Я чуть приподнял голову, чтобы следить за ними из-под нижней ветки куста.

Они вытянули головы и нюхали воздух.

Чуют они меня или нет? Знают, что я прячусь рядом?

Может, готовятся к прыжку и сейчас на куски разорвут меня своими сверкающими, как серебро, когтями?

Я лежал не дыша и исподлобья следил за ними.

Некоторое время они, тяжело сопя, принюхивались, а затем повернулись и, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя лапами, помчались прочь к лесу.

Я подождал еще немного, пока совсем стихли их мягкие прыжки, рычание и сопение.

Потом по-пластунски подполз к камере и поднял ее с земли.

Моя камера!

Я так и не снял ни одного кадра. Ни единого снимка.

Я поднялся на непослушные ноги и стер с объектива капельки росы. Потом взглянул в сторону леса.

Надо идти за ними, решил я. Надо сделать хоть несколько снимков. Такой шанс бывает раз в жизни!

Если мне удастся снять настоящего оборотня, я прославлюсь! Я так и видел себя на первых страницах газет и на обложках журналов. Я представил свои фотографии Марлингов на вернисаже в галереях, где выставляют фантастические фотографии.

Я думал еще о том, как будут гордиться мной дядя Колин и тетя Марта.

От этой мысли я внезапно вздрогнул. Дядя Колин и тетя Марта сейчас работают где-то в лесу. Подкарауливают ночные создания.

Знают ли они о том, что на воле рыщут два оборотня? Знают ли, что два оборотня бегают по лесу в поисках добычи?

Они в опасности, подумал я.

Конечно, следовать за оборотнями в лес неразумно — да и опасно, наконец. Но теперь у меня были уже целых две причины пуститься в погоню за ними. Сделать несколько снимков и предупредить об опасности тетю с дядей.

Глядя на темнеющий впереди лес, я сунул камеру в футляр и перекинул ее через плечо, затрусил по заднему дворику в лес, придерживаясь свежих следов на подмерзшей траве.

Нырнув под сень деревьев, я побежал по извилистой тропинке. Лунный свет пробивался сквозь густые кроны деревьев, и от этого все в лесу было призрачным и жутковатым.

Мне не пришлось далеко бежать, чтобы догнать волчью пару. Я только миновал свое старое дерево, напоминающее согбенного старика, как услышал звериный рев. А потом пронзительный крик, который издают хищники

нападая на жертву.

Я остановился и стал всматриваться сквозь ветви вечнозеленого куста. Оскалив клыки, подняв когтистые передние лапы, оба волка словно застыли в неистовом прыжке.

Они кого-то поймали, понял я, оцепенев от ужаса.

Кого? Уж не моих ли дядю и тетю?

Два оборотня сражались с отчаянно сопротивляющейся добычей.

Раздался жалобный вопль. Затем в воздух взмыли четыре копытца.

Нет, это не человек, сообразил я, вглядываясь в смутно освещенную полянку. Волки загнали олененка. Совсем маленького олененка.

Сейчас они прикончат его и разорвут на куски.

Что я могу сделать? Меня охватил такой ужас, что все мысли путались.

Я запрокинул голову и издал громкий волчий вой.

Мой вой разнесся по всему лесу.

Волки остановились и перестали рычать. Подняли головы и обернулись на мой вой.

Этого было вполне достаточно, чтоб малыш вскочил на ноги. Отряхнувшись, совсем как пес, вылезший из воды, олененок пустился бежать и скрылся за деревьями.

Оборотни яростно нюхали воздух. Они даже не заметили, что их добыча убежала.

В бледном свете луны глаза их отливали красным.

Они повернулись, угрожающе зарычали и, пригнув головы, бросились на меня.

Я отшатнулся, не в силах бежать.

Ужас сковал меня.

Бежать уже не было времени.

Казалось, земля дрожит от громоподобной поступи волков.

Я раскрыл рот и хотел закричать, но из горла не вырвалось ни единого звука.

Слышались только ритмичные удары волчьих лап о землю. Глаза у хищников горели огнем.

Я только вытянул руки, пытаясь оградить себя. Защититься от их яростного нападения.

И волки повернули вспять. Резко развернулись вправо и пронеслись, чуть не задев меня.

По тропинке бежал жалкий зайчонок.

Волки тут же сменили направление и помчались за зайчонком.

Свирепо сопя, они опустили носы до земли и тут же схватили бедного зайчонка.

Да и какое сопротивление он мог им оказать?

Один из волков тут же перекусил ему шею. Другой вырвал у него брюхо с потрохами.

Тяжело дыша, я схватил футляр и быстрым движением вытащил из него камеру. Руки у меня тряслись, но я поднял камеру и глянул в видоискатель. Я держал ее обеими рукам».

И таки нажал на спуск.

Потом еще.

Я снял, как волки раздирают зайчонка. Затем, облизываясь, они помчались в глубь леса.

Впившись в камеру обеими руками, я побежал за ними.

Я был, наверное, в шоке. Могу со всей определенностью сказать одно: я с трудом что-либо соображал.

А вернее, вообще ничего не соображал.

Меня чуть не схватили два оборотня. Они бы разделались со мной как с этим несчастным зайчишкой.

Тем не менее я должен был бежать за ними. Я должен был оставаться в лесу.

Надо было во что бы то ни стало предупредить тетю с дядей. Надо было разыскать их и объяснить, что они заблуждаются насчет Марлингов. Что права Ханна.

Я должен был сообщить им о грозящей опасности.

Я должен был сделать как можно больше фотографий.

Я натерпелся такого жуткого страха. Сердце у меня чуть не выскакивало из груди. Руки и ноги дрожали и были словно ватными. Я не чувствовал самого себя. Я словно наблюдал себя со стороны.

Но одно я знал твердо: нельзя бежать домой. Сначала надо спасти тетю и дядю.

Я держался на почтительном расстоянии от хищников. В любой момент я мог бы спрятаться за куст или за дерево, оглянись кто-нибудь из них. Камеру я держал на взводе, готовый в любой момент сделать снимки.

Волки неторопливо бежали к ручью. Добежав до воды, они нагнули головы и стали жадно лакать.

Ничего человеческого в них сейчас не было. Это были настоящие волки. В их мордах тоже не просматривалось ни одной человеческой черты. И глаза у них были звериные и горели по-звериному.

Они жадно пили, запивая свою добычу. Я навел камеру и сделал несколько снимков.