– Поищи пистолет, быстро.

Она подобрала пистолет вблизи дороги, Артур уже садился в машину:

– Поехали!

– Мы их оставим?

– А что ты предлагаешь? В сиделки к ним наняться? Нет уж, уволь. Садись, я сказал, пока нет машин. Не хватало еще корчить из себя альтруистов и с почестями доставить двух ублюдков в больницу. При первой возможности позвоним в милицию.

Обещание он сдержал. В населенном пункте по дороге отыскал здание, похожее на контору, и сообщил об аварии на трассе. Хотя мог этого не делать. Артур и Даша были довольно далеко от места происшествия, когда он спросил:

– О чем задумалась, Даша?

– Теперь ты веришь?

– Верю. Теперь верю.

– Но должна же быть причина?.. Не могли же они от нечего делать, просто так, пытаться убить меня. Ведь есть какая-то причина.

– Бесспорно.

– Я даже не представляю, с чего начать отсчет и что делать дальше.

– Послушай, у Игоря не было нежелательных связей, дел?..

– Не знаю. Я вообще не в курсе его дел. Совсем. Не смотри так.

– Как? – заинтересовался он.

– Удивленно... Недоуменно... Ты понял. Да, я плохая жена. Но у нас отношения были на грани... Короче, его дела меня не интересовали. И потом, я не понимаю, почему эти «дела» должны оказаться в маленьком городке, где бывал он раз в год, а то и того меньше?

– Знаешь, Дашка, ты сейчас отдыхай, постарайся отключиться от того, что пришлось пережить. Конечно, легче всего раздавать советы... но ты ведь ничего теперь не изменишь. Наши киллеры далеко позади...

– Ты думаешь, их кто-то нанял?

– Нанял или нет – не знаю. Но они почему-то упорно нас преследовали. Мы избавились от них. Пока достаточно и этого. Попробуем разобраться, когда ты придешь немного в себя. Хорошо?

– Хорошо, – она помолчала. – Артур, я не верю в проводку. Пожар не просто так возник...

– Потом, Дашенька, потом. Ты сейчас строишь предположения на пустом месте, все равно ни до чего не додумаешься. Отдыхай, со мной ты в безопасности.

Она устроилась в кресле, положив голову на спинку сиденья, прикрыла глаза. Небо быстро заполняли темно-лиловые тучи. Вот-вот хлынет дождь. Замечательно. Во-первых, у Даши нет документов. Обычно у пассажиров их не спрашивают сотрудники дорожно-транспортной службы, но мало ли... Во-вторых, в дождь останавливают те же постовые значительно реже. В-третьих, ехать приятней, последнее время жара достала. В-четвертых, Артур любит дождь, он его умиротворяет и успокаивает. Артуру тоже необходимо успокоиться. Хотя его невозмутимость оставалась непоколебима, душу охватила такая паника... нет слов! Подохнуть на дороге от рук мерзавцев – как тут не запаникуешь. Только умение Артура собираться в нужный момент и спасло их. Он всего лишь попробовал выбить из колеи двух подонков обманными маневрами. Вот и выкручивал на дороге кренделя перед «жигуленком», на сто процентов уверенный в джипе. Удалось. Вывод из поездки: без оружия ездить по родному краю не следует.

Даша заснула. Артур всегда поражался защитным свойствам человеческого организма, способного выставлять заслоны, находить ресурсы и жить. Жить – что может быть важнее для человека? Даша, пережившая страшные дни, еще час назад едва не убитая, спит как ребенок. Внутренние ресурсы не дают ей сойти с ума, защищают. Он перенес ее на заднее сиденье, подсунул под голову куртку. Забарабанили крупные капли и запахло намокшей пылью. Артур поспешил вернуться за руль.

– Отворяй! – колотил служилый в ворота. – Государь в гости жалует!

Вице-канцлер Шафиров, крещеный еврей, заметался по своему большому дому, раздавая подзатыльники нерасторопным холопам:

– Государь с минуты на минуту пожалует, шевелитесь!

Петр любил являться без предупреждения, да не как-нибудь, а с многочисленными сопровождающими. Случалось, хозяевам приходилось принимать до двухсот человек нежданно-негаданно. А накормить и напоить всех? Так что дом Шафирова ходуном ходил, дворня заполошно визжала, повсюду раздавался топот ног, ставились столы, готовилось съестное.

– Кур рубите, окаянные! – вопил Шафиров дворне. – Да молодых петушков, не старых, чтоб сварились скоро. А покуда на стол мечите все, что в доме имеется! Да! Рыбу пред государем не ставить! У него от нее несварение и вспучивание живота происходит. Скатерти, скатерти новые стелите, бестолочи!

Через час во двор въехал Петр и еще человек сто. Вице-канцлеру повезло принять небольшое количество, а то, бывало, напьются государевы прислужники и творят бесчинства, до поджогов дело доходило.

Петр вошел в дом, за ним его потешка – арап с графитовой доской, на которой Абрам записывал важные мысли, приходившие внезапно на ум государю. Встретил царя вице-канцлер по всем правилам: стол заставлен яствами, на подходе уж и лапша куриная, и пироги, золотую чарку водки лично поднес. Царь выпил, крякнул и приказал:

– Баб зови пить за мое здоровье.

Слово государя – закон, а он всегда баб требовал за стол, так что хошь не хошь – а сажай. Вскоре на одной половине стола сидели мужчины, а на другой – женщины. Абрам откровенно скучал, не любя пьяные разгулы государя, который, напившись, а делал он это часто, становился невменяемым.

– Пейте! – то и дело повторял Петр.

И все безоговорочно выпивали до дна полные чарки водки, а она уж не лезла внутрь. Кое-кто и под стол упал, а царю было все мало, он пуще прежнего веселился.

– А кто та черноокая красавица? – спросил Петр Шафирова. – Почему не пьет?

– То дочь моя, государь.

– Позвать!

Юная Шафирова подошла к государю, присела, не смея поднять глаз на Петра. Тот налил водки добрую чарку, протянул девушке:

– Пей!

– Благодарю, государь, – ответила она, – я не пью.

Абрам со страхом и любопытством изучал девушку, посмевшую отказать Петру. Что-то будет!.. Царь наградил ее пощечинами:

– Скверное еврейское отродье, я научу тебя слушаться!

На щеках девушки алели пятерни, а в глазах дрожали слезы. Она выпила, присела в извиняющемся поклоне и отошла к окну. О, эти черные глаза! Они живо напомнили Абраму сестру Латану. Арапчонок подошел к Шафировой, погладил по руке девушку, та повернула к нему лицо в дорожках из слез и тихо прошептала:

– Мы всегда будем чужими, Абрахам.

Эти слова задержались в его памяти на всю жизнь.

Петр пил еще долго. Абраму страшно хотелось спать, а царь и не думал ехать домой. Дочь Шафирова сидела скромно в углу, Абрам положил голову ей на колени и дремал. Но вот с удивлением заметил, что царя не стало в трапезной. Уехал, забыв Абрама? Мальчик помчался искать господина. Перебегая с лестницы на лестницу, он уловил ухом глухой голос Петра. Абрам – туда, в закуток под лестницей. Да так и замер в недоумении. Девка в холопском платье сидела у государя на бедрах, бесстыдно выставив ноги, да еще повизгивала: