– Огонь из всех стволов! – заорал вскинувший АК-12 Холод.

– Разбежались, – бросил Треш и нырнул за корявую березку.

Треск автоматов заглушил яростное шипение мутанта. Свинец впился в него сразу со всех сторон, он метнулся в одном направлении, получил колючую дозу боли, кинулся в другом – также. Одна конечность подломилась и повисла. Пузырек зрительного аппарата лопнул фонтаном слизи и глазной жидкости. Шипун выбрал ближайшую цель и бросился на нее.

Взвизгнувшая Злата, выпустив очередь, споткнулась и упала. В последний момент она больше от страха, инстинктивно прикрыла руками лицо и перевернулась на живот. Чтобы не видеть кошмара, заслонившего ей небо. Черный паук всей массой навис над жертвой и, беспрерывно терзаемый пулями, прильнул к добыче.

– А-а-а! – заорал Треш, бросаясь в открытую прямо на мутанта. В его руках очутились нож и бумеранг, автомат с опустевшим магазином рухнул наземь. И опять, как и в ситуации с псевдоволком, ближе всех оказался Холод. Он выхватил огромный туристский нож «Тайга», больше похожий на средневековый палаш, и с боевым кличем сцепился с тварью о восьми конечностях. А паук уже подогнул брюхо, показалось жало с сцеживаемой янтарной жидкостью, лапы шипуна обвили кричащую жертву. Еще момент – и ядовитый аппарат вонзился бы в Злату. Широкое лезвие рубануло одну из конечностей мутанта, напрочь отделив ее от туши. Паук дернулся и сбил обидчика с ног. Фифа визжала и никак не могла перезарядить автомат, попадая магазином мимо паза. Грешник выпустил последний заряд и широко открытыми глазами пялился на страшное зрелище.

В тот миг, как ядовитое жало все-таки вонзилось в девушку, брошенный сталкером яркий предмет тюкнул шипуна в головобрюхо и произвел значимое действие. Паучару будто снесло локомотивом – он кувыркнулся в сторону, резко сжав все оставшиеся лапы, забился в судорогах, треск его челюстей перешел в затихающее шипение, наполовину расстрелянные глазища померкли, телескопическое жало втянулось внутрь тела. Мутант вздрогнул и замер. Электрический заряд активированного артефакта «батарейка» мгновенно добил страшилище.

Подскочивший Треш с силой оттолкнул Злату с места поединка, рывками потянул ее к краю обрыва и упал на колени. Он стал хаотично обшаривать девушку, ворошить ее одежду, конечности, трогать лицо, беспрестанно повторяя: «Златка, Злат, ты что? Златка…» Девушка с открытыми глазами смотрела в небо, губы что-то невнятно шептали, сжатые в кулаки пальцы набрали горсти камушков, ноги ерзали, буравя каменистую почву пятками кроссовок.

Треш не замечал подошедших друзей, их угрюмые лица и то, как Холод исступленно кромсает уже мертвого паука, оглашая окрестности отборным матом. Он причитал над телом Златы, обнимая ее и нервно раскачиваясь над подругой, которая секунду назад обмякла и вырубилась.

– Может… может, укол или… выдавить как-то? – дрожащим голосом проговорила Фифа, из глаз которой ручьями побежали слезы.

– Какой нахрен укол?! Это-о шипу-ун, твою-у ма-ать… – застонал Треш, сжал зубы и кулаки. – Сука, это я виноват! Я-а… тупорылый слепой… а-а…

Реакция получилась неадекватной – он чересчур жестко шлепнул Злату по щеке, скорее, в состоянии шока. Будто пытался вернуть ее из коматозного состояния. И Злата очнулась. Она внезапно дернулась и открыла глаза, которые на чумазом загорелом личике показались двумя прекрасными ореолами небесного света, божества. Девушка застонала и тихо прошептала:

– Чего дерешься, дурак?

– Златка, золотая моя девчонка… Ты… ты че? Ты живая? Ты как? Где болит?.. Говори, дуреха, где… что?

– Щеку больно, Даня.

– Щеку? Да какая, блин, щека? Куда он… урод этот… куда тебя…

Треш грубо перевернул девушку, вспомнив, как шипун воткнул жало в спину жертве. Между ее лопатками ютился плоский походный ранец, набитый различным скарбом. На его пыльной обшивке расползлось большое грязное пятно. Яд. Вот куда пришелся удар мутанта!

Треш сдернул с плеч Златы ношу, быстро осмотрел ее спину, убедился, что она цела, вновь стал теребить ранец, не дотрагиваясь до потека на нем. Известно, что яды насекомых обладают специфичными свойствами, нанося вред даже при прикосновении к ним. Да и запах ферментов ядовитых желез шипунов не сулил ничего хорошего.

Сталкер отбросил ранец в сторону, снова схватил Злату, теперь уже тщательно осматривая дорогое сердцу создание на предмет ран. Но ничего кроме бордового румянца на лице девушки не нашел.

– Вот влепил так влепил! – буркнула Фифа и засмеялась – хрипло, истерично, будто прокуренный мужик сошел с ума.

– Так я же… я думал, что она умерла… я…

– Часы «Заря»! – подошел Холод, весь в крови и слизи паука, похожий на Джека-потрошителя.

Заулыбалась и Злата. Треш криво усмехнулся, влюбленно посмотрел в красивые глаза милой и поцеловал ее в щеку:

– Прости, девочка моя! И даже если бы ты умерла, я отхлестал бы тебя мертвую… э-э… чтобы оживить и вернуть обратно к жизни, – пробурчал Треш, начиная вставать, но Злата притянула его к себе.

– Поцелуй меня еще разик. Чтобы точно не умерла.

Грешник почесал затылок под шлемом и отвернулся. Холод приобнял Фифу и ехидно ухмыльнулся:

– Сейчас бы секос им тут устроить. Как раз после такого адреналина получилось бы – ого-го! Гы-ы.

Фифа шлепнула его по плечу и взялась вытирать от флюидов мертвого насекомого. Того, что сейчас грудился бесформенным чучелом позади людей. Одного из самых жутких мутантов Пади, встреча с которым обычно заканчивалась для человека смертью. Ужасной и быстрой.

* * *

Ближе к вечеру, уже в долине, когда оставили позади гряду и приближались к каньону, случилось еще одно ЧП. Такой оборот начинал вызывать волнение и чувство хронической боязни, гнетущее состояние неудачности рейда. Но бывалые аборигены Пади знали, что только здесь могло быть такое. Никто и не ожидал легкого похода за впечатлениями по злым, враждебным местам, где фауна и флора мечтали убить, слопать, разорвать. Люди понимали это и всячески пытались выдержать давление постоянной опасности, неприятности и отсутствие комфорта. А еще побороть усталость. Потому как ноги уже одеревенели, спины не гнулись, а глаза замылило постоянным наличием Чащобы и мешающимися под ногами россыпями камней.

Недавние нападения псевдоволков, зомби и шипуна, напряженное ожидание новых проблем, близкий вой и далекие выстрелы не позволяли путникам расслабляться, держали их в напряжении. Но постоянный приток адреналина в крови, как известно, не проходит бесследно – народ стал запинаться, терять бдительность, часто прикладываться к фляжкам, постанывать. Особенно измучились девчонки, валившиеся с ног. Они стоически переносили поход, но слабости женского организма известны, а терпение не безгранично. Треш понимал это и видел сочувственные взгляды Холода, короткие привалы уже не приносили наслаждения и должного отдыха. Нужна была долгая передышка, а еще лучше ночлег. Но до заката оставалось часа два, и это время, по мнению сталкера, следовало использовать сполна для дороги. Тем более в голове стояла задача – к темноте найти какую-нибудь возвышенность, наиболее безопасную, с хорошим обзором. Ютиться в низине, посреди Чащобы, не имея возможности осмотреться, – явно создать предпосылку к нападению со стороны злобных тварей, которых в этих местах хватает с избытком. И при этом не оставить себе шанса отбиться без потерь. Это понимали все члены группы. Грешник, хоть и был мужиком, но сегодняшние происшествия и волнения выбили его из колеи. Он, превозмогая боль, сонливость и предательскую слабость, упорно шагал за своими новыми товарищами, продолжал отвечать за вверенный ему сектор и до рези в глазах всматривался в чернеющую стену леса. Мысль о возможной пуле оттуда или прилетевшей стреле «пса» испарилась давно, теперь главной опасностью могли стать мутанты Чащобы. «Лучше бы с двуногим врагом в чистом поле схлестнуться или в баре морды помять друг другу с каким-нибудь отморозком, чем выглядывать в сумерках тварей, мечтающих сожрать тебя на ночь без соли и кетчупа!»