litbaza книги онлайнИсторическая прозаГитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой - Игорь Шумейко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 106
Перейти на страницу:

Как трудно прервать Льва Толстого!.. Кстати, и Вольцоген, процокавший вместе с Клаузевицем мимо Пьера и князя Андрея, — это тоже подлинный, исторический персонаж. Вольцоген был адъютантом генерала Пфуля. А Пфуль был в 1812 году автором «русского плана» войны (Дрисский лагерь... и т.д.). А ранее он же был автором плана, закончившегося Йено-Аурштедским сражением и уничтожением Пруссии за две недели...

«...глядя на Пфуля, князь Андрей вспоминал и генерала Вейротера, и генерала Мака (сдавшегося под Ульмом в 1805 году и сильно «подставившего» русских)... — И далее за князем Андреем вступает уже сам автор, Лев Николаевич, в том известном пассаже: кто и как самоуверен (англичанин, француз, итальянец):

... Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль».

И если, после всего сказанного, требуются еще пояснения, с чего это Шумейко так ополчился на покойного Клузевица, суммирую.

Сегодня правозащитники и все делающие ставку на политкорректность в Совете Европы, ПАСЕ, Голливуде формируют стереотипы, оформляют претензии, пестуют поколения. В правильной, клаузевицкой войне самыми достойными политиками и «воевателями» будут: датский король, в 1940 году, через полтора часа после вторжения, поздравивший немцев «с хорошо проделанной работой», те же чехи, литовцы. А Британия, Югославия, СССР ответственны за многие неполиткорректные деяния: выше перечислена лишь толика их. Предлагаемый мною термин «Большая война» — это то, что рождает новую реальность с новыми правами! «Правильно-Клаузевицкая война» для СССР началась бы только 22 июня 1941 года, и тогда польский поход 1939-го, присоединение Прибалтики 1940 года — подпадают под «преступления мирного времени». Но... «Большая», не-клаузевицкая война началась в 1938-м, в Мюнхене!

Начало «Большой войны» — постепенное, приблизительное, размытое — это период, когда определяется Большой Враг. Угрозы, настоящие превентивные удары по всем, кто подвернется, — это неотъемлемая (чаще всего — начальная) часть «Большой войны». Кто захочет это опровергнуть, должен тогда придумать новый термин для аншлюса Австрии, для Чехословакии, Мерс-эль-Кебиры, Исландии, Прибалтики. Это все были важнейшие геополитические или боевые действия — и все вне хронологических рамок формально объявленных войн.

И если «война — продолжение политики» (а в сознании нынешнего ПАСЕ и «война — продолжение политкорректности»), то Россия всегда будет виноватой, объектом претензий (зачастую и официальных, финансовых претензий). Англия, другой участник «Большой войны», в общем-то, тоже будет виноватой, но на этот случай у них, как в романе Джозефа Хеллера «Уловка-22», есть другое средство: «двойные стандарты».

Самый недавний пример: Литва, подыгравшая Гитлеру в 1939-м, Литва, с которой можно было бы поступить, как с французским флотом в Мерс-эль-Кебире, но только — в «Большой войне», выписывает «счет за оккупацию»!

«БОЛЬШАЯ ВОЙНА» В НЕБОЛЬШОМ КОРОЛЕВСТВЕ

Судить читателям, но я для иллюстрации главного теоретического положения своей книги примеры выбираю скорее по принципу оригинальности и занимательности. Возможно, есть и какие-нибудь таблицы, диаграммы, также подтверждающие, что «война — НЕ есть продолжение политики другими средствами». Но мне кажется, что в сфере таких не строго определенных понятий, как «война» и «политика», составление любой цепочки формальных доказательств может вылиться в бесконечный спор о терминах. Поэтому один оригинальный и выразительный факт, мне кажется, будет убедительней. Поэтому и... продолжим выковыривание изюма из булочек истории.

Собственно, следующий пример — это одна короткая и яркая цитата, но требующая, к сожалению, не очень коротких и, скорей всего, не таких ярких моих пояснений.

Уинстон Черчилль в своей «Истории англоговорящих народов» (A history of the English-Speaking Peoples, 4 тома, NY 1956—1958) дает такое вступление к рассказу о второй гражданской войне в Англии:

«Расклад сил во вторую гражданскую войну был прост донельзя. Король, палата лордов и палата общин, лендлорды и торговцы, город и крестьянство, епископы и пресвитеры, шотландцы и Британский флот все выступили против армии «новой модели». И армия со всеми справилась».

Пояснения здесь требуются следующие. «Расклад сил» в первую гражданскую войну (1642—1646) был, наоборот, чрезвычайно сложным. Можно сказать, около десяти различных субъектов воевали, заключали перемирия и переходили с одной стороны на другую. Весьма приблизительно можно описать это так.

Аристократия, крестьянство, англиканский епископат, Север и Запад страны были за короля. Средний класс, купечество, флот, Центр, Юг, Лондон — за парламент.

Ирландцы, шотландские пресвитериане меняли линию фронта.

Парламент из одной стороны — «против короля» — раскололся, и сторон конфликта стало несколько.

И посреди этой сложной политической кутерьмы Кромвель (по приказу парламента) постепенно формировал армию «новой модели».

А когда парламентские (английские) пресвитериане провели закон о роспуске армии в 1648 году, армия новой модели не подчинилась, и... далее см. выше.

Вот она, логика «Большой войны». Шесть лет с 1642 года идет «политическая война». «Армия новой модели» и была тем самым, по Клаузевицу, «другим средством продолжения политики». Но однажды количественный рост ее (новой армии) мощи перешел в новое качество, и... война продолжила сама себя. Все политики, бывшие враги, все действующие лица первой войны собираются на одной стороне. На противоположной — бывшее «средство», «другое средство» одного из них. И... Черчилль, несомненно, чувствует весь этот парадокс, что и позволяет ему выстроить столь элегантную фразу: «...все выступили против армии «новой модели». И армия со всеми справилась».

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА ТОЖЕ ПОРОЙ САМА БЕРЕТ НА СЕБЯ КОМАНДОВАНИЕ

Чье негодование и даже изумление мне так хорошо понятны — так это изумление и негодование героев нашей революции и Гражданской войны где-то в начале тридцатых. Для краткости персонифицируем их, вообразим, например, товарища Зиновьева.

Позади такие годы... Ходил по пояс в крови, хватал и расстреливал тысячи заложников. Но и белогвардейцы тоже стояли в пяти километрах от Северной трудовой коммуны (так одно время назывался Санкт-Петербург), были в пяти минутах от поимки и вздергивания вождя Коминтерна...

И вот, наконец, тишина и мир... Страна работает. Власть сохранена. Материальные блага теперь отпускаются пропорционально пережитым рискам... Из города Зиновьевска (бывший Елизаветград) к каждой славной дате шлют трудовые рапорты, приветствия и гостинцы... По уровню «либерализации» СССР 20-х годов примерно был равен России 90-х. Свободный въезд и выезд, иностранцы гуляют, валюта конвертируема — меняй и поезжай смотреть Европу. НЭП. В ВКП(б) — легальные платформы и фракции, обсуждение различных программ, почти в парламентских формах. «Совместные предприятия» с западными фирмами, концессии. Армия сокращена в 10 раз и переведена на предельно экономный территориально-милицейский принцип комплектования, потому как — полная Победа... Вроде все — уфф! — выжили, пересидели... И вдруг, 5—7 лет спустя, как-то все снова заворачивается... Какое-то «обострение классовой борьбы», откуда-то взялись «вредители», опять расстрелы, и, что самое ужасное, все чаще — расстрелы «победителей». Большевиков. Ленинской гвардии. Ну никакой логики!..

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?