этого преследователь стоял в темноте, ожидая следующего действия Джодаха.

Юноша потряс головой, избавляясь от звездочек в глазах, и отбросил сомнения. Он подумал о родине и извлек из воспоминаний энергию для своей магии. Он практиковался на чердаке матушки Доббс, где не было окон, и мог одновременно тянуть силу из земли и думать о заклинании. Он добрался до входа в свой воображаемый особняк и потянул заклинание.

Он действовал слишком медленно. Он только подготовил заклинание, как ему показалось, что у него из-под ног ушла земля. Переулок словно превратился в длинный ковер, его преследователь схватил один его конец и несколько раз встряхнул, отправив несколько волн по всей длине. Глазами Джодах видел, что переулок не двигается, но его желудок вывернуло наизнанку, а самого его качало от ощущения, словно его крепко избили.

Мысли о собственном заклинании сразу же испарились. Джодах закричал и ухватился за стены арки, отчаянно пытаясь устоять на ногах. Очень медленно ему удалось сделать так, что мир перестал вращаться вокруг него.

Темная фигура сделала два шага вперед, выставив вперед руку ладонью вверх. В горсти светился маленький синий огонек, освещавший их обоих.

Джодах увидел молодое женское лицо и челку темных волос. У нее была гладкая кожа и приятные черты, и если бы Джодах был в другом месте, то даже сделал бы ей комплимент, особенно если бы она преследовала его. Но в этот момент нежные губы неприятно вытянулись, а мягкие брови нахмурились.

– Именем Мишры, кто ты? – выпалила она. – Ты соображаешь, что делаешь?

– Делаю? – спросил Джодах. Мир вокруг него продолжал вращаться, и это был лучший ответ, который он мог дать.

– Снадобья, глупый ты ребенок, – сказала девушка. – Ты понимаешь, что ты с ними делаешь?

Джодах прищурился. – Я просто их доставляю. И ничего не знаю о…

Девушка сжала руку в кулак (ту, в которой не было синего огонька) и топнула ногой о мостовую. – Не валяй дурака, парень. У нас нет времени.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – сумел сказать Джодах, задав себе вопрос, сможет ли он одновременно говорить и вызывать свою магическую энергию.

– Ты знаешь, что находится в снадобьях матушки Доббс? – ее голос источал яд. Джодах вздрогнул при упоминании имени, и она продолжила. – Да, я знаю, на кого ты работаешь. Несколько дней назад я купила одно прямо у старухи.

Джодах пожал плечами. – Кобылье молоко, вазелиновое масло и яичный желток. Оно может прочистить тебе кишечник, но и только. Знаешь, что делают снадобья, которые ты доставляешь под покровом ночи? – спросила она.

У Джодаха похолодела спина, вдоль позвоночника побежала струйка пота. Его раскрыли.

– Между ними и теми, что продает старуха, есть удивительная разница. Те, что прошли через твои руки, действительно работают. Они излечивают пятнистую чуму и все то, чем болеет выпивший снадобье!

Джодах мысленно выругал себя, но желание попробовать улучшить снадобья матушки Доббс при помощи своей магии казалось настолько очевидным. Он просто надеялся сделать их более пригодными для питья и не задумывался о том, что разница будет настолько невероятна или заметна.

Женщина снова заговорила. – Если это смогла понять я, то, могу побиться об заклад, что церковь тоже сможет. – Она снова притопнула. – Кто научил тебя произносить заклинания?

Джодах моргнул, неожиданно сообразив, что ему задали нериторический вопрос. – Прошу прощения?

Преследовательница наклонилась поближе, свет в ее руке затрещал. Джодаху он теперь казался не пламенем, а маленький частицей молнии. – Заклинания. Кто. Научил. Тебя? – Ее лицо было суровым как у статуи.

Джодах откинулся назад. – Я Джодах из провинции Гива. Моим учителем был Воска…

Теперь пришла очередь удивиться женщине. Темные брови поднялись и скрылись под челкой. – Воска? Где он?

– Я не знаю, – ответил Джодах.

– Трость Фелдона и Посох! – бросила она, – где он?

– Я не знаю! – ответил Джодах, сообразив, что перешел на крик. Он понизил голос, но не смягчил тон. – Мы попали в руки церкви в Алсооре и сбежали. Мы разделились. Он собирался найти меня здесь, но не появился.

– Алсоор, – злобно сказала она. Затем слегка повернулась и посмотрела назад на вход в переулок.

Когда она повернулась обратно, ее лицо изменилось и стало серьезным, но не злым.

– У нас гости. Не сомневаюсь, все из-за твоего крика. Оставайся на месте, я уведу их. Я свяжусь с тобой позже.

После ее слов синее пламя погасло, и женщина снова превратилась в завернутую в плащ тень. Она провела рукой вверх перед лицом Джодаха, и краем глаза он заметил яркую синюю вспышку.

Затем она ушла, почти улетела по ступеням переулка.

Джодах попробовал встать и последовать за ней, но не смог. Какое бы заклинание она не использовала, оно лишило его возможности стоять прямо. Он ощущал себя как после трехдневного загула, но без преимуществ от вкуса спиртного. Желудок пытался взобраться по горлу, и юноша знал, что при слишком быстрых движениях он будет лицезреть свой ужин. Казалось, что это была ограниченная версия того, что перед этим сбило его с ног. Сильно ограниченная и направленная прямо на него.

Потерпевший крушение Джодах остался в дверном проеме, надеясь, что мир вокруг достаточно скоро перестанет вращаться.

Теперь он слышал поступь тяжелой обуви по мостовой. Ему не надо было смотреть, чтобы узнать, что по переулку идет ночная стража. Даже если бы он и хотел, то все равно ничего не мог сделать.

Голоса стражников словно пузыри приблизились к нему.

– Что с ним? – спросил один.

– Пьяный, – ответил другой, – или обдолбанный.

– Нет, – сказал третий голос, – здесь что-то другое. – Он шипел, словно змея, и Джодах, услышав его, содрогнулся.

Раздалось шипение. Нет, подумал Джодах. Сопение. Обладатель третьего голоса обнюхивал воздух. Неужели его уже вырвало, а он не заметил?

Наконец третий голос произнес: – Колдовство. Здесь произносили заклинания. Сюда.

Первый голос громко произнес. – А с этим что?

– Оставьте его, – ответил шипевший. – Церкви нет дела до жертв. Только до грешников.

Они ушли, лишь их сапоги прогремели в переулке.

Прошла целая вечность. Никто больше не гремел, не кричал на него и не вторгался в его жизнь. Джодах сосредоточился на глубоких вдохах, втягивая в себя прохладный ночной воздух. В конце концов он вытащил из правого сапога зеркало.

Даже в слабо освещенном переулке он