка молока, которую Марк налил ей за ужином, делала свое дело.

Поежившись, девочка откинула одеяло и на цыпочках побежала к ванной. На обратном пути она заметила кое-что, заставившее остановиться, комкая пижаму на груди.

Крышка люка, ведущего на чердак, сдвинута в сторону. Из темного квадрата блестят два глаза. Она присмотрелась: глаза смотрели с улыбающегося лица. Незнакомец улыбнулся еще шире и спросил:

– Ну что, Эми? Мартышка язык украла?

Сон повторился. Розмари Сноу бежала через поля. За ее спиной лежали руины дома с выдавленными глазами окон. Губитель сокрушил дерево. Он настигал.

Розмари задыхалась, в горле клокотала слюна.

На небе светился яркий глаз полной луны. Вокруг мелькали огоньки глаз зверушек. Глаза Розмари слезились.

Глаза. Почему глаза? Слово билось в мозгу, как мотылек в стекло фонаря.

ГЛАЗ. ГЛАЗ. ГЛАЗ.

Почему глаза? То, невидимое, что преследовало ее, что общего у него с глазами?

Под ногами шелестит скошенная трава. Перед ней расстилается ковер одуванчиков: желтые звездочки на земле. Головки одуванчиков лопаются под ногами. Взбаламученный колодец сознания. Что-то связано с этими цветами... и с глазами... и с незнакомцем в “БМВ”, и с семьей на лугу... с маленькой девочкой.

“Как ее зовут, Розмари? Что-то связанное с глазами? Нет, глупости... и с цветами... Ами? Нет. Эми! Да, ее зовут Эми!

Но зачем об этом думать?

Странная штука – сон, Розмари Сноу!

Вот посмотри, что сталось с полем”.

На бегу она взглянула под ноги. Из травы смотрел немигающий глаз. Как стеклянный шар величиной с яблоко, но ясно видна голубая радужка, и зрачок, и красная сеточка сосудов, и зрительный нерв, корнем уходящий в землю.

Беги быстрей. Тот, за спиной, настигает, сминая траву и бурьян.

Теперь она видит, что под ногами не головки одуванчиков, а глаза, живые глаза на палочках стебельков. Целое поле глаз. В траве, на кустах, свисают, как спелые плоды. Розмари вздрогнула. Влажные глаза, сочные глаза, и каждый смотрит на нее.

Ноги не сшибают головки цветов, а топчут блестящие шарики. Глаза лопаются под подошвами, разбрызгивая слезы и слизь.

Сон разрастался, как опухоль. Целая вселенная, мир живых глаз. Красные глаза, голубые, зеленые; карие глаза, влажные глаза, сухие глаза. Они расползались под ногами, как спелые сливы, она плыла по скользкому морю холодных круглых глаз.

Но чем дальше, тем увереннее она понимала: глаза не причинят ей вреда, это плоды ее сновидений. Реально только ее знание о беде, грозящей той семье. Реален безумец, погубивший жизнь Розмари. И, кроме нее, их некому предупредить.