В один из таких вечеров, когда они ставили уставших лахманов в стойла, Майк вдруг спросил:

– Скажите, сэр, а нельзя ли сделать так, чтобы гиптуккеры всегда приводили туков сами?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Морган даже рассмеялся.

– Ты хочешь слишком многого, парень Тогда бы наша жизнь стала скучной. Никаких тебе погонь, схваток с «собаками»... Нет, боюсь, это невозможно. Никто не захочет отдавать туков добровольно.

– Но это может быть честная сделка, сэр, – не сдавался Майк. Схема новой организации «барсуков» вполне отчетливо выстроилась в его голове. – Мы гарантируем гиптуккерам переправу на нашем участке долины, а они платят нам за это определенный процент от поголовья.

– "Процент от поголовья", – повторил Морган и осторожно дотронулся до еще не зажившего правого плеча. – Откуда ты набрался этих слов, Майк?

– Воспитавший меня Герхард Баварски был образованным человеком. Он научил меня читать, писать и даже вычислять дроби...

– И вычислять дроби, – вздохнул Морган и стал спускаться по узкой тропе, которая вела к поселению. Пройдя несколько шагов, он остановился и крикнул: – Зонмер!

– Я здесь, сэр, – отозвался часовой с круглой площадки на вершине скалы.

– Ну и хорошо, – кивнул предводитель и пошел дальше вниз, а Майк следом. Он решил больше не заводить разговора о своем предложении, заметив, что Морган сосредоточенно думает.

Когда они спустились к горевшему в центре поселения костру, на котором разогревали приготовленную днем еду, Морган остановился и замер неподвижно, глядя куда-то поверх голов.

Разговоры у костра сразу смолкли – все поняли, что предводитель собирается сказать что-то важное.

– Хозяева долины! – громко произнес Морган и сдвинул на затылок свой меховой цилиндр. – Я хочу представить вам одного из членов нашего сообщества. Вы его уже знаете, но знаете только с одной стороны.

А между тем он не только храбрый «барсук», но и мыслитель... А также знает дроби.

Морган замолчал. Слышалось только потрескивание сучьев в костре да бульканье закипевшей похлебки.

– В общем, это Майк Баварски, – подвел черту Морган и, обернувшись к слегка смущенному Майку, предложил: – Расскажи всем, и поподробнее. Нужно, чтобы «барсуки» сделали выбор сами.

Майк кивнул и, собравшись с духом, сказал:

– Я хочу предложить вам слегка изменить нашу жизнь. Для этого нужно сделать так, чтобы гиптуккеры сами доставляли нам туков в обмен на охрану территории, по которой они будут перегонять скот... Вот и все...

– Сказать по правде, – произнес Шкиза, который занимался сапожным и шорницким ремеслом, – сказать по правде, парень, мне еще не приходилось слышать ни о чем таком... Мне что-то не верится, что гиптуккеры будут нам платить. Нам с ними не договориться, ведь у нас давнишняя война.

– Но они пригнали нам восемь туков за то, что мы прикрыли их при нападении «собак», – заметил Гвинет и подмигнул Майку.

– Тут другое дело, – покачал головой Шкиза, – Тут дело чести, а гиптуккеры народ честный.

– Раз честные, значит, слово держать будут, – сказал Майк.

– Слово держать будут, – согласился еще один из «барсуков», – если только они его тебе дадут.

– Давай – излагай дальше, – предложил Гвинет, – а я буду наполнять плошки.

Народ сразу задвигался, засуетился, глубокие тарелки пошли по рукам, и Майк продолжил:

– Думаю, нам нужно поговорить с гиптуккерами и пообещать им безопасность в той части долины, которую контролируем мы. Три тука с сотни голов будем забирать себе – это немного, и гиптуккеры должны согласиться.

– Три тука с сотни – это не так много, – вставил Шкиза, прихлебывая из плошки горячее варево.

– На первое время этого будет достаточно, а когда к нашей переправе устремятся стада со всех холмов севера и северо-востока, мы будем очень неплохо зарабатывать.

– А что ты думаешь о «собаках», Майк? – задал вопрос Морган. – Будут ли они спокойно смотреть на то, как мы тут богатеем и попираем законы хозяев долины?

– Во! – произнес Шкиза и многозначительно поднял палец.

И все остальные «барсуки» перестали есть и уставились на мальчишку, ожидая, что он ответит на этот каверзный вопрос.

– Я думал и об этом, сэр, – кивнул Майк. – Это самая трудная часть во всем плане, потому что кроме «собак», это не понравится и другим шайкам

– "Манифиши"! «Скунсы»!

– "Койоты"!

– "Медведи"!

Майк о них даже не слыхал, однако «барсуки» знали их хорошо, многие проделали долгий путь, переходя из одной банды в другую.

– Я думаю, что будем набирать людей в городе, а здесь, на острове, нужно оставить только вооруженный отряд.

– Гарнизон, – подсказал Морган.

– Да, сэр. Гарнизон будет здесь, а основная часть «барсуков» должна находиться возле города – там больше возможностей. Если мы будет держаться за город, бродячие шайки с нами не справятся.

– Во лепит! – не удержался Шкиза, восхищенно покачав головой. – Прямо профессор!

– В городе приличных наемников не найти, – негромко произнес предводитель, и все притихли.

– Будем брать тех, кто ест. А в том, что вы сумеете сделать из них настоящих «барсуков», думаю, никто из присутствующих не сомневается.

– Точно! – воскликнул бородатый бандит по кличке Леший, подняв изувеченную руку. – Алонсо мне два раза пальцы рубил, пока не заставил работать! Алонсо Морган – голова!

Все одобрительно загудели, припоминая случаи, когда предводитель пресекал все попытки нарушить установленный им порядок.

– Ну хорошо, – подвел итог Морган, поправляя свой головной убор. Он подошел к Майку и обнял его за плечи здоровой рукой. – Хочу сказать, что этот парень мне нравится. Он настоящий «барсук», и, что самое ценное, у него голова варит...

– Голова варит!

– Варит голова, – поддержали сподвижники.

– Поэтому предложение его я поддерживаю...

– И мы поддерживаем! – тут же закричали подчиненные.

– Однако! – Морган поднял руку, чтобы все успокоились. – Однако нужно закончить кое-какие дела, подождать, пока немного затянутся наши раны, и еще продать туков – чтобы были деньги для нашего начинания. Так что через неделю готовься ехать в город, Майк. Гвинет и Тобби составят тебе компанию. Ну и Шило, если к тому времени он сможет держаться в седле.

Путешествие до Ларбени растянулось на три дня, и все это время, за исключением влажных, напоенных солеными испарениями ночей, туки двигались плотным стадом, опекаемые с четырех сторон.