– И вам того же, сэр Джонни! – Вова изобразил церемонный поклон, не слишком сочетающийся с тапочками и короткими нижними панталонами. – У нас во сколько утром лекции начинаются?

– Не проспишь, здесь в колокол звонят.

– Ага, колокол, – кивнул норваец и пробормотал тихонько: – Не знаю зачем, но этот колокол мне очень нужен.

* * *

Коридор опустел, но тишина в нём сохранялась очень недолго – то тут, то там послышались стоны, крепкие выражения с упоминанием гномьих и эльфийских матерей, деревянный стук разгребаемых обломков дверей и громкие голоса, в которых безмерное удивление соседствовало с таким же безмерным ужасом:

– Господа, что это было? Хоть кто-нибудь может объяснить?

В ответ раздался вопль с вкраплениями страдальческих интонаций:

– Заткнись, придурок, и без тебя тошно!

Вызванный дежурным студентом-третьекурсником статс-секретарь Джованни Морган заявился в общежитие в халате и ночном колпаке. И остановился в самом начале длинного коридора, до глубины души потрясённый открывшимся зрелищем.

– На всех этажах так?

– Э-э-э… не совсем.

– В каком смысле?

– Здесь уцелели двери в комнаты новичков…

– Три?

– Да, три двери. И по одной на втором и третьем этажах.

– Четвёртый и пятый?

– Ни одной целой, всё вдребезги. И ещё, господин статс-секретарь… – дежурный немного помялся и шёпотом сообщил: – Ганс фон Зальца перестал петь.

Вот этой новости Джованни искренне удивился. Сам лично вручил племяннику декана факультета бытовой магии три кувшина креплёного трансильванского вина и надеялся, что песни будут продолжаться до самого утра. От такой дозы Малютка Ганс вряд ли свалится – опыт и комплекция не позволят, а голос должен достичь небывалой мощи. Во всяком случае, раньше так оно и случалось.

– Он живой?

– Не знаю, – пожал плечами студент. – В обязанности дежурного не входит проверка здоровья первокурсников.

Морган вздохнул, сожалея о невозможности заставить дворянина сделать хоть что-то не обозначенное уставом Университета, и отправился с проверкой сам. Осторожно подошёл к пустому дверному проёму, заглянул внутрь и услышал богатырский храп. Мощный и богатый оттенками храп сильного, сытого и пьяного человека, у которого нет проблем ни со здоровьем, ни с наличием совести.

– Да живой он! Даже вино не допил. Шевалье, вы не желаете пару стаканчиков трансильванского? – Странно, но дежурный, которому и предназначалось заманчивое предложение, на него никак не отреагировал. Если учесть, что их назначали из провинившихся и попавшихся на лекциях в пьяном виде, ситуация немыслимая. – Шевалье, вы меня слышите?

Крик не помог, и статс-секретарю пришлось вернуться.

– Что-то случилось, господин Морган? – третьекурсник с завистью посмотрел на кувшин в руке Джованни. – Помочь?

– Да, помощь не помешает, – статс-секретарь поставил ёмкость с трансильванским на пол и указал на часть коридора перед комнатой Малютки Ганса. – Ничего необычного не видите?

Дежурный опять пожал плечами:

– Обыкновенная звуконепроницаемая завеса. На факультете бытовой магии такую изучают в начале второго курса. Обычно устанавливается в отхожем месте, дабы неприличные звуки не выходили наружу. Кто-то решил устроить в комнате Ганса фон Зальца общий сортир?

– На каком курсе изучают? – переспросил статс-секретарь, пропустив предположение мимо ушей.

– На втором.

– А в общежитии только первый курс. Шевалье, вы пропускали сюда посторонних?

Колокол на главной башне Университета прозвонил часа на три позже обычного, и прекрасно выспавшийся виконт Оклендхайм успел сделать зарядку, разминку, комплекс упражнений на растяжку, помахать мечом, имитируя бой с тенью, и лишь тогда разбудил сладко дремлющую молодую жену, недавно выбравшуюся из душа и снова отрубившуюся.

– Душа моя, ты мужа завтраком кормить собираешься?

– Зачем? – искренне удивилась ведьма, приподнявшись в постели на локте. – Зачем я заказывала шестнадцать новых платьев, если в них нельзя появиться в обществе? В кабаке поедим.

– Я, собственно, как раз это и имел в виду, – согласился Иван. – Давай одевайся побыстрее и идём исследовать местную харчевню. Только учти – утюга у нас нет.

– Ты кого-то собрался допрашивать?

– Нет, я намекаю на помятые в дорожных мешках платья.

– Ванечка, – ведьма со снисхождением посмотрела на мужа, – искусством гладить одежду без применения технических средств каждая женщина владеет с детства.

Ирка щёлкнула пальцами, заставив брошенные в углу свёртки подняться в воздух, и принялась рассматривать собственноручные подписи на них. Наконец выбрала один, пережгла упаковочную верёвочку взглядом и развесила возле кровати чёрный, шитый серебром брючный костюм.

– Дорогая, а не слишком мрачновато?

– В самый раз. Мы же не на праздник идём.

– Ну-у-у… первый учебный день в какой-то степени является праздником.

– Но не для меня. – Ведьма ещё раз щёлкнула, и складки с помятостями тут же исчезли. – Так нормально будет?

Иван подошёл к висящему в воздухе костюму, недоверчиво потрогал ткань и спросил:

– Как ты это сделала? Здесь для глажки используют цельнолитые чугунные утюги, подогреваемые заклинанием из раздела бытовой магии, но ты же ею не владеешь?

– Ну и что? Из-за какой-то мелочи в жёваной одежде ходить? – возмутилась Ирка. – Тем более хорошее ведьмовство даст сто очков вперёд любой магии.

– Бред! – уверенно заявил виконт, за что немедленно получил подушкой по голове. – И прекрати кидаться!

От второй подушки он увернулся, так же как и от брошенных тапочек, замаскированного под заколку стилета, серебряного подноса с огрызками яблок, неизвестно как попавшего в комнату кавалерийского седла имперского образца, эльфийского ятагана и открытой пудреницы. Последняя врезалась в силовой щит прямо перед носом и заставила расчихаться.

– Будешь ещё обзываться?

В знак примирения виконт поднял руки:

– Если объяснишь технологию глажения одежды, то больше не буду.

Ирка хмыкнула и занудным тоном старой учительницы-математички произнесла:

– Это элементарно, дорогой мой. Костюм поднялся в воздух после применения против него проклятия болезненного похудания, и так как худеть там нечему, то ткань просто теряет вес. Ты дома обращал внимание, что все левитирующие йоги очень лёгкие и тощие?

– У меня дома не было знакомых йогов.

– Да и чёрт с ними, – отмахнулась ведьма. – А погладить одежду ещё проще – насылаем на шмотки проклятие вечной эрекции… ой!